Это был не первый мой опыт научной работы с детьми. Когда-то я работал школьным психологом проводил сеансы психотерапии с детьми, страдавшими неврозами и шизофренией. В 1967 г. я интервьюировал детей в Новой Гвинее, исследуя универсальность выразительной мимики. В начале 1970-х гг. вместе с несколькими другими специалистами я был включен в состав группы, в течение года изучавшей влияние на детей сцен насилия на телеэкране.

Для написания данной книги я привлек материалы своих более чем двадцатилетних исследований лжи Я проанализировал все научные источники, которые удалось найти. Я использовал данные взятых мною интервью, а также собственный родительский опыт Это — книга для родителей. Но она — и для тех специалистов, которые, я надеюсь, продолжат исследования детской лжи.

Это — семейная книга, написанная семьей для семей. Каждый член нашей семьи внес в нее свой вклад. Во многих отношениях мы — типичная семья хотя кое в чем и не очень.

Мэри Энн Мэйсон Экман и я — мы оба работающие родители; ей — за сорок, мне — за пятьдесят. Для обоих это не первый брак. Отец Тома умер, когда мальчику было 8 лет, два года спустя, после того как мы с Мэри Энн поженились. В тот же год родилась наша дочь Ева. Сейчас ей 8 лет.

Наша жизнь беспокойна, что типично для многих семей. Поскольку мы уже не очень молоды и вполне обеспечены, наше профессиональное положение более прочное, работа не занимает всю нашу жизнь, мы можем достаточно времени уделять детям. Мэри Энн и я в свое время прошли сквозь личные, культурные и политические бури и в итоге вернулись к традиционным ценностям. Семья стоит для нас на первом месте, работа — на втором. Мы редко работаем по вечерам, почти никогда — в выходные. Заботу о детях делим поровну. В воспитании детей я часто полагался на суждения Мэри Энн, которые считал правильными. На самом деле она не всегда была права (а кто, скажите, всегда и во всем прав?), но ей неизменно присущ вдумчивый подход к любым проблемам.

С точки зрения дисциплины наши стили можно охарактеризовать как взаимодополняющие. Мэри Энн больше позволяет детям, я более консервативен. Случается, мы меняемся ролями. Как и вообще в отношениях между родителем и ребенком одного с ним пола, Мэри Энн тверже по отношению к Еве, я — к Тому. Ни она, ни я никогда не прибегаем к физическим наказаниям. В целом мы хорошо уравновешиваем друг друга.

По поводу лжи наши представления сильно изменились за последние пару лет. Мы стали более озабочены тем, какой пример мы подаем детям в плане честности.

Хотя наша дочь не смогла сама написать главу, соображения Евы и примеры из ее жизни нашли здесь отражение.

Одну из глав я попросил написать Тома, поскольку родители часто не понимают позицию подростков. Единственным требованием была откровенность. Кроме собственных соображений он привел также мнения своих друзей. Взгляд подростка на проблему лжи оказался интересным, откровенным и на удивление хорошо изложенным (даже отец решается это признать!). Обращаясь к родителям, Том дает советы, как себя вести, если вы уличили ребенка во лжи.

В двух главах, написанных Мэри Энн, она использует свой опыт преподавания социальной истории Америки и опыт адвоката по делам о разводе и опеке над детьми. Ее собственная книга «Ловушка равноправия» (1988) посвящена положению женщин и детей в современной Америке. Мэри Энн дает советы, как себя вести, если вы уверены или заподозрили, что ребенок вас обманывает. Рекомендации Мэри Энн, в которых ее идеи соединены с моими, отчасти основываются на данных проделанного мною анализа научной литературы. Они также опираются на ее восприятие исторической перспективы, на опыт работы с семьями, переживающими кризис, а кроме того, на наш совместный родительский опыт.

В последние годы детей стали заслушивать в судах по очень серьезным делам — от тех случаев, когда решается вопрос об их опеке при разводе, вплоть до тех, когда рассматриваются уголовные обвинения в преступных посягательствах на детей или когда они вынуждены свидетельствовать против своих родителей в связи с употреблением ими наркотиков. Надежность детей в качестве свидетелей подвергается сомнению как юристами, так и общественностью. Мэри Энн — практикующий адвокат по семейным делам — рисует картину тех проблем и противоречий, которые возникают вокруг участия ребенка в суде.

В тех главах, которые написаны мною, я изложил свой взгляд на проблему лжи, а также данные научной литературы, материалы взятых интервью, опыт общения с собственными детьми.

Действительно ли Том солгал мне? Конечно, организовав эту вечеринку, он поступил некрасиво, однако мне он не сказал ни одного слова лжи. Том соглашался, что он не прав, но протестовал против того, чтобы расценивать случившееся как обман. Обманом считал происшедшее я. Есть разница между сокрытием правды и изречением лжи, но, по-моему, и то и другое — ложь. Я также вижу разницу между «белой» ложью, жульничеством и серьезной ложью. Легко сказать, что врать всегда плохо. Однако большинство родителей не одинаково относятся к разным видам лжи. Они и не хотят, чтобы их дети были искренними во всем: прямолинейность не всегда добродетель, а бестактная откровенность ими не приветствуется. Как провести границу между хорошей и плохой ложью и кто вправе ее провести?

Некоторые родители непредумышленно поощряют детей ко лжи собственным примером. Дети — как губки, впитывают все, что видят и слышат. К тому же им порой нравится уличать родителей: «Разве я хуже поступил, чем вы с мамой? Ну, я списывал на контрольной, а вы что делали с налоговой декларацией?», «Мама, зачем ты сказала по телефону неправду? Разве ты действительно собираешься уходить и очень торопишься?»

Однако неблаговидное поведение родителей — лишь одна из причин, объясняющих, почему одни Дети лгут больше, чем другие. Интеллект ребенка, особенности его личности, круг общения также играют роль, и ниже об этом пойдет речь.

Удалось бы Тому все скрыть, если бы его случайно не выдали? Как эксперт по выявлению лжи, мог бы я сам, без посторонней помощи уличить Тома? И надо ли быть экспертом, или на это при желании способен любой родитель? И что более важно — посвящать ли родителям игре «в шпионов» то время, которое они могли бы просто побыть хорошими мамами и папами? Я попытаюсь поразмышлять об этом, а также и о том, почему с возрастом дети лгут более успешно.

Я старался дать четко понять, когда мои суждения — мнения психолога, подтвержденные серьезными исследованиями, а когда они основаны лишь на личном отцовском опыте. Я не просто докладываю о полученных наукой результатах, а приглашаю родителей изучать их вместе со мной и принять участие в оценке результатов. Вы, вероятно, согласитесь не со всеми моими взглядами и рекомендациями, но, по крайней мере, познакомитесь с возможными подходами и будете располагать достаточной информацией для принятия собственного решения.

Как вам станет ясно, не все ответы уже получены. Необходимо еще многое исследовать, а это требует времени. Но как отец я не располагаю запасом времени. Что делать с моими дочерью и сыном, мне нужно знать уже сейчас. В итоге перед вами книга. Вся наша семья надеется, что эта книга поможет родителям привить детям честность и тем самым будет способствовать установлению более близких, доверительных и теплых отношений между ними и детьми.

«Самая серьезная ложь, которую я когда-либо произносил?» Семиклассник Джек потупившись повторил мой вопрос. Потом, после долгой паузы, посмотрел на меня в упор и спросил: «Вы правду говорите, что родители об этом не узнают?»

«Нет, не узнают, — ответил я. — Это конфиденциальное интервью в научных целях. Вспомни: когда мы начали, я даже не записал твоего имени».

Я говорил правду. Джек — условное имя, потому что я не фиксировал имени ни этого мальчика, ни какого-либо другого ребенка. Чтобы его родители, прочитай они эту книгу, и правда ни о чем не догадались, я также изменил некоторые конкретные детали его рассказа.