Чем сложнее и многообразнее становилась деятельность Союза коммунистов, тем острее ощущалась необходимость в партийном печатном органе для пропаганды идей научного коммунизма, для выработки единой стратегии и тактики действий в предреволюционной обстановке. Издание журнала, о котором шла речь на первом конгрессе Союза, осуществить не удалось – вышел лишь пробный номер «Коммунистише цайтшрифт» в сентябре 1847 г. Содержание этого номера отразило позитивные сдвиги в классовом сознании передовых рабочих – членов Союза, процесс усвоения ими идей научного коммунизма. Журнал отстаивал идею непримиримой классовой противоположности интересов буржуазии и пролетариата и подчеркивал, что освобождение пролетариата «может быть достигнуто только путем полного преобразования ныне существующих отношений собственности, – словом, что оно может осуществиться только в обществе, основанном на общности имущества»[132]. Такое преобразование, отмечалось в журнале, может быть достигнуто лишь путем революции, для успешного осуществления которой необходимо объединение пролетариата. Проводилось четкое отмежевание как от «истинных социалистов» – сентиментальных проповедников всеобщей любви, так и от сторонников «казарменного коммунизма». «Мы убеждены… что ни в каком обществе свобода личности не может быть большей, чем в обществе, основанном на общности имущества»[133]. В статье, написанной соратником Маркса и Энгельса Вильгельмом Вольфом, высказывалась мысль о необходимости завоевания пролетариатом основных демократических свобод для борьбы за его собственные интересы.

В то же время в статьях ощущалось влияние старых, домарксовых идей. Так, «пролетариями, – читаем мы в журнале, – в современном обществе являются все, кто не может жить за счет своего капитала: рабочий точно так же, как и ученый, художник точно так же, как и мелкий буржуа»[134].

Но журнал, даже если бы удалось наладить его выпуск, не смог бы выполнить задач, которые ставились объективным ходом развития революционного движения. Необходима была более широкая и массовая газетная трибуна, с которой Маркс и Энгельс могли бы не только пропагандировать свои взгляды среди сравнительно узкого круга сознательных пролетариев, но и оказывать воздействие на более широкие демократические слои, что имело огромное значение особенно в преддверии революции.

Такой трибуной стала с осени 1847 г. демократическая эмигрантская газета «Дойче-Брюсселер цайтунг». Одной из центральных тем в выступлениях основоположников научного коммунизма на страницах этой газеты были вопросы соотношения борьбы за демократию и социализм в предстоящей революции, необходимости для рабочего класса завоевания демократических свобод. Рабочие, писал Маркс, «могут и должны участвовать в буржуазной революции, поскольку она является предпосылкой рабочей революции. Но рабочие ни одного мгновения не могут рассматривать буржуазную революцию как свою конечную цель»[135]. Дело в том, что после победы буржуазной революции создаются условия для объединения рабочего класса, а «объединение рабочих является первой предпосылкой их победы»[136]. Более того, как подчеркивал Энгельс, «промышленный пролетариат городов стал ядром всякой современной демократии; мелкие буржуа и еще больше крестьяне всецело зависят от его инициативы»[137].

Осуществить свою историческую роль в процессе коренного революционного преобразования общественных отношений пролетариат может, лишь осознав в ходе борьбы с капиталом свои классовые задачи и объединившись под руководством революционного авангарда – пролетарской партии.

Тем временем борьба с мелкобуржуазными социалистами в рядах самого Союза продолжалась. К этому времени существовало несколько десятков общин Союза в Германии (Гамбург, Лейпциг, Майнц, Берлин и др.), в Англии (Лондон), в Бельгии (Брюссель, Льеж), во Франции (Париж, Лион, Марсель), в Швейцарии (Женева, Берн), в Швеции (Стокгольм) и некоторых других странах. После окончания работы первого конгресса Союза коммунистов ЦК Союза разослал общинам циркулярное письмо, проект нового устава и написанный Энгельсом «Проект Коммунистического символа веры». Одновременно в ряд стран были направлены эмиссары Союза для организации новых секций и установления их связи с ЦК. Институт эмиссаров – как специально посылавшихся ЦК в определенное место, так и эмиссаров «по оказии», т.е. рабочих, направлявшихся в какую-либо поездку и попутно выполнявших поручения ЦК, – был специфической формой укрепления связи между общинами и ЦК Союза в условиях территориальной распыленности организаций Союза коммунистов, нестабильности состава общин, затрудненности сношений между ними.

Эмиссарам, посланным в Германию и Швейцарию, пришлось столкнуться с деятельностью вейтлингианцев, направленной на отрыв местных общин Союза от ЦК. Упорная борьба с последователями Вейтлинга и Прудона шла и в парижских общинах Союза. Не все члены организации сразу поняли обоснованность изменения названия Союза и необходимость идейного и организационного размежевания с последователями Вейтлинга и Прудона.

Центральный комитет Союза через эмиссаров, а также путем рассылки циркулярных писем стремился обеспечить проведение в жизнь решений конгресса. Большую роль в идейном и организационном укреплении Союза сыграла непосредственная деятельность Маркса в Брюсселе и Энгельса в Париже, их растущее влияние на лондонских руководителей ЦК Союза коммунистов. Поэтому в письме ЦК Брюссельскому округу от 18 октября 1847 г. Лондон и Брюссель именуются «столпами всего Союза» и подчеркивается настоятельная необходимость приезда Маркса на предстоящий конгресс, который должен укрепить Союз коммунистов.

Особую важность в сложившихся условиях приобретало закрепление в программных документах победы принципов научного коммунизма как теоретической базы рабочего движения и основы новых организационных принципов деятельности пролетарской партии. В ходе подготовки к предстоящему второму конгрессу Союза Энгельс составляет в Париже в конце октября 1847 г. новый вариант программы – «Принципы коммунизма».

Второй конгресс Союза коммунистов, который Маркс и Энгельс называли первым международным конгрессом пролетариата, состоялся в Лондоне в конце ноября – начале декабря 1847 г. В его работе участвовали представители организаций Союза в Германии, Швейцарии, Франции, Англии, Бельгии и некоторых других стран. В качестве делегатов на нем присутствовали Маркс и Энгельс. Конгресс принял с серьезными исправлениями устав, в первом пункте которого были зафиксированы цели пролетарской партии – «свержение буржуазии, господство пролетариата, уничтожение старого, основанного на антагонизме классов буржуазного общества и основание нового общества, без классов и без частной собственности»[138]. Этим основным принципам научного коммунизма, провозглашенным в качестве теоретической основы и программы борьбы пролетарской партии, соответствовали и новые организационные основы, базировавшиеся по сути своей на принципах демократического централизма и знаменовавшие собой окончательный разрыв с пережитками сектантства и заговорщичества[139].

Высшей законодательной властью Союза был конгресс. Из первоначального проекта устава по предложению Маркса и Энгельса исключили пункт о том, что все законодательные решения конгресса предлагаются общинам для утверждения или отклонения. В уставе четко проводился принцип выборности исполнительных органов Союза, подчинения низших органов высшим и регулярной отчетности высших организаций перед низшими. Условия членства требовали не только признания идейной программы Союза и подчинения его решениям, но и активной личной деятельности, соответствующей его целям, революционной энергии и рвения в пропаганде[140]. Был отменен пункт, запрещавший вступать в другие организации, и одним из условий членства в Союзе являлся отказ от участия уже не во «всяком», как гласил проект устава, представленный первому конгрессу, а «во всяком антикоммунистическом… обществе»[141].