Сладость Ветра говорила Були о шпионах своего отца, но его все равно удивили масштабы разведывательной сети вождя.

— И что?

— И Легион мог бы воспользоваться помощью союзников, которые знают все углы и закоулки на поверхности планеты и являются испытанными воинами. — Последнее было сказано с явной гордостью.

До Були не сразу дошло, что предлагает Твердый. Слишком это было невероятно.

— Ты хочешь сказать, что наа будут сражаться вместе с людьми? Так что ли? Но почему? Вы многие годы воевали с Легионом. Вот ваш шанс избавиться от него раз и навсегда.

— Но какой ценой? — парировал вождь. — Это правда, что люди оккупировали нашу планету, но лишь малую часть ее, и пахнут они хорошо. Во всяком случае, большую часть времени.

Сладость Ветра засмеялась, и Були тоже. Все дело в том, что культура наа и культура Легиона взаимно дополняли друг друга. К тому же Легион так и не допустил колонистов на Альгерон, и потому коренное население было избавлено от ужасов полномасштабной колонизации. Но вдаваться в подробности Були не собирался.

Легионер нахмурился.

— А что южные племена? Как они считают?

— Так же, — ответил Твердый. — Они тоже будут драться. Но только пока хадатане не будут побеждены. После этого все должно вернуться на свои места.

Були очень удивился. Он никогда не слышал о какой–либо кооперации за пределами сферы торговли. И как эти две группы общались друг с другом?

— Перевалы закрыты, — заметил Були. — Откуда ты знаешь, что южные племена будут сотрудничать?

Твердый ухмыльнулся.

— Все эти годы Легион обеспечивал их отличными рациями. Южные племена настоящие мастера в копировании таких вещей и изготовили их целую кучу.

Черт побери, ну конечно! Були удивился, почему он не подумал об этом раньше. Он не увидел никакого намека на такие технологии в деревне Твердого, но он и не искал их. Похоже, наа утаили кое–какие из своих способностей. Очевидно, Сладость Ветра тоже не сочла нужным кое о чем упомянуть. Були посмотрел на нее и получил в ответ невинную улыбку.

— Так что, — практично заявил Твердый, — связывайся с Легионом и давай работать.

Були посмотрел вдаль.

— Я бы хотел… но они застрелят меня. Твердый улыбнулся.

— Не обязательно. Как вождь вождей, я назначаю тебя, Долгобег Убивающий Бандитов, эмиссаром от племен наа.

Були начал было возражать, но задумался. А ведь это мысль. Действуя сообща, Легион и наа вполне могут победить хадатан. Что здорово уменьшит вину, которую он чувствует. Это не помешает и потом, когда война кончится, и он будет жить среди наа.

Что привело его к еще одной мысли: зачем довольствоваться временным союзом? У наа будет достаточно рычагов, чтобы получить дополнительные стимулы, вроде лучшей медицинской помощи, технического содействия или кто знает что еще? А полная независимость? Вполне возможно. Больше того, у него возникла идея, как связаться с Сент—Джеймсом быстро, эффективно и с минимальным риском для себя. Були медленно кивнул:

— Знаете что? Я думаю, это сработает.

Военный командующий Ниман Позин—Ка поднес круглый террариум к свету. По–новому изогнутая дорога миновала мост именно там, где он хотел, вошла в деревню точно в нужном месте и превратилась в главную улицу. Каждый дом был точно таким, каким он помнил его, немного лучше, чем в реальности, ну так что? Террариум моделирует его мир совершенно особым способом, в основе которого лежит абсолютная непредсказуемость. Или дело просто в его настроении? Он чувствует себя хорошо, очень хорошо, а почему нет? Суд принял его сторону, его стратегию одобрили, а предстоящая битва даст ему возможность избавиться от предателей: Модер—Та, командиров второго и четвертого копья и человека Болдуина. Да, жизнь хороша.

Позин—Ка поставил террариум на стол, встал и подошел к иллюминатору, который украшал стену его каюты. Почти весь обзор занимал Альгерон. Необычная планета с единственным, охватывающим ее континентом и высокими горами. Не такая, как Хадата, но в чем–то похожая. Настолько похожая, что ее, возможно, стоило бы колонизировать. Именно это соображение заставило Позин—Ка запретить ядерное оружие и составить план атаки с обычным вооружением.

Главную военную базу планеты уже уничтожил человеческий флот. Это лишало предстоящую битву некоторого веселья, но разведчики заверили военного командующего, что легионеры сбежали и устроят похвальную драку.

Кроме того, нельзя забывать о киборгах — тех самых созданиях, которые сыграли такую важную роль в уничтожении третьего копья и в обороне форпостов, подобных тому, что на Фрио II.

Да, Позин—Ка с нетерпением ждал боя. Но ему следует быть осторожным. В прошлом люди уже не раз проявляли удивительную находчивость и теперь будут сражаться на своем поле. Раньше он обвинял других в чрезмерной уверенности, а сейчас сам должен постараться избежать этой же ошибки. Вот почему он подождет, пока весь его флот выйдет из гиперпространства, и только тогда начнет ту развернутую атаку, которую злополучный Нибер—Ба должен был провести, но не провел.

И все же у хадатанина было отличное настроение и он позволил себе еще немного повозиться с террариумом.

Непрерывно шептали кондиционеры, лампы горели не мигая, и минуты скатывались с настенных часов с неумолимой точностью. Хадатане уже некоторое время находились на орбите Альгерона и собирали силы, готовясь стереть Легион с лица планеты. Они не делали попыток связаться с людьми, не выдвигали никаких условий, и только их лазутчики, роботы и глаза–шпионы постоянно просачивались на Альгерон.

От всего этого Сент—Джеймс стал усталым и раздражительным. Наташино присутствие только усиливало его досаду, так как он предпочел бы проводить время с ней, а не со своей работой. Поэтому радиста он встретил неприветливо.

— Ну что теперь?

Радист, ветеран с десятилетним стажем, даже не вздрогнула.

— У нас ЧП, сэр. Человек, называющий себя бывшим старшим сержантом Уильямом Були, проник в сеть три. Мы вызвали его файл, обнаружили, что он находится в самовольной отлучке, и задали кучу вопросов, чтобы подтвердить его личность. Он хочет поговорить с вами.

Сент—Джеймс нахмурился.

— Но как?

— Он раскопал передающую станцию 856–К, обезвредил мины–ловушки и использовал ручной аппарат. Кажется, он возглавлял тот патруль, который закапывал этот самый блок.

— Велите ему застрелиться. Это избавит нас от хлопот.

Радист стояла на своем.

— Он утверждает, что говорит от лица объединенных племен, сэр.

— Племен? Объединенных? С каких это пор? Радист пожала плечами:

— Понятия не имею, сэр. Старший сержант утверждает, что они объединились и готовы сражаться с хадатанами.

Неужели это правда? Если да, тогда совсем другое дело. Сент—Джеймс почувствовал, что его усталость как рукой сняло.

— Я поговорю с ним. Какой канал?

— Шестой, сэр.

Сент—Джеймс коснулся кнопки и сказал в микрофон:

— Були?

Голос на другом конце провода прозвучал так ясно и четко, будто Були находился в соседней комнате.

— Здравствуйте, генерал. Спасибо, что ответили на мой звонок.

— Что это за чепуха насчет объединенных племен и сражения с Хадатой?

Яма была около восьми футов глубиной. Передающая станция состояла из зеленого ящика, размером с небольшой чемоданчик. Укрепленные кабели входили в блок с одной стороны и выходили с другой. Роботы, роющие траншеи, проложили бесконечные мили кабеля, и это значило, что у Легиона будет отличная связь, даже если все радиочастоты начнут глушить.

Були прислонился спиной к стенке ямы и почувствовал, как холод проникает сквозь куртку. Понадобилось больше восьми часов, чтобы докопаться до этой передающей станции, и еще два, чтобы обезвредить мины. Его мышцы болели, руки были в волдырях, и наа уже старались держаться с наветренной стороны от его пропотевшей одежды.

— Это не чепуха, сэр. Наа испытывают сильную неприязнь к хадатанам и готовы воевать.

Возбужденный подобной перспективой, Сент—Джеймс позволил себе на минуту забыть о дезертирстве Були.