- Невозможно, там ведь только скалы… - воскликнула Имодести, и тут же смутилась под взглядом незнакомца. Почему-то ей стало стыдно, за то, что она его перебила.

      - Там действительно только скалы. Поэтому, наш город Ан-Тура мы высекли внутри этих самых скал. Там же мы нашли и воду – подземный источник. С помощью этой воды мы превратили кусок пустыни в оазис и выращивали пшеницу. Если бы ты только видела наш город тогда… - мечтательно вздохнул Гремм.

      - Но как вы узнали про воду в скале? И откуда вам известны методы обработки земли, превращающие пустыню в плодородную землю? – Имодести и не заметила, как начала живо интересоваться судьбой этого странного и, по всей видимости, великолепного города.

      Гремма её вопросы вернули в реальность:

      - О том, что можно найти воду в скале нам сообщил огромный вепрь, - сухо продолжил мужчина. - Он же показал как возделывать землю… Но за эти знания вскоре пришлось платить дорогую цену…

      - Какую? – сиплым голосом спросила Имоди. Почему-то вспомнились крики, слышанные ранее. Кажется, она знала ответ, но не хотела верить. Внутри, вопреки здравому смыслу тлела надежда, что догадка ошибочная. Но рассказ собеседника загасил этот тлеющий уголек:

      - Он не сказал об этом сразу… Вепрь пришел через двенадцать лет и повелел привести к нему самую красивую из наших дочерей. Мы не смогли отказать, так, как по глупости принесли ему клятву на крови в верности и повиновении.

      - Да, уж, глупо, - согласилась Имодести. – Тут не сжульничаешь… И, что вы сделали?

      - Мы, путем жребия выбрали девушку, чтобы отдать зверю, - опустил глаза к полу Гремм. - Мою дочь.

      Повисла нелегкая тишина.

      - Зачем вам я? – тихо спросила Имодести, хотя, кажется, уже знала ответ.

      - Ты её заменишь… - Гремм не смотрел на неё. Он не хотел видеть свое отражение в глазах ни в чем неповинного человека. Мужчина прекрасно знал, что совершает недостойный поступок. Но на кону жизнь его дочери, его плоти и крови. Уж лучше незнакомка, чем она.

      Имоди тихо переваривала услышанное. «Ты её заменишь…». Вот так просто без сожаления и раскаяния. Но как этот негодяй так может?

      - Я этого не заслужила, - попыталась девушка воззвать к его совести, понимая, что это вряд ли чем-нибудь поможет. Но молчать не могла.

      - Она тоже, - просто ответил он.

      - Но почему я должна оплачивать долги вашего народа? – отчаянно воскликнула Имодести.

      - У тебя нет выбора, - спокойно ответил ей бородач. – У меня одна дочь. И я не отдам её на растерзание зверю.

      - Но я тоже чья-то дочь… - все же надеялась вразумить его Имодести.

      - Прости меня, деточка. Этот грех я заберу с собою в могилу. Если придется, то отвечу за него перед твоими родителями и перед твоей богиней. Хотя я вряд ли сомневаюсь, что боги смотрят на нас. Иначе они бы не допустили такой несправедливости. Мне все равно, перед кем придется отвечать. Сейчас для меня главное, что моя дочь будет жить.

      Это было так не справедливо. Нечестно. Нет.

      - Нет! – со злыми слезами на глазах, сипло воскликнула Имодести. – Нет! Меня найдут. Меня спасут. Повелитель…

      - Никогда больше тебя не увидит, – твердо сказал бородач.

      Он специально обрубил все концы. С её стороны жестоко было бы оставлять девочке надежду. Тогда умирать во стократ больнее.

      -Эвриал… - не отчаивалась Имоди.

      Мужчина покачал головой:

      - Тоже никогда не узнает, что с тобою стало, кем бы он ни был.

      Ему было жаль девушку. В городе о ней говорили много хорошего. Но все, что он мог для неё сделать – это убить всякую надежду на спасение, чтобы она смирилась, и приняла неизбежное.

      - Они почуют вашу магию. Обязательно, – привела свой последний аргумент Имодести.

      И на мгновенье Гремм задумался, словно, он об этом и вправду не подумал.

      - Так ведь эта зона экранирована. Никто никогда не узнает, что она здесь была, – успокаивал своего напарника Винни.

      Его слова будто выбили из Имодести дух. Теперь стало понятно, почему её до сих пор не нашли. И не найдут. Это стало последним гвоздем в крышку гроба её надежды. Девушка в отчаянье зашлась слезами.

      - Нет невозможно. Он узнает, где я. Это только вопрос времени. Он меня не бросит… - сквозь слёзы отчаянно уговаривала себя Имодести. Мужчины так и не поняли, кого она имела в виду. Да они и не очень-то пытались.

      Рыдающую от отчаяния Верховную жрицу оставили наедине с собою, в её последние дни? часы? минуты?

      - Помогите... – отчаянно заголосила Имодести, понимая, что никто не услышит этот крик.

      *****

      Туон и Идива наблюдали за происходящим С помощью зеркала. Собственно говоря, наблюдать начала супруга верховного бога, а он застал её за этим делом. Но когда выслушал сбивчивые объяснения возлюбленной, тоже решил последить за происходящим, и вмешаться, если будет такая необходимость. Как бы там ни было, но девочка – будущая богиня. Скормить её Эрифману? Вот ещё. Не настал ещё тот день как разные недобоги будут закусывать членами семьи Туона.

      Девочку конечно жалко, но те два олуха, которые числятся в родителях этой своенравной непоседы, должны усвоить урок. Они не умнее Туона, и не должны даже пытаться его обмануть в следующий раз. Марис и Солейн должны понимать свою ответственность. Пусть даже для этого придется заставить их поверить в то, что их дочь погибла.

      Суровый урок. Но что поделать? Они и так набедокурили из-за того, что привыкли поступать по-своему и плевать на последствия.

      - Туон, спаси её, - взяла мужа за руку обеспокоенная Идива.

      - Милая, я не дам ей погибнуть, - нежно приобнял её за плечи он. – Но Марис и Солейн должны усвоить, что несут ответственность за свои поступки. В свое время они освободили опасного преступника ценой бессмертия дочери на двадцать лет. Пусть осознают, что какие последствия у их выбора…

      - Да не был он опасным преступником, - закатила глаза Идива. – Просто мальчишка, которого Гаспар ввел в заблуждение и направил на плохой путь. И кстати, Элиот после раскаялся и перешел на нашу сторону.

      - Они поставили интересы постороннего выше интересов родного ребенка, - начал гнуть свою линию Туон, но жена, которая не раз слышала эту речь, топнула ногой:

      - Марис и Солейн любят свою дочь и заботятся о ней, иначе не стали бы ходить по грани, защищая её от Повелителя. И ты немедленно спасешь бедное дитя! Посмотри как она напугана.