Гаспар мысленно взвыл, хоть и не подал виду. Да, что же она не успокоиться ни как?

      - Второе, - как можно более убедительным тоном объяснился доминант. – Она, скорее всего, дочь Эвриала.

      - Откуда такие выводы? – у Хель тут же возник вполне резонный вопрос.

      - Так, ведь это он за нею явился, – принялся он излагать свои умозаключения. - А он один из самых могущественных асуров в клане. Уж поверь шестерить и оказывать кому-нибудь услугу он бы не стал. Да и допустил бы клан существование полукровки, не будь она дочкой такого высокопоставленного лица…тьфу, асура?

      - Но позволят ли нам брак с нею? – высказала разумное опасение Хель. Выгода выгодой, а сын для неё на первом месте.

      Гаспар вздохнул и перевел дух. Все, Хель ему окончательно поверила. Ткпкрь можно вдохновенно вешать любую лапшу ей на уши. Опасность миновала.

      - Ну, во-первых, на полукровок столь строгие правила не распространяются, - начал объяснять доминат, стараясь при этом не дать супруге повод подумать, что обвиняет её в глупости. Гнев Хель опять может разгореться от этой случайной искры. - Во-вторых, из того, что я видел, девчонка крутит Эвриалом, как хочет. Поэтому, если у неё появится желание выйти замуж за нашего сына, то Эвриал костьми ляжет, но это организует.

      - А откуда у неё взяться желанию выходить за нашего сына, если они даже не знакомы? – снова удивила Гаспара супруга. За столько лет в браке, он не замечал в ней такой сообразительности.

      - Я как раз над этим работал. Или ты думаешь, что я пригласил её, потому, что меня на молоденьких потянуло? – фыркнул он, а потом сделал обиженно лицо, и возмущенно воскликнул, помня, что лучшая защита это нападение. – Ты так и подумала. Да как ты могла? После стольких лет во мне сомневаться.

      - Прости родной. Это все проклятая ревность, – принялась оправдываться Хель. Сейчас она и правда чувствовала себя виноватой.

      - Нет, не могу тебя простить, – сделал опечаленное, и убитое горем лицо Гаспар. Всё-таки, изображать шок, от душевного потрясения у него всегда получалось просто великолепно. - Извини, но мне нужно побыть одному.

      Он повернулся и демонстративно ушел.

      - Но, пупсик… - обеспокоенно последовала за ним Хель, готовая, вымаливать прощение.

      Марис и Солейн пораженно переглянулись. Несколько мгновений они, молча, взирали друг на друга, а потом их прорвало:

      - Дочь Эвриала, - всхлипнула Солейн сквозь смех, и понеслось по новой. Они смеялись до колик в животе, затем наступило приятное опустошение и они, прислонившись спина к спине, сидели на небольшом диванчике, куда пришлось переместиться, потому, что Марис таки умудрился упасть с кресла.

      Идива и Туон, единственные помимо родителей Имодести знали правду о её происхождении. Они хохотали не хуже Солейн и Мариса, услышав, какой наследницей нежданно-негаданно обзавелся Эвриал. Сейчас веселье прошло, и они даже успели обсудить, какие последствия могут быть у такого заблуждения доминанта Гаспара.

       И тут Туон снова вспомнил:

      - Помнишь, как она назвала его пупсиком?

      И понеслась по новой…

      А в Игральном доме Элиота, после неожиданно полученных известий воцарилось небывалое оживление. Боги активно обсуждали, может ли это быть правдой. Одни верили, что это так, потому, что доводы Гаспара звучали для них вполне убедительно. Другие называли это чушью и приводили не менее разумные доводы: что асуры даже полукровке не позволили бы расти среди людей, что девчонка не может быть наполовину асуром, просто потому, что таких никогда не существовало и так дальше.

      И только Элиот радовался как ребенок и принимал ставки на то, кем в итоге окажется возлюбленная нового Повелителя.

      Эвриал задумчиво смотрел в окно храма Солейн. Так как храм построили на возвышении, то с этой стороны открывался самый красивый вид на горы Крайгас во всем Ан-Грайне. Асур частенько приходил сюда полюбоваться им и успокоить свои чувства. Имодести порою в детстве вела себя так, что заставляла его усомниться, стоит ли защищать все живое. Но сейчас, Глядя перед собою, Эвриал не видел ни красоты гор, ни величия города. Его мысли полностью занимала крестница.

      С нею что-то происходило, и мужчина не мог понять, что именно. Имодести вела себя крайне странно. Девушка почти ничего не ела, не ссорилась с ним, не пререкалась, покорно выполняя любое поручение. О чём речь, если Имоди перестала ездить на Серебряном? Просто сидит и пялится в окно на дворец Повелителя, а взгляд такой серьезный-серьезный. А ещё Имодести снова тянула время. Девушка цеплялась за любую возможность отстрочить следующий подвиг. Что же с нею происходит?

      Несколько раз Эвриал пытался спросить напрямую, но никакого вразумительно ответа так и не добился. Ему ничего не оставалось, кроме как ждать и наблюдать, вдруг, что-нибудь да прояснится.

      Тем временем ждать надоело уже Повелителю, и он настоял на том, чтобы верховная жрица огласила новое испытание.

      - Прости, - ответила Имодести, не глядя на него. – Знаков от богини не было.

      - Значит, ты плохо молишься, - принялся за знакомую тактику Повелитель. – Лучше тебе договорится со своей богиней, иначе я вынужден буду запереть тебя в храме ещё раз, чтобы ты усерднее молилась.

      Мгновенье Имодести молчала, все также глядя в сторону. Потом она повернулась к Повелителю и сказала:

      - Что ж, пусть будет так.

      - В смысле, ты объявишь волю богини? – решил уточнить Денетсу, потому что серьезная и несколько отрешенная Имодести сильно сбивала с толку, привыкшего к её взбалмошности и своенравию мужчину.

      Верховная жрица встала со своего трона. Она смотрела на Повелителя в упор, и в её взгляде не было привычной игривости и азарта. Только холодная серьезность.

      - Я удаляюсь, чтобы помолиться богине и дожидаться от неё знака. Никому не разрешено меня беспокоить в минуту уединения. Ни тебе Повелитель, ни тебе Эвриал.

      Вот так оставив двоих мужчин недоумевать над своим странным поведением, Имодести удалилась в храм.

      Её не было около двух недель. Она не показывалась из храма, и никого к себе не пускала. Естественно и Повелитель, и Эвриал, и её родители – все старались узнать, что с ней и следили буквально за каждым её шагом, расспрашивали слуг, носивших еду в покои верховной жрицы. Но ничего странного не происходило. Девушка просто сидела у окна храма, и смотрела вдаль. Какие мысли в тот момент не давали покоя её рыжей головушке не мог понять никто. Но что-то Имоди сильно грызло. Наконец, она покинула храм и созвала жителей Ан-Грайне для объявления воли богини.