Принцип плановости, как и принцип стабильности, выступает следствием принципа исключительного использования конструкции кредитного договора. Субъекты права, испытывающие потребности в кредитных ресурсах, заинтересованы не только в добросовестности кредитора, но и в уверенности получения определенной денежной суммы в установленный срок и в необходимом размере, что обеспечивает возможность планирования их использования, совершения определенных приготовлений для более эффективного использования. Принцип плановости выражается в обязанности банка предоставить денежные средства, а следовательно, подтверждает исключительность использования конструкции кредитного договора. Законодательным выражением данного принципа выступает формулировка п. 1 ст. 819 ГК РФ о том, что на кредиторе лежит обязанность. Именно возложение бремени на банк в виде обязанности предоставить кредит выводит банковский кредит за сферу обращения денег, которые используются в качестве заемных, но не кредитных ресурсов в их узком смысловом значении.

Выделенные принципы банковского кредита отражают потребности отношений экономического базиса. Дальнейшее совершенствование российского законодательства в сфере банковского кредитования должно идти по пути учета интереса участников, находящихся на стороне заемщика в кредитном договоре, что может быть достигнуто посредством полноты проявления каждого из выделенных принципов банковского кредита.

Глава 2. Кредитное обязательство

§1. О квалификации отношения, связанного с предоставлением кредита

Обязательство по предоставлению кредита (кредитное обязательство) представляет собой такое обязательство, в котором обязанности банка предоставить кредит корреспондирует право заемщика требовать такого предоставления. Если же содержание данного обязательства можно вывести из дефиниции п. 1 ст. 819 ГК РФ, то о наличии обязательства по принятию кредита заемщиком согласно этой же норме говорить не приходится. Тем не менее, в юридической литературе наряду с обязанностью банка предоставить кредит говорят и об обязанности принять кредит. Так, Л. Г. Ефимова указывает на то, что «одной из обязанностей заемщика должна быть обязанность по принятию согласованной с банком суммы кредита по аналогии, например, с обязанностью покупателя принять купленную вещь» [141] . В обоснование данного довода приводятся следующие аргументы: 1) предоставление кредита является для банка одним из видов предпринимательской деятельности; 2) банк заключает кредитный договор в расчете на получение дохода в виде процентов; 3) кредитный договор сформулирован в Гражданском кодексе как консенсуальный [142] . Исключение из общего правила об обязанности принять кредит, по мнению Л. Г. Ефимовой, составляют случаи, «когда у заемщика имеется право отказаться от согласованного кредита, у него, соответственно, отсутствует обязанность его принять» [143] .

Обоснование приведенной позиции продолжает А. А. Вишневский. Он пишет, что «наличие обязанности заемщика принять кредит служит таким же необходимым условием стабильности коммерческого оборота, как и обязанность банка предоставить кредит – как заемщик должен иметь уверенность в том, что согласованный кредит будет предоставлен, так и банк должен иметь аналогичную уверенность в том, что денежные средства будут использованы согласованным способом, и он не окажется перед необходимостью искать иное вложение данных средств в зависимости от произвола заемщика» [144] .

В период введения в действие части второй Гражданского кодекса о такой обязанности вел речь С. А. Хохлов, основываясь исключительно на консенсуальной природе кредитного договора [145] .

В то же время в юридической литературе высказывается мнение и о том, что обязанность по получению кредита выступает не общим правилом, а, напротив, исключением из общего правила. Так, Р. И. Каримуллин замечает, что «несмотря на консенсуальный и возмездный характер заемного обязательства по кредитному договору в российском праве, действующее законодательство не позволяет говорить в виде общего правила о существующей обязанности заемщика получить кредит» [146] . Такая обязанность, по его мнению, «носит исключительный характер и может быть основана на договоре или правовых актах» [147] .

На наш взгляд, возможность выделения обязанности заемщика принять кредит отсутствует в принципе и подменяет собой категорию «принятие надлежащего исполнения». Если же признать существование такой обязанности, то возникает вопрос о соотношении встречных обязательств, а именно обязательства по предоставлению кредита и обязательства по принятию кредита.

Данное предположение приводит к ситуации, в которой на банке лежит обязанность предоставить кредит заемщику, и в то же время банк обладает правом требования принятия кредита заемщиком. Можно предположить, что указанные обязанность и право банка должны относиться к содержанию двух встречных обязательств, что предопределяет необходимость выяснения момента, с которого возникает каждое из указанных обязательств. Существование обязательства по предоставлению кредита обеспечивается консенсуальной конструкцией кредитного договора и возникает, по общему правилу, на основании юридического факта – заключения кредитного договора. Следовательно, действие, составляющее объект обязательства по предоставлению кредита, должно выступать правопорождающим фактом возникновения обязательства по принятию кредита. Таким действием выступает передача денежных средств в согласованной сумме. Однако передача вещи предполагает по общему правилу п. 1 ст. 224 ГК РФ ее вручение, а вещь считается врученной с момента ее фактического поступления во владение приобретателя или указанного им лица. Поэтому передача (вручение) денежных средств заемщику порождает обязанность вернуть деньги в предусмотренный срок и уплатить проценты за их использование, но не обязанность принять кредит, поскольку он уже принят заемщиком.

Таким образом, обязательство по принятию кредита не может возникнуть в силу исполнения обязательства по его предоставлению. Не может оно возникнуть и одновременно с последним и существовать параллельно ему. В противном случае пришлось бы вести речь о том, что исполнение каждого из них, но независимо друг от друга порождает обязательство по возврату кредита. Нельзя предположить ситуацию, в которой обязательство по предоставлению кредита считалось бы выполненным, а обязательство по его принятию невыполненным. Следовательно, предположение о существовании двух обязательств, момент возникновения и прекращения которых совпадают и которые имеют одинаковый субъектный состав и один и тот же объект, абсурдно. Обязательство по принятию кредита не существует и существовать не может.

В случае невозможности исполнения банком своей обязанности предоставить кредит необходимо вести речь не о неисполнении заемщиком своей обязанности принять кредит, а об уклонении заемщика от принятия исполнения либо иной просрочке с его стороны и применения последствий, предусмотренных, в частности, ст. 327, 406, 408 ГК РФ. Так, согласно п. 2 ст. 406 ГК РФ просрочка кредитора дает право должнику на возмещение причиненных просрочкой убытков.

Уклонение от принятия кредита не следует путать с предусмотренным п. 2 ст. 821 ГК РФ правом на отказ от получения кредита. Исходя из сущности такого права реализовать его можно только до момента предоставления кредита банком. Уклонение от получения кредита, которое может существовать лишь с момента непринятия суммы кредита заемщиком, не является примером реализации права на отказ от получения кредита, а выступает случаем просрочки кредитора (заемщика).

Учитывая изложенное, вызывает критику любая отсылка на наличие обязанности лица в отношении объекта обязательства, по которому это же лицо обладает правом. Подобный, как нам представляется, ошибочный подход понимания природы обязательства содержится в п. 1 ст. 454 ГК РФ, в котором наряду с правом покупателя требовать передачи товара, корреспондирующим обязанности продавца передать товар, предусмотрена обязанность этого же покупателя принять товар. Искажение сущности содержания обязательства с позиции теории договорного права сводит на нет разграничение гражданско-правовых договоров на односторонние и двусторонние, в основе которого положен признак распределения обязанностей между сторонами. Признание одновременного наличия права и обязанности у стороны обязательства в отношении одного и того же объекта обязательства исключает в принципе существование одностороннего договора, каким выступает договор займа, договор ренты, договор банковского вклада и др. Например, выходит, что при заключении договора займа возникают два обязательства, одно из которых – обязательство по возврату суммы займа, а другое – обязательство по принятию суммы займа.