Как только мы завели речь о ценностях, мы сразу же перенеслись в плоскость культурного поля. Как известно, культурное пространство ответственно за создание ценностей, норм и знаковых систем. В пространстве культуры мы прежде всего будем рассматривать область, принадлежащую русской национальной культуре, и уже в этих рамках рассмотрим поле национальной физической культуры, неотъемлемой составляющей которого является культура движения.

Все мы давно привыкли к тому, что наша жизнь регулируется с помощью знаковых систем. Символы, несущие различную информацию, пронизывают все этапы нашего существования. Темой нашего разговора является "язык телодвижений". Основой этой знаковой системы является жест. Неважно, какой формы и содержания будут жесты, главное, что эти действия несут информацию вовне, а инструментом передачи этой информации является человеческое тело.

Кстати, с помощью языка жестов общаются глухонемые — люди, не имеющие возможностей речевого (вербального) общения. Знаковую систему жестов, точнее, язык движения, вполне можно «читать», неважно, будет ли это объятие, рукопожатие, вращение пальцем у виска или удар кулаком, поведение плечами, наконец, просто нарушение дистанции и движение в вашем направлении. К сожалению, в большинстве случаев современные люди разучились "читать движение", что является прямым следствием обеднения, а иногда полной деградации образного мышления.

Язык жестов представляет собой качественно отличающуюся от словесного общения знаковую систему. Проще говоря, чтобы выразить какой бы то ни было образ через свое тело, вам необходимо уметь с помощью определенного набора движений воздействовать на сферу подсознания того человека, которому вы хотите донести желаемый образ. Если образные ряды двигающегося и зрителя базируются на общих социокультурных основаниях, то цепочка жестов становится понятной сразу, если же, наоборот, тип образного мышления одного отличается от образного мышления другого человека, понять им друг друга тем сложнее, чем больше различия в системах образов.

Другими словами, каждая культурная среда базируется на ряде весьма специфических образов, которые заложены в подсознании ее представителей. До того как были созданы фонетические знаковые системы, то есть способы общения с помощью звуков, в предшествующий этому моменту период зарождающееся человечество координировало свои действия с помощью "языка жестов". Таким образом, языковую систему жестов можно расценивать как результат, точнее, выразительное средство образного типа мышления, а звуковое общение с помощью слов соответствует этапу диалогового, описательного или интеллектуального мышления. Язык жестов — результат развития подсознания, а вербальный язык — результат развития сознания.

Следуя этой логике, закономерно было бы предположить, что "русский язык жестов" должен был начать формироваться раньше русского звукового языка. Для того чтобы фиксировать знания посредством языка, должны существовать система знаков и правила фиксации их в пространстве. То есть, если есть разговорный язык, то должна существовать и письменность. Благодаря этому последнему звену возможно опредмечивание человеческой речи и ее распредмечивание, то есть чтение информации, оставленной в знаковой символической форме. Если экстраполировать закономерности, раскрытые нами посредством анализа звуковых знаковых систем, на проблему языка жестов, то мы придем к следующим выводам.

1) Единицей языка движения является жест.

2) В основе жестов лежат детерминированные этническими особенностями образы, связанные с психическим складом генерирующего их народа.

3) Четкая последовательность жестов может быть признана такой же полноценной языковой формой, как и вербальное общение.

4) Язык жестов имеет вполне четкую национальную окраску и находит свое выражение в национальных танцевальных традициях.

5) Этнически обусловленный язык жестов имеет внутри себя функциональные группы, призванные выполнять конкретные социальные задачи (например, боевой пляс, пляс-ухаживание, обрядовый пляс и т. д.).

Таким образом, русская национальная культура движения в рамках европейской физической культуры включает в себя нормы движения (жесты), знаковые системы движения (танцы), а также ценностный аспект, определяющий бытование отдельных норм и систем движения. Язык жестов или телодвижений поныне живет в театральном искусстве в жанре пантомимы, правда, в нем сейчас нет национальной окраски. На Руси этот жанр существовал благодаря скоморохам — наследникам древнерусского жречества, процветая в различных формах пляса и многочисленных обрядовых действах.

Однако значимость языка жестов никоим образом не исчерпывается контекстом культуры. Не менее важно его значение для социальной сферы. Издревле пошел обычай отмечать общественное положение людей с помощью жестов. Например, снимая шапку перед человеком, вы автоматически признаете его выше себя по общественному положению. Из этой же области взаимоотношений вышло воинское приветствие. Интересно отметить одну деталь. Воин, даже снимая шапку перед князем, не бил поклонов, как крестьяне или торговцы, и уж тем более не становился на колени для отбивания земных поклонов, как холопы (рабы). Речь, разумеется, идет о временах язычества, когда не существовало давления христианской идеологии, сделавшей всех рабами единого бога и "верными холопами" единого царя.

Системы жестов у каждой социальной группы были свои. Это обстоятельство отразилось и на приверженности к различным типам таких систем специфического свойства, как способы противостояния. Так, земледельцы тяготели к силовой, жесткой борьбе, где главное было — уметь двигаться на дистанции подавления жизненного пространства. Скотоводческие племена тяготели к применению специфического промыслового инвентаря в бою, например, кнута и посоха, также была популярна борьба с животными — сбивание с ног быка и т. д.

В целом сословие производителей, соответствующее в образном ряду стихии земли, имело свои специфические формы движения, направленные на увеличение и использование силового потенциала. Воинское сословие сформировало свою систему движения, направленную на использование пластических ресурсов, увеличение силовой выносливости и разрабатывание различных способов контроля над противником. Основная стратегия русского воинства заключалась в стремлении контролировать пространство вокруг себя, ведя бой на основе максимального использования двигательного потенциала. Воинством очень активно используются вспомогательные и усиливающие результативность действий инструменты и приспособления — доспех, оружие, специальные приемы. У воинов формируется база для специального обучения подрастающего поколения навыкам и приемам рукопашного боя, тактике и стратегии ведения войны.

Даже самое немногочисленное жреческое сословие тоже имело систему воздействия на противника. Показательным в этом плане является боевой пляс, произошедший от ритуальных охотничьих плясок, проводившихся в магических целях. Сам боевой пляс не является, однако, в полном смысле слова боеспособным. Противника в нем атакуют не просто с помощью технического элемента или отработанного приема, а прежде всего воздействуя на его подсознание, то есть атакуя его реакцию. Теоретически в этом нет ничего сложного или необычного. При совершенном владении своим телом вполне реально можно воздействовать на психику противника. Главным секретом боевого пляса является умение постоянно переключать внимание противника, вызывая тем самым в нем ложную оценку опасности вашего движения. Это можно сравнить с работой иллюзиониста: за многочисленностью и разнообразностью ваших движений противник не должен видеть главной линии движения. То есть ваш противник постоянно должен отслеживать только те движения, которые вы ему позволяете, постоянно отвлекая его от «чтения» ваших главных, стратегических движений.

Разумеется, к этим принципам прилагается большое количество специальных приемов; кроме того, не забывайте, что жрецами воинских культов могли стать только отменные бойцы, способные поднять умение драться до высот искусства.