Норд закрыл глаза и представил себя точкой, песчинкой среди вечной синевы. Но не ужас заполнил его сознание, а счастье. Чистое и простое. Счастье от того, что не будет больше угрозы рабства, не будет страха.

          Неожиданная мысль резко вернула Норду привычное практичное мышление. На Торвальда-то ошейник уже одели. И он до сих пор на нем. Тонкая полоска металла, отличающая свободного человека от бесправного раба. Скосив глаза, Норд заметил, что шею Торвальда закрывает свободно обмотанный кусок ткани. Задумавшись, Норд вспомнил, что так было, еще когда он принес лекарственные коренья. Значит, Торвальд скрывает свое положение от викингов на корабле. Развернувшись и придвинувшись ближе, Норд сквозь материю дотронулся до ошейника. Торвальд нахмурился, мотнул головой и вопросительно выгнул бровь.

          - Это опасно?

          Торвальд отстранился и сосредоточенно посмотрел вдаль. Вздохнул и пожал плечами.

          - Кто-нибудь видел?

          Торвальд покачал головой, на несколько мгновений прикрыл глаза и, повернувшись к Норду, беззаботно улыбнулся. Что ж, его право. Норд понимал, что Торвальд гораздо лучше него разбирается в обычаях и нраве викингов, поэтому решил не лезть.

          - Куда мы плывем?

          - Они хотят догнать армию Трюггвасона. Олаф вроде собирался напасть на Ипсо… Ипсу… - Торвальд запутался в непривычном труднопроизносимом сочетании звуков.

          - Ипсуич?

          - Да.

          - Сколько же у них воинов? Ипсуич – не деревенька. Это большой город. Порт.

          - Много. Сколь я понял из рассказов Херьольва, там так много воинов, что я и посчитать не в силах. У них столько кораблей, сколько пальцев на руках трех человек или даже больше. А на драккаре может плыть по шесть-восемь рук людей.

          - Они… новая Великая армия*? Этот ваш Олаф хочет возродить Данелаг**? – ужаснулся Норд.

          - Нет. Ему просто нужны деньги. И не ему одному. Поэтому столькие пошли за ним.

          - Значит, плывем в Ипсуич?

          - Ну, пока туда. Правда, я сомневаюсь, что мы его там застанем. Но, наверняка узнаем, куда все двинулись дальше.

          - Торвальд! – позвал Ингольв, которого Норд для себя определил, как второго по значимости в команде, - ветер ослаб. Херьольв скомандовал садиться на весла. Снадобье твоего друга, конечно, недурно помогло, но, все же, многие еще слабы. Так что давай, помогай.

          Торвальд усмехнулся, подмигнул Норду и, оставив его на носу, потихоньку пошел искать место среди гребцов.

<center>***</center>

          Ипсуич представлял собой жуткую картину. Развороченный, выпотрошенный город встретил команду Херьольва снесенными воротами и пустынными улицами. Двери домов были сорваны с петель, а на местах многих жилищ тоскливо чернели пепелища со стелющейся дымкой.

          Норду казалось, что он лицезреет результат несчастного случая. Как, например, тогда, когда при починке крыши на одного из рабов деда упало бревно. Бедняге перебило хребет, и он долго дергался и хрипел. Вокруг расползалось багровое пятно крови, лицо несчастного постепенно бледнело, а во взгляде горело ледяное пламя смерти. Постепенно его глаза потускнели, подернулись пеленой забытья, и, издав последний полузадушенный стон, раб скончался. А Норд еще долго стоял и смотрел на тело невольника. Смерть заворожила его. То, с какой легкостью жизнь покинула тело, пугало и восхищало одновременно. Вид худого, грязного, изломанного тела вызывал отвращение и трепет. Казалось бы, надо отвернуться, спрятаться, не видеть, забыть. Но нет сил отвести взгляд.

          Так было и с Ипсуичем. Норд смотрел вокруг широко распахнутыми глазами. Каждый вдох давался с трудом, потому что августовский воздух казался обжигающе-холодным, стылым. Словно во сне, Норд протянул руку и провел по обуглившийся стене. На кончиках пальцев остались темные пятна золы. Неверяще глядя на них, Норд пошел дальше, по-прежнему держа ладонь перед собой.

          Когда на плечо Норда легла тяжелая рука, по его телу прошла волна дрожи.

          - Тише. Это я, - Торвальд развернул Норда лицом к себе и понадежнее перехватил за предплечье, - не ходи дальше.

          - Почему?

          Отводя взгляд, Торвальд ответил ровным голосом:

          - Нечего тебе там делать. Надо было вообще на корабле остаться.

          - Торвальд?  - Норд дернулся, пытаясь двинуться вперед, - я не собираюсь никому мешать.

          - Просто не ходи. Пожалуйста.

          Норд пожал плечами.

          - Долго еще?

          - Не думаю. Все… все, что было можно, отсюда уже вывезли – брать нечего. Женщ… В общем, - словно рассердившись на себя, быстрее заговорил Торвальд, - они только узнают, где сейчас Трюггвасон.

          Нервно оглянувшись по сторонам, Торвальд выдохнул:

          - Норд, будь тут. Никуда не уходи. Я скоро вернусь.

          Некоторое время Норд действительно стоял на месте. Но ему быстро наскучило, и он решил, что немного пройтись можно. Его внимание привлек одинокий относительно целый домик. Его окна даже были чем-то завешаны, так что создавалось впечатление, что он жилой.

          Приблизившись, Норд услышал тяжкий стон. Помявшись, он вошел в прикрытый куском материи дверной проем. В помещении было темно, и как Норд ни напрягал зрение, разобрать что-либо у него не получалось. Стон повторился, и Норд пошел на звук.

          В маленькой комнате с окошком на узкой кровати лежала женщина. Пожалуй, она была еще молода, даже юна. И, наверное, еще недавно она была красавицей. Но не теперь. Желтовато-бледное, будто восковое, лицо, фиолетовые круги под ввалившимися глазами и сломанное тело. Женщина лежала, неестественно раскинув ноги, а под ее бедрами была кровавая лужа. Похоже, она находилась в таком положении уже давно, потому что тряпки, служившие ей постелью, уже не впитывали кровь. Тяжелое, неглубокое, рваное дыхание иссушило губы лежащей. А пустой невидящий взгляд и невнятное бормотание были признаками бреда.

          Растерянно оглядевшись, Норд увидел в углу кувшин. Взял, принюхался. Вода была застоявшейся, несвежей, но судя по количеству крови, покинувшей тело женщины,  это уже не сыграет никакой роли. Норд аккуратно приподнял голову с густыми русыми волосами, и приложил кувшин к запекшимся губам. Сделав несколько глотков, женщина закашлялась, ее взгляд прояснился. Она окинула Норда полным ужаса взглядом и распахнула рот в беззвучном крике. Она приподняла подрагивающую руку, но от слабости тут же уронила ее назад. Глядя на Норда, она видела дьявола, губящего чистых дев, монстра, вышедшего из старинных легенд,  дабы найти жертву для своих страшных забав. Лицо женщины исказила гримаса, она судорожно забилась на кровати, издавая страшные, хрипящие звуки.