После встречи германского посла с наркомом иностранных дел СССР Шуленбург докладывал в Берлин 4 августа, что, по его мнению, СССР «преисполнен решимости договориться с Англией и Францией».

Когда в июле 1939 г. политические переговоры между представителями СССР, Англии и Франции по вине последних зашли в тупик, Советский Союз продолжал настойчиво искать путь к заключению наряду с договором также и военного соглашения. в котором были бы точно определены форма, размеры и сроки оказания взаимной военной помощи. Советское правительство предложило начать переговоры между военными миссиями трех стран. Такие переговоры начались в Москве 12 августа. «Советская военная миссия представила конкретный план ведения согласованных действий вооруженными силами СССР, Англии и Франции, предусматривавший все возможные случаи агрессии в Европе»[11].

В случае германской агрессии на Западе или против Польши Советский Союз был готов предоставить Англии и Франции любую военную помощь, если, разумеется, эти страны возьмут на себя аналогичные обязательства в случае агрессии против СССР.

Однако обнаружилось, что глава французской делегации генерал Ж. Думенк имел полномочия только на обмен мнениями; адмирал П. Дракс, руководитель британской делегации, прибыл вообще без полномочий. Зато у него была инструкция: «Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать ему руки при любых или иных обстоятельствах. Поэтому следует стремиться свести военное соглашение к самым общим формулировкам». В пункте 8-м инструкции указывалось: «Вести переговоры как можно медленнее»[12]. Затягивать их, точно зная, что война должна грянуть не позднее сентября.

Но дело было не только в затягивании переговоров. Как свидетельствует Г. Феркер, английский дипломат, находившийся в Москве летом 1939 г., «задолго до прибытия британской военной миссии английское посольство в Москве получило инструкцию правительства, в которой указывалось, что переговоры ни в коем случае не должны закончиться успешно».

На заседаниях 13–14 августа выявилось, что у англичан и французов нет ни конкретных планов практического военного сотрудничества трех держав, ни желания по-деловому рассматривать советские варианты оказания военной помощи Польше и Румынии в случае нападения на них Германии. Не дали каких-либо результатов и заседания, состоявшиеся в последующие дни.

«Я думаю, — заметил Дракс после очередной встречи с советской делегацией, — наша миссия закончилась».

16 августа германскому послу Шуленбургу поступило из Берлина указание передать советскому наркому иностранных дел, что Германия готова заключить договор о ненападении сроком на 25 лет, использовать свое влияние для «улучшения и консолидации отношений» между СССР и Японией. С учетом складывающейся обстановки имперский министр иностранных дел Риббентроп выражал желание прибыть в Москву с исчерпывающими полномочиями для обсуждения всего комплекса вопросов и подписания, если представится возможность, соответствующего документа.

С советской стороны было заявлено: если германское правительство намерено отойти от старой политики в направлении серьезного улучшения отношений с СССР, то такую перемену можно только приветствовать. В этом случае Советское правительство, в свою очередь, готово к ответным шагам. Первым шагом могло бы быть заключение торгового и кредитного соглашения. Вторым — подписание пакта о ненападении или подтверждение договора о нейтралитете 1926 г.

18 августа Берлин предложил германскому послу добиться незамедлительного приема в НКИД и убедить советскую сторону в необходимости приезда Риббентропа. Шуленбургу было поручено изложить «примерный текст» пакта о ненападении и подчеркнуть, что министр прибудет с полномочиями на его подписание.

Накануне, 17 августа, советско-англо-французские переговоры были по инициативе англичан прерваны на неопределенный срок.

Пока английские и французские представители создавали в Москве видимость переговоров, между Берлином и Лондоном проходили интенсивные негласные контакты на различных уровнях с целью достижения «широчайшей англо-германской договоренности по всем важным вопросам». Многое об этих контактах известно, в частности, о готовности Англии во имя договоренности с Гитлером «освободиться от обязательств в отношении Польши». Но многое еще скрыто в британских архивах. По недавно опубликованным данным английских историков, на 23 августа в Англии была назначена встреча Геринга с Н. Чемберленом. На один из немецких аэродромов за «именитым гостем» уже прибыл самолет «Локхид А-12» английских секретных служб. 22 августа в связи с отъездом Риббентропа в Москву германская сторона отменила согласованный визит. Ясно, что вероятный англо-германский сговор в сложившейся ситуации представлял для СССР крайне опасную угрозу, наихудшую из возможных расстановку сил в Европе. Если допустить, что в Москве знали о готовящейся сделке, что вполне вероятно, это могло сыграть не последнюю роль в решении принять сделанные советской стороне в августе предложения германского правительства[13].

Убедившись в невозможности добиться сотрудничества с Англией и Францией, Советское правительство было обязано изыскать иные возможности избежать войны с Германией или максимально оттянуть ее[14].

20 августа правительство СССР дало согласие на приезд Риббентропа в Москву. 23 августа советско-германский пакт о ненападении был подписан.

Договор «дал возможность Советской стране отвести на время угрозу от своих западных границ»[16]. Он способствовал предотвращению создания единого антисоветского фронта. Это был пакт не о союзе, не о взаимопомощи, а лишь о ненападении. И после заключения договора СССР был готов продолжить переговоры с Англией и Францией, но их правительства немедленно отозвали свои военные миссии из Москвы, не желая вести никаких переговоров с Советским Союзом.

«ЦК ВКП(б) и Советское правительство, — писал маршал Г. К. Жуков, — исходили из того, что пакт не избавлял СССР от угрозы фашистской агрессии, но давал возможность выиграть время в интересах укрепления нашей обороны, препятствовал созданию единого антисоветского фронта»[17].

Срыв западными державами переговоров с СССР нанес серьезный удар его попыткам сообща поставить заслон на пути агрессии и тем самым предотвратить пожар второй мировой войны.

Ответственность за то, что альтернатива войне не стала летом 1939 г. реальностью, лежит на политиках Запада, принимавших решения, руководствуясь не широко понятыми интересами своих народов, народов Европы в целом, а классовой враждой к социалистическому государству.

Вторая мировая война была порождена всей капиталистической системой и возникла внутри ее. Она явилась результатом развития мировых экономических и политических сил на базе монополистического капитализма, итогом обострения противоречий между империалистическими державами.

Решающее значение для возникновения военного конфликта имели противоречия между Германией, Италией, Японией, с одной стороны, Англией, Францией и США — с другой. Особенно острыми были англо-германские и франко-германские противоречия, являвшиеся основными накануне войны.