Они были помолвлены уже год, а до этого еще год встречались. И никогда, ни при каких обстоятельствах Тим не позволял себе вольностей, поскольку считал сдержанность, чуть ли не главным достоинством настоящего мужчины.

— По-моему, благотворительный комитет вполне доволен сегодняшними сборами. Во всяком случае, леди, с которыми я разговаривал, не рассчитывали получить такую сумму. Кстати, много ли ты выручила за свое гадание или еще не знаешь?..

— Почему же? Знаю. — Шила обрадовалась возможности переключиться на нейтральную тему. — Особым успехом пользовалась хиромантия.

— А карты Таро?

— Одна дама мне дала фунт, другая — чек на две сотни. — Она нервно повела плечами, так как даже спиной чувствовала на себе взгляд незнакомца. — Считаю, совсем неплохо.

— Конечно. Получить сразу двести фунтов за какое-то гадание! — весело присвистнул Тим. — Возможно, тебе стоит заняться этим профессионально?

— И бросить работу? — рассмеялась Шила. — Ни за что на свете!

Она была в числе ведущих специалистов по рекламе в «Эббот компани» — одном из крупнейших рекламных агентств Лондона. Пришла туда сразу по окончании художественного колледжа и очень быстро сумела сделать блестящую карьеру. Миссис и мистер Грейс гордились дочерью.

Когда-то в детстве бабушка научила Шилу старинным гаданиям, неожиданно пригодившимся ей не только для развлечения друзей и сослуживцев. На разного рода благотворительных вечерах Шиле всегда сопутствовал успех.

Вот и сегодня она исполняла роль цыганки, предсказывающей судьбу. Специально для нее устроители разбили шатер, чтобы создать соответствующую атмосферу. И не прогадали — спрос на сеансы удачливой гадалки превысил самые смелые ожидания.

— Знаешь, Тим, если меня пригласят в следующий раз, я попрошу на билетах сделать специальную надпись.

— Какую же? — добродушно усмехнулся тот.

— «К гадалке вход без чековых книжек воспрещен».

— По-моему, зря только краску переведут. Здесь присутствуют весьма состоятельные люди, для которых пожертвовать на обездоленных ребятишек десяток-другой фунтов — полный пустяк.

— Ты имеешь в виду кого-нибудь конкретно?

— А как же. Вон того высокого господина, окруженного самыми элегантными женщинами. Разве ты не узнала его? — Шила проследила за взглядом Тима и поняла, что речь идет о голубоглазом незнакомце. — Да о нем пишут все газеты, а фотографии не сходят со страниц журналов. Посмотри повнимательней. Это же Роналд Ирвинг. Помнишь, на днях мы видели его выступление по телевидению в «Деловом вестнике»?

— Так вот кто это… — Обескураженная, она вцепилась в надежную верную руку жениха, теряя способность здраво мыслить, поскольку опять встретилась взглядом с Ирвингом.

— Недавно я прочел, что он взял и купил себе небольшой остров в районе Багам. Богачи вроде него могут позволить себе все.

— Уж не завидуешь ли ты ему? — искренне изумилась Шила. — Мы оба принадлежим к той категории людей, по одному виду которых можно безошибочно определить, сколько у них на счету денег. Но разве это так важно?

— Завидовать глупо, — заметил в свое оправдание Стринг, — хотя, честно говоря, когда покупал тебе колечко в день нашей помолвки, я пожалел, что не могу позволить себе более дорогое.

— Оно прелестно, Тим! Посмотри, как сверкает.

Стринг взял ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал.

— Если тебе нравится, я счастлив.

Роналд Ирвинг, издали наблюдавший эту сцену, чуть нахмурился. Шила торжествовала. Пусть знает, подумала она, как мало значит для меня кто-нибудь, кроме моего жениха.

— Ты уже решила, когда мы все-таки поженимся? — робко спросил Тим.

— Да хоть на следующей неделе, — выпалила Шила.

Молодой человек застыл как изваяние, потом, заикаясь, выдавил из себя:

— Ты серьезно?

Шила уже проклинала свой длинный язык. Обычно, отвечая на вопрос о дне свадьбы, она уговаривала Тима подождать, поскольку опасалась в ущерб карьере оказаться связанной по рукам и ногам семейными заботами. И вообще, если честно, не очень-то представляла Тимоти в роли мужа, а себя в роли жены, хотя со стороны они выглядели вполне подходящей парой.

— Ты же знаешь, я очень люблю тебя, — тихо сказал Тим. — Я ждал и готов ждать сколько угодно… и не хочу ловить тебя на слове…

— Не волнуйся, это была шутка, — рассмеялась Шила, в голове которой крутились две мысли, не дававшие ей покоя. Первая: почему, в самом деле, они оба постоянно тянут со свадьбой? И вторая: зачем она стремится продемонстрировать Роналду Ирвингу, что принадлежит другому мужчине? — Нам с тобой действительно нет нужды пороть горячку, мой дорогой. Я уверена в твоих чувствах, ты — в моих, с формальностями можно и подождать. — Шила чмокнула жениха в щеку, шаловливо взъерошила ему волосы. — А сейчас мне пора возвращаться в свой шатер. Там наверняка скопилась очередь желающих узнать судьбу. Не провожай меня. Цыганка должна быть вольной как ветер и таинственной. Иначе кто поверит ее гаданию?

Провожаемая любопытными взглядами, Шила Грейс пробиралась сквозь праздную толпу. Голова гордо вскинута, волосы распущены, на губах загадочная улыбка. Поравнявшись с Ирвингом, она невольно напряглась, запрещая себе даже смотреть в его сторону, но сразу ощутила, как кровь застучала в висках и все тело — и обнаженный живот, и грудь, и даже босые ступни, мягко ступавшие по зеленой траве, — словно обдало горячей волной. Лишь задернув полог шатра, Шила перевела дух, сердясь на себя за излишнюю чувствительность.

Шила пыталась понять, почему она так взбудоражена. Зачем демонстративно страстно поцеловала Тима и огорошила его заявлением насчет свадьбы, о которой если и думала, то весьма неопределенно. А тут словно захотела обезопасить себя. От кого? Неужели от этого надменного красавца? Да какое ей до него дело! А почему я, собственно, решила, что ему есть до меня дело? Подумаешь, смотрел пристально! Надо быть проще и не делать из пустяков далеко идущие выводы.

В шатре царил таинственный полумрак. Стены были задрапированы алыми и сиреневыми атласными шалями, с потолка свисала золоченая лампа, на покрытом лиловой шелковой скатертью столе разложены карты. В общем, подходящая декорация.

Собрав колоду и перетасовав ее, Шила села в старинное резное кресло, закрыла глаза.

Она давно не гадала на себя. Фактически с тех самых пор, как два с половиной года назад ей выпала карта, означавшая страсть. Боже, каким недобрым оказалось это вещее пророчество! Сейчас, раскладывая перед собой карты, Шила боялась вытащить тот же зловещий символ.

Колода в руках делалась все тоньше, а от расклада Шиле все больше становилось не по себе. Карту, сулящую свадьбу, неожиданно покрыла другая — означающая тираническую власть. Еще одна, выпавшая между первыми, говорила о непримиримой борьбе. Последняя же карта повергла Шилу в шок: опять страсть!

Она похолодела. Больше двух лет ей пришлось потратить, чтобы забыть прошлое и навсегда от него избавиться. Уравновешенный, добродушный Тим стал для нее тихой, надежной пристанью после катастрофы, постигшей ее отношения с Фрэнком.

Вспомнив о нем, Шила до боли закусила губу. Боже, как наивна и романтична была она когда-то! Так хмелеют от предчувствия чего-то радостного и светлого, будто пришла весна. И сердце тает от нежности, когда самый прекрасный на свете мужчина дарит тебе свою улыбку. И кровь закипает, томимая страстью… Она и вообразить не могла, что будет потом мучиться самим воспоминанием о ночи, проведенной с Фрэнком, умудрившимся растоптать все ее возвышенные представления о любви, которая связывает мужчину и женщину…

Психологическая травма оказалась столь сильной, что Шила долго вообще сторонилась кавалеров, а мысль о возможных интимных отношениях приводила ее в ужас. Даже в кино она с отвращением наблюдала постельные сцены.

Собственный первый сексуальный опыт не принес ей ничего, кроме унижения и разочарования. Она больше не хотела любить! Никого, никогда!

Ее спасением стали выпускные экзамены в колледже, потом работа в рекламной компании, захватившая целиком. В ней она нашла то, что придало смысл жизни и постепенно зарубцевало раны на сердце. Здесь же, у Эббота, Шила встретилась с Тимоти Стрингом, чувства к которому отнюдь не походили на страсть, зато с ним было безмятежно-спокойно. Она отдавала себе отчет, что относится к нему скорее как к другу, чем к возлюбленному, но была уверена: если выйдет за него замуж, их брак будет счастливым, то есть без бурь и потрясений, оставляющих за собой лишь обломки исковерканных судеб…