Часто Благий Бог, чтобы мы не потерпели вреда не показывает нам наших противников, потому что подвизающийся каждый день вступает в брань со все большим количеством бесов. Насколько сил мы прикладываем к тому, чтобы с корнем вырвать страсть, настолько больше врагов собирается и тащит ее снизу за корни. Тогда, хотя продвижения не видно, оно тем не менее существует и душа преуспевает сильнее, потому что больше смиряется, больше подвизается и понуждает себя прибегать в молитве к Богу. В этом смиренном состоянии разочарования (в себе самом) кроется хорошее духовное состояние.
В начале духовной жизни Бог из любви не попускает человеку познать свою греховность и множество благодеяний Божиих, для того чтобы он не отчаялся, особенно если он — чувствительное создание Божие. Поэтому не будем отчаиваться, но всегда с надеждой, смирением и ревностью будем подвизаться, и тогда все наши страсти по благодати Божией постепенно уйдут, потому что грозовые тучи не остаются на небе постоянно, но уходят и опять появляется солнце. Надежда и терпение изгоняют зиму с ее холодами и приносят весну с хорошей погодой, которая разогревает землю солнечными лучами и постилает свой зеленый ковер. Не будем ожидать духовной весны, пока не переживем духовной зимы, чтобы умерли все духовные насекомые. Не будем ждать того, чтобы в нас выросло божественное, если сначала не умрет человеческое, то есть пока земля, заросшая мирской травой, не будет духовно перепахана и пока в нее не упадет зерно пшеницы, чтобы произвести настоящие пшеничные стебли, которые приносят обильный плод.
Конечно, плуг земледельца пашет настолько глубоко, насколько позволяет земля. Если послушник неподатливый, он самому себе вредит тем, что мешает земледельцу [61] пахать глубоко. И естественно после этого, что в саду его сердца много пырея. Старец не несет ответственности за это, потому что его ответственность соразмерна послушанию, которое оказывает ему послушник.
Старец является зеркалом послушника. Если послушник не отражает своего сердца в старце, то неизбежно будет осмеян миром за покрывающие его грязные пятна. А уголек для каждения, хотя и весь черный, но когда попадет в руки пономаря и тот его сначала разожжет, чтобы из него вышли дым и сера, а затем положит на него ладан и принесет жертву Богу, — наполняет храм благоуханием.
Юноши, которые не ощущают необходимости послушания, чтобы предохраняться советами старших от искушений, но свободно живут по своей воле, вскоре получают от врага смертельные раны, и он берет их в плен, потому что мирская свобода ведет к духовному рабству.
Сумевшие отсечь свою волю с большой легкостью рассекают путы страстей и освобождаются от духовной оккупации человекоубийцы. Для монаха следствием следования своей воле бывает прелесть. Мирянин же, который верит своему помыслу, обычно заканчивает в психбольнице.
Самого большого успеха лукавый достигает тогда, когда ему удается хотя бы немного испортить помыслы послушника относительно его старца. Тогда новоначальный падает сам, как обрушивается купол, если вынуть из его вершины один кирпич.
Те, которые с простотой вверяют себя своему духовному отцу, продвигаются вперед в полной безопасности и не устают (потому что старец несет их на своих плечах) и с радостью достигают рая. Тогда как с послушниками, которые пытаются избежать послушания, случается то же, что с резвыми бычками, которые постоянно дергают за привязь, пока не вытащат кол, и потом как сумасшедшие бегут за ограду, запутываются в кустах и, если кто–нибудь им не поможет — Боже сохрани! — погибают, задушенные ветками.
Новоначальный не должен ни подвизаться по своей воле, но только под наблюдением старца, ни отрываться до своей воле от братии, будучи еще незрелым, чтобы якобы больше подвизаться в пустыне, потому что незрелые смоквы, когда их срезают с дерева, становятся негодными и вместо меда источают молоко, показывая этим, что еще нуждаются в «кормлении грудью». Как младенцы нуждаются, чтобы мать два–три года кормила их своим молоком, чтобы они выросли телесно, так и новоначальный должен «питаться молоком» в обители, где принял постриг, по крайней мере три года, а потом Бог благословит его на отшельничество, если пустыня будет полезна его душе.
Новоначальный не должен эгоистически принуждать себя к подвижничеству, потому что не получит духовной пользы, но лишь повредит себе телесно и станет ни на что не годным. Так и незрелая дыня не поспеет оттого, что ее будут много мять, но поспеет в свое время и сама обнаружит свою зрелость ароматом. Те, которые подвизаются эгоистически, с самонадеянностью, мучаются и подрываются на мине самонадеянности. Те же, которые подвизаются со смирением и подчиняются с благоговением, уже в сей жизни вкушают небесный мед, который беспрестанно источается в их сердцах от этого духовного сжатия — благоговения [62] (страха Божия).
Послушник вначале должен быть очень внимательным, чтобы не быть нерадивым, но положить доброе начало, потому что если при изготовлении свечи ее фитиль впитает воду, то будет негодным, сколько его ни погружай в расплавленный воск, так как все время будет шипеть. Так и послушник, если не положит доброго начала, постоянно будет роптать мучиться сам и мучить других.
Дерзость является наибольшим врагом послушника, потому что изгоняет благоговение, за чем следует бесчувствие с непокорностью и безразличием вначале к мелким грехам, к которым он привыкает и на которые смотрит уже как на естественные, но при этом в глубине души не имеет покоя, а одну лишь тяжесть. Он даже не может понять, что с ним происходит, потому что его сердце покрыто жиром, и не чувствует своего упрямства. Бесчувственного человека сколько ни бей, у него будет болеть только тело. Тогда как чувствительный и ревностный получает глубокую рану даже от одного слова, чувствует даже самый мелкий свой проступок, часто считает его большим прегрешением и страдает от духовного кровотечения, когда жестокие люди безрассудно пытаются очистить его маленькую ранку своими грубыми ногтями.
Послушнику, у которого есть духовные микробы, горячая любовь вначале обычно вредит, тогда как внешне холодное сердце старца дезинфицирует его и вносит в его душу благоговение с помощью этого божественного утеснения внешней холодностью.
Очень чувствительный и ревностный послушник имеет нужду в большой любви рассудительного старца, чтобы тот притормаживал его ревность и он не повредил бы себе сразу своим подвижничеством. Так и альпинисты постепенно увеличивают время своих переходов, хотя в первые дни у них много энергии, и таким образом поднимаются на высокие вершины, не выбиваясь в первые же дни из сил на половине пути.
Если у старца нет большого опыта, но зато есть большая любовь и великое смирение, он сильно помогает своим духовным чадам с помощью опыта более опытных, с которыми советуется, а также с помощью благодати Божией, которую постоянно получает за свое великое смирение. Однако если человек, не достигший зрелого возраста, начинает набирать себе молодых послушников, то тем самым обнаруживает великую гордость, которая пропитала его до мозга костей, и уподобляется младенцу, который рождается с бородой (уроду), а те, которые следуют за ним, показывают этим повреждение своего ума или сердца.
Те которые не имели возможности жить в подчинении у старца, но имели доброе расположение и внутренне покорный дух, тоже получили великую благодать Божию.
Духовно больны некоторые священники, которые изучают психологию, чтобы помогать душам (человеческим искусством). И удивительно, что их учителя–психологи не верят в Бога и не признают существования души или признают своим особым образом (почти все). Этим подобные священники показывают, что больны духовно и нуждаются в святоотеческом обследовании. Выздоровев, они сами будут различать эту духовную болезнь и одновременно познают благодать Божию, чтобы впредь использовать в отношении страждущих душ действие божественной благодати, а не человеческое искусство.