Печально, что люди, которые живут греховной жизнью, постоянно отягощают души своих усопших сродников, потому что те чувствуют себя виноватыми в том что стали причиной рождения этих людей, и того что они живут вдали от Бога и их ожидают вечные мучения после малых мучений в сей жизни, которую они проводят во грехе.

Молитесь, чтобы Благий Бог просветил всех людей и дал нам доброе покаяние, в котором все мы нуждаемся (и я, может быть, — больше всех), чтобы смерть застала нас в добром духовном состоянии и мы достигли бы Небесного Царствия Божия. Аминь, аминь, аминь? Дай Бог!

С любовью о Христе ваш брат монах Паисий.

Калива Честного Креста, 26.11.1973 г.

Сестра старица Филофея, благословите!

Удивительное дело — что, как вы пишете, сестры ждут моего приезда. Ведь со времени моего последнего посещения не прошло еще и шести месяцев! Но чтобы не огорчать сестер, я сел и написал вам письмо — тридцать страниц обычного формата, на которых каждая из вас найдет потребное к успокоению своего помысла и от чтения которых почувствует примерно такую же радость, какую испытывала бы от моего присутствия в вашей обители.

В этом письме я пишу о любви, о смирении, вообще обличаю человеческий разум и подчеркиваю значение благодати Божией. Коротко говоря, я обличаю прельщенный философский и западно–еретический дух, веяния которого распространены как в церковной, так и университетской среде.

Я почувствовал необходимость написать вам об этом потому, что в вашей обители много сестер из интеллигенции. Не поняв, что такое благодать Божия, они, мучаясь всю свою жизнь, будут чувствовать себя неудачницами — да и в самом деле будут таковыми.

Если вы когда–нибудь будете переписывать это письмо, то пришлите одну копию и мне, чтобы я не написал вам того же самого и в других письмах.

Это все, что я хотел вам сказать.

Христос и Матерь Божия с вами.

Ваш брат монах Паисий.

Калива Честного Креста, 25.11.1973 г.

Помощь наша — святая Екатерина! [114]

Посвятившим себя Христу моим сестрам, монахиням исихастирия святого Иоанна Богослова, который отличался девством и любовью, посылаю издалека несколько страниц о девстве и любви, чтобы помочь вам во всем подражать ему. Свои убогие слова я сопровождаю молитвой, чтобы наш богатый Отец — Бог — благословил их.

Как я убедился, чтобы полюбить Бога, нужно верить в Него. Наша любовь соразмерна нашей вере. Если любовь теплохладна, то и вера тоже теплохладна. Горячая вера в Бога рождает горячую любовь к Богу и к образу Божию — нашему ближнему. От преизобилия любви, которая не вмещается в сердце и переливается через край, насыщаются даже бедные животные.

Горячая и изобильная любовь, являясь благородной, никогда не ищет своей выгоды, когда приносит жертву Богу или ближнему. Тот, кто творит добро, но ждет награды, является наемником. Наемником является также тот, кто избегает греха для того, чтобы не попасть в ад, потому что опять–таки беспокоится о себе. Но если человек делает добро из любви и сострадания, даже не думая о небесном воздаянии, и не грешит, чтобы не ранить благодетеля Христа, Который принял раны на кресте для того, чтобы искупить его Своей всесвятой кровью, и если не хочет идти в ад из усердия, чтобы не опечалить Христа, то он не только хороший работник, но и доброе чадо Божие.

Многие из нас говорят о любви (в том числе и я), но при этом не знают, сколько каратов в нашей любви. Если бы Христос захотел испытать нас, чтобы каждый из нас узнал цену своей любви, и сказал бы нам: «Дети Мои, рай уже наполнился, и Мне некуда вас поместить», — некоторые из нас с бесстыдством сказали бы Христу: «Так почему же Ты не сказал нам об этом раньше?» Другие же побежали бы, чтобы не терять времени зря и успеть хотя бы одну минуту повеселиться, и не захотели бы даже слышать о Христе. Но усердные чада Божии сказали бы Христу с благоговением: «Не беспокойся о нас. Достаточно того, что рай наполнился. Мы так этому рады, как если бы сами находились в раю!» Они бы с радостью продолжали, как и до этого, свои усердные духовные подвиги ради Того, Которого возлюбили драгоценной любовью.

Дешевая любовь всегда заботится о своей выгоде, и поскольку эта любовь мала, то живущий ею христианин ограничивается тем, что наслаждается мирскими благами, пока это не является грехом. Например, он в заговенье на пост ест до полуночи (до без пяти двенадцать) и хочет наслаждаться всеми мирскими радостями, пока это не является грехом, а потом не понимает, почему не чувствует в себе любви Божией и так далее (при своей дешевой любви).

Драгоценная (горячая) любовь, которая жертвует собой и не ест по–мирски, бывает внутренне снедаема любовью Божией, и тогда вся жизнь человека является постоянной четыредесятницей, и все дни его жизни — это постоянная пасхальная радость. Драгоценная любовь к Богу своей жертвенностью заставляет сердце сладостно кипеть, и божественная любовь, которую ничто не может удержать, поднимается вверх подобно пару и соединяется с Богом. Находясь в этом духовном исступлении, человек не только выходит за рамки самого себя, но даже его сердце выходит за рамки тела (из пределов плотских желаний) и, очистившись, всецело предает себя Богу.

Когда сердце всецело отдано Богу, тогда оно отдано и всему миру, и любовь тогда становится обоготворенной, Эта великая божественная любовь Христова не может быть заключена ни внутри сердца, ни в доме, ни в общественных зданиях, ни за колючей проволокой на границе, потому что Христа нельзя запереть. Если на границах православных христиан есть колючая проволока, это значит, что колючим стало наше духовное состояние. Это значит, что мы носим только имя Христа, по сути же не являемся христианами и заключаем в себе только имя Христа, а не Самого Христа, Который не может быть заключен.

Мы забываем, что являемся детьми Адама по плоти и детьми Христа по духу. Если бы мы имели драгоценную любовь, то каждый из нас ощущал бы другого своим братом, и поскольку Любовь (Христос) является плодом Духа Святого, то христиане уже не придавали бы значения роду и племени (то есть не делали бы различия по плоти), потому что видели бы все непорочным и святым и были бы облечены в благодать Божию.

Пока Адам любил Бога и хранил Его заповедь — пребывал в раю Божием и Бог пребывал в райском сердце Адама. Обнаженный Адам был облечен в благодать Божию, и вокруг него было множество зверей, которых он ласкал с любовью, а те в ответ с благоговением лизали его, как своего господина. Когда Адам преступил заповедь Божию, то совлек с себя благодать Божию, облекся в кожаные ризы и был изгнан из рая. И одичал облагодатствованный Адам, как и многие звери одичали из–за Адама и, вместо того чтобы с благоговением приближаться к нему и лизать его с любовью, начали с яростью нападать на него, стремясь разорвать его на части или укусить.

Сейчас соблюдение заповедей вновь приближает человека к Богу, снимает с него кожаные ризы — ветхого человека, — и человек тогда опять облекается Богом в Его благодать и возвращается в свое первое состояние, которое имел до падения. Тогда он живет невинно среди людей и бесстрашно среди зверей, которые издалека чувствуют невинность и любовь, вновь приближаются к человеку, лижут его с благоговением, признают его своим хозяином и перестают быть дикими, поскольку их хозяин стал укрощенным. О благословенная пустыня, так много способствующая примирению твари Божией с Творцом и затем превращающаяся в земной рай и вновь собирающая диких зверей вокруг человека, которого ты укротила! Итак, сколько можешь, полюби пустыню и невещественную жизнь и все свои материальные вещи, какие только можно, отнеси в дома нищих. Насколько можешь, упрости свою жизнь, чтобы освободиться от мирского душевного беспокойства и чтобы твоя жизнь приобрела смысл.

Тот, кто освобождается от материальных вещей, очень скоро освобождает свое сердце, чтобы отдать его Богу, а также легко отсекает страсти. Эта двойная свобода является двумя крыльями, которые возносят душу к Богу, к ее предназначению.