- Это было длинное дознание? - озадаченно отыграл Визант.

- А я никуда и не тороплюсь, -гроза «зэков» поднял на собеседника стеклянный взгляд. - Есть подозрения, что ты раскрыл тайну, которую тебе доверил Сотник, из-за чего он мог поплатиться жизнью. Тогда, получается, ты его сдал, и отношение к тебе будет соответствующее. Даже я тебе не помогу при моем влиянии.

- Значит, это был не несчастный случай? - наигранно произнес Визант, с этого момента уверенный, что именно люди этого “Арнольда” убили Сотника.

- Сейчас речь о тебе.

- Заказчики этого убийства мои личные враги, - дерзнул Визант человеку, которому стоило шевельнуть пальцем, и его жизнь превратилась бы в ад.

Хотя Александр сделал это из чувства страха, чтобы именно его и преодолеть. Ведь слово было его единственное оружие.

- Сотник сам хотел сдать кого-то из своего начальства, надеясь на свободу. Через меня зондировал почву. Но сведений мне он не доверял, - рассудительно добавил он.

«Арнольд» потребовал детального пересказа допроса. К концу рассказа он избавился от первоначально недоверчивого и небрежного тона.

- Сдай компромат Сотника и ты будешь под моей защитой, - неожиданно дружелюбным тоном предложил он.

- Уж не вы ли его и убрали? - сдержанно заключил Визант, глядя перед собой.

- Какая разница, кто его конкретно убрал? - также хладнокровно ответил «Арнольд». - Волей неволей я втянут в это дело. Не вмешаюсь, потеряю авторитет, а с другой стороны - за участие, ваше ведомство может отомстить. Ты ведь федеральный агент, да еще родственники у тебя ветераны спецслужб. А мне скоро на свободу.

- Но у меня нет наводки, - безапелляционно повторил Александр.

Лицо лагерного босса выразило сожаление жреца перед овцой, которую уже отобрали для жертвоприношения.

- Подумай день другой над моими словами, - произнес он, хищно убаюкивающим голосом. - Иначе не смогу тебе помочь.

Александр ощутил жутковатый озноб.

Весть о гибели Сотника вызвало у Риты Вагнер чувство подавленности. Вереница неудач с теми, с кем у нее были и личные отношения, посеяли сильные сомнения в выборе поприща.

Но более всего ее одолевали страхи, что она имела отношение к этой неслучайной смерти, и что ее нынешний покровитель Спирин опутал ее крепкими нитями вины. Быстрым взлетом в своей карьере Рита бы расплачивалась мстительной ревностью стареющего волокиты и холодного крючкотворца. Если и выберешься из-под его когтей, все равно останешься под его оком, вечной заложницей. Впервые на нее дохнуло реальной ценой за честолюбивые устремления.

Визант, первое серьезное увлечение в ее жизни, не считая первой любви, когда воображение страсти превосходит реальные достоинства партнера. Видный молодой человек, отчаянный храбрец, идеалист, выбравший службу как призвание. Но даже при профессиональном азарте он ничего не мог бы сделать для ее карьеры. Потому что сам вряд ли высоко поднялся бы. Церберы хозяевами не становятся.

Звучная немецкая фамилия Вагнер сочеталась с такой же дородно соблазнительной внешностью. Округлые выточенные формы, волевое лицо, широкий светлый взгляд, бывавший покорным и веселым, пронзительным и лукавым, но всегда завораживающим. Русская кровь скорее проявлялась в прямых русых волосах. Неброская, но вкрадчивая красота, если войдет в душу, то уже не покинет ее.

Именно эта красота провела ее сходу в театральное училище. Бредив актерской карьерой, Рита быстро поняла, несмотря на легкость первой победы, что остальные ей не дадутся, - ее лицедейский дар был другого свойства. Она не ощутила цельности выбранного пути на подмостках. Играть роли обольстительницы и фаворитки она предпочла бы в жизни.

Но театрального образования не хватило бы, и она поступила на юридический факультет. Судьба сама шла на встречу - ей заинтересовались спецслужбы, рекрутирующие кадры среди юристов. Предложение польстило, манило обещающей неопределенностью, оно же разожгло в ней предвкушение реальной власти. Пожалуй, только эта организация и могла выдернуть юных честолюбцев из небытия толпы.

Однако же разочарование и здесь не заставило себя ждать. После года рутинной бумажной работы, подозрительности и замкнутости сослуживцев, где и намека не было на шанс удовлетворять свое тщеславие, вместо чего приходилось отбиваться от домогательств мелких начальников, она утеряла было насовсем чувство перспективы. Только на третьем году ее перевели из аналитической службы в оперативно следственную, где ей доверяли вербовку информаторов вне криминальной сферы, среди обычных граждан, доносивших на соседей, коллег, партнеров и тому подобное. Затем она возглавила отдел, собиравший финансовые сведения о бизнесе, с целью выяснения лазеек в уходе от налогов и других злоупотреблений. Долгожданный успех стал благоволить ей, и дело состояло отнюдь не в скромном повышении. Куда важнее было то, что ее впустили в круг неформального общения, более широкий, чем положено было по служебным обязанностям. Она участвовала в вечеринках, пикниках, полуофициальных раутах, встречаясь с начальством высоким и не очень, бизнесменами, даже политиками, словом, с персонами, имевших в этом полусвете влияние.

Все это сопровождалось тем, чем и должно. К Рите стали относиться как к фаворитке, но первые же слухи о продвижении через постель болезненно и надолго уязвили ее самолюбие. Хотя, может быть это даже и к лучшему, оправдывалась она про себя, - разве солидные мужчины всерьез интересуются дурами, какими бы соблазнительными они ни были, и каких хоть пруд пруди.

В какой то момент, она решила доказать, что знает себе цену, и стала вдруг неприступной, что едва ли ослабило злорадство, которое ровно также упивалось и противоположностью, распуская языки, что возгордившись, она уж точно высоко не подымится. Да не тут то было. Рита познакомилась со Спириным, лицом, не последним в их организации, мужчиной хотя и в возрасте, но притягательным и интересным. Она не сопротивлялась их роману, и со временем злые языки стали побаиваться ее как подругу высокого начальника. Но вскоре она поняла, что попала в зависимость к циничному интригану, ревнивому и властолюбивому.

Когда Спирин сообщил о гибели Сотника с дьявольским хладнокровием, она испытала к нему уже необратимую неприязнь. И очень боялась признаться самой себе, что именно он причастен к этому.

- Этот Визант в своих показаниях тебя не упоминал. Его, скорее всего, освободят. А в ближайшее время перевезут из лагеря сюда, в Москву. И отдадут в лапы спецам из управления собственной безопасности. Там у меня своих ушей нет, - неторопливо говорил Спирин в своем обычном духе, будто сплетая из своих слов липкую паутину.

- Визант мой бывший коллега, с ним я давно не имею отношений.

Рита выскользнула из-под одеяла, накинув пеньюар, чтобы его жадный взгляд не смущал ее. У Спирина была обычная тактика ловкача - ублажить, усыпить бдительность, напугать, и в секунду расстеренности вонзить свою ядовитую фразу.

Но у Риты имелись свои многочисленные уловки. Сейчас она демонстрировала гладкие белесые ноги, обнаженные чуть выше колена. Когда в утренней мужской истоме зарождается свежий прилив желания, вид ног, самой неотразимой части тела, лишенной резкости натурализма, рассеивает самые важные мысли.

Перед зеркалом трюмо она как бы критически рассматривала свою внешность. Спирина это не отвлекло от его мыслей.

- Поскольку новый суд ему не светит, то нет смысла что-то утаивать.

- И кому тогда грозит суд на этот раз? - как бы легкомысленно поинтересовалась Рита.

- Вот этого я пока не знаю, - рассудил Спирин.

- Я всего-навсего клерк, с привлекательной внешностью, - тонким сладким голосом прощебетала Рита, присев снова на кровать с протянутым бокалом вина для него.

- Известно, что ты была причастна к той операции, который проводил Визант. Они узнают, что ты передавала ему сведения от Сотника. Под их напором ты точно не устоишь, - более мерзких слов она от него не слыхала.