Вы замечали, что в разговоре с отцом вы начинаете заикаться, потеть, нервничать? Дело в том, что отец снова напоминает вам о том, что вы беспомощны, что вы малое дитя, а он сильный человек. Вы замечали, что вам трудно общаться с матерью? Вам очень трудно что-то сказать ей. Вам так трудно говорить с матерью, почти невозможно посидеть и поболтать с ней. Что же вам сказать? Она озадачена, и вы тяготитесь. И оба вы смущаетесь.

Просто иногда вы думали: «Пусть они умрут, чтобы я освободился от них». И когда у вас умирает отец или мать, вы тотчас же чувствуете, что перестали быть ребенком.

Но последователи дзен, произнося такую фразу, вкладывают в нее иной смысл. Они говорят не о внешних родителях, а о внутренних их оттисках. Вы становитесь зрелыми и свободными, когда умирают ваши внутренние отец и мать.

И запомните, что если вы свободны от отца и матери в своей бессознательной части, тогда вы впервые обретете способность общаться с отцом и матерью, потому что между вами не будет препятствий. На самом деле, вы сможете впервые любить их. Вы сможете впервые простить их. Вы сможете преисполниться к ним сострадания, ведь они так много сделали для вас. Когда вы зрелы, когда вы свободны от родителей, когда их присутствие больше не лежит камнем на вашем сердце, тогда вы можете впервые почувствовать их. Вы можете пребывать с ними в пространстве любви.

Итак, такое отношение потрясает, но это не значит, что в нем нет уважительности к родителям. Это, во-первых.

Во-вторых, мастера призывают убить Будду, если человек встретит его на своем пути. Люди, произнесшие эти слова, каждый день совершали в храмах обряд поклонения Будде. Возможно, они вели такие речи, сидя у подножия статуи Будды.

Человек, произнесший эту фразу, был храмовым священником. Он жил в храме, по утрам и вечерам совершал обряд поклонения, приносил Будде цветы и воскурял перед ним благовония, а однажды он сказал ученикам: «Если встретите на пути Будду, тотчас же убейте его!» Разумеется, один ученик спросил: «Что вы имеете в виду? Вы же поклоняетесь Будде». И мастер ответил: «Да, я поклоняюсь ему, потому что он помог мне. Он помогает мне даже убить его! Именно он помог мне убить его. Именно он помог мне освободиться». Высшая работа мастера заключается в том, чтобы освободить людей от себя.

Заратустра покидал своих учеников. Они спросили его: Каким будет ваше последнее наставление?» Он ответил: «Остерегайтесь Заратустры». А потом, ничего не объясняя, он ушел в лес. «Остерегайтесь Заратустры» - так звучало его последнее наставление. И оно чудесно. Такие слова абсолютно в духе дзен. «Остерегайтесь меня, иначе вы можете стать моим рабом» - вот что имеет в виду Заратустра.

То же самое я говорю вам. Забудьте о Будде, потому что вы очень легко можете убить его. Убейте меня. Это будет гораздо труднее. С Буддой у вас нет никакой связи, поэтому вы можете принять такую установку и сказать: «Ладно, если Будда появится на нашем пути, мы можем убить его». Но я призываю вас убить меня, когда я появлюсь на вашем пути. А я непременно предстану перед вами.

В последний миг, когда все остальное отсечено, мастер остается, потому что вы поддерживаете с ним самые глубокие отношения. Вы можете пресечь связь даже с матерью, потому что такая связь имеет всего лишь биологический, физический характер. Вы можете пресечь связь даже с любимым человеком, потому что такая связь тоже ограничена психологической сферой. Но труднее всего пресечь связь с мастером. Вам понадобится по-настоящему острый меч, невероятно острый меч и большое мужество, поскольку связь мастера и ученика имеет духовный характер. Она глубже всех остальных связей проникает в ваше существо. Вы задрожите.

Когда я встану у вас на пути... А это препятствие будет последним, ведь мастер это коридор Бога и одновременно последняя помеха. Вам придется покинуть и мастера. Эти вещи относятся к внутреннему путешествию, никогда не забывайте об этом. В последний миг, когда вы будете исчезать в пустоте, в последнюю очередь вы отпустите именно руку мастера.

Итак, здесь нет никакого неуважения. Такие слова были произнесены с глубоким почтением.

И еще кое-что. Последователи дзен разительно отличаются от христиан. Вы не сможете представить христианина, который бы сказал другому христианину; «Убей Иисуса, когда он появится на твоем пути. Сразу же прикончи его!» Такие слова покажутся явно кощунственными, потому что христиане не умеют быть несерьезными в отношении своей религии. Их религия очень серьезна. Поэтому христиане многое упускают. В дзен присутствует смех, его последователи умеют смеяться. В дзен есть мятежное качество, там не терпят авторитетов. В дзен поддерживают равновесие; сдайтесь мастеру и все-таки оставайтесь от него независимым. Это очень трудно, почти невозможно. Но высшее сходит на вас только тогда, когда вы совершаете невозможное. Сдайтесь мастеру и все-таки оставайтесь от него независимым. Будьте искренними в своем поиске, но не теряйте свой смех. Станьте мудрыми, но пусть ваша безрассудность тоже цветет. Последователи дзен в этом отношении ведут себя совершенно абсурдно. Они могут произнести слова, которые потрясут вас.

Мастер дзен взвешивает лен. В этот момент к нему подходит искатель и спрашивает: «Что такое Будда? Что такое поле Будды? Что такое природа Будды?» Мастер взвесил лен и ответил: «Три фунта льна - вот что такое Будда».

Три фунта льна! И такие речи мастер ведет о Будде? Эти слова кажутся кощунственными.

Мастер дзен в холодную ночь сжег статую Будды, деревянную статую, потому что замерз. Ни один христианин не может поступить таким же образом. Ни одному индуисту не под силу такой поступок. Ни один мусульманин не способен на это действие. Поэтому эти конфессии уступают дзен. Ночью этот мастер сжег статую Будды, потому что замерз, а утром он снова совершал поклонения Будде.

Эта игривость, несерьезность имеет громадную ценность. Что касается меня, то запомните, что вам нужно сдаться мне и одновременно сохранить независимость. По сути, ваша сдача нужна для того, чтобы я смог сделать вас независимыми. Разумеется, эта ситуация парадоксальна, но именно так человек растет.

Я слышал один замечательный анекдот, который потряс меня. Он прекрасен. Его рассказал Шелдон Копп.

Однажды вечером после воскресной службы Бог и святой Петр пошли поиграть в гольф. Бог делал первый удар: он изо всех сил размахнулся клюшкой, но послал мяч в холмы за пределами игрового поля. Как только мяч упал на землю, из-за ближайшего куста к нему кинулся кролик. Он стиснул зубами мяч Бога и пустился наутек. Вдруг с неба устремился вниз ястреб, он напал на кролика. Схватив кролика когтями, ястреб полетел с добычей над полем. Охотник заметил ястреба, прицелился в него из винтовки и подстрелил его в полете. Ястреб уронил кролика на траву. Мяч для гольфа выпал из его рта и закатился прямо в нужную лунку.

Святой Петр повернулся к Богу и с возмущением воскликнул: «Хватить мошенничать! Ты собираешься играть в гольф или жульничать?»

Сутра:

Ученики школы Тендай изучали медитацию еще прежде того, как дзен проник в Японию. Как-то раз четыре ученика пообещали друг другу провести семь дней в молчании.

В первый день все ученики хранили молчание, но стало смеркаться, и масляные светильники начали коптить. Один ученик не выдержал и крикнул слуге: «Добавь масла в светильники!»

Второй ученик удивился, услышав речь друга. «Мы же договаривались не произносить ни слова!» - заметил он.

«Вы оба болваны, - сказал третий ученик. - Зачем вы вообще завели этот разговор?»

«Я единственный, не вымолвивший ни слова, слава Богу!» - заключил четвертый ученик.

Во время ваших поисков первого принципа вы находите дверь, а именно безмолвие, и это единственная дверь. И кроме этого пути больше нет возможности приблизиться к первому принципу. Вы можете познать первый принцип, только когда входите в изначальное состояние своего бытия. Мышление вторично. Существование предшествует мышлению, существование первично. Прежде всего, вы есть, и уже потом вы начинаете размышлять. Мышление вторично. Мышление действует как тень: оно следует за вами. И оно не может существовать без вас, а вот вы можете существовать без мышления. Посредством мышления вы можете познать вторичные явления, но не первичные. Самое главное недоступно мышлению. Самое главное доступно тишине.