Ну, в норме такие накладки требуют при изготовлении огромного тщания. Сперва создается гипсовый слепок той части актерского организма, о которой идет речь (в моем случае, об ушах). Затем на основе этого слепка создается объемный макет ушей, которому затем с помощью шпаклевки придается вид будущей накладной детали. Затем уже с нее делается форма, в которую заливается специальный вид жидкого латекса и запекается. Получившаяся в результате накладка будет сидеть безупречно и незаметно.
Но производственное руководство заявило Ли Гринвею, что на это нет ни времени, ни денег, и что ему следует сделать для пробы «дешевый черновой» вариант ушей. Так что он сделал невероятно грубую черновую версию, водрузив на мои уши сооружение из папье-маше и жидкого латекса.
Результат чрезвычайно смутил нас обоих. Я и вправду выглядел, как «кролик-переросток» или «эльф с гиперфункцией щитовидки». Сгорая от стыда, я добрался до съемочной площадки, где вечером должны были снимать «Я люблю Люси», и попытался выглядеть достойно перед глазами пятнадцати человек из съемочной команды и включенными камерами (казалось вполне подходящим, что дело происходило на площадке, где снималась комедия). Я знаю, что этот кусок пленки до сих пор болтается в каком-то подвале, и я по-прежнему клянусь сжечь его, если когда-нибудь обнаружу!
И вот он я, в повседневной одежде под жаркими софитами, наряженный в нелепые уши. Можно сказать, что это было первым появлением на публике инопланетянина, Спока. Я обнаружил, что делаю мысленные пометки, перебирая воспоминания, которые могли бы оказаться полезными для роли. Я был как несчастный горбун у позорного столба, выставленный на публичное унижение, я чувствовал себя чужаком, всеобщим посмешищем. Я знал, что, стоит мне уйти, как съемочная команда начнет обмениваться шутками по поводу моего облика — и, стоя на пустой, залитой светом площадке, я чувствовал, как воздвигаю защитные укрепления, стараясь мысленно подняться выше тревог о том, что подумают какие-то там человеческие существа. Спок начинал оживать.
Пробы оказалось достаточно, чтобы убедить всех, что с ушами надо что-то делать. Другой художник по гриму, Фред Филлипс, попытался добыть пару ушей, созданных вышеописанным способом. Но предприятие, создававшее спецэффекты, просто не подходило для этой работы, они привыкли мастерить огромные уши и лапы для фильмов ужасов, и то, что они сделали, больше походило на реквизит для фильма «Чудовище из Черной Лагуны», чем на утонченную накладку, которую требовал Фред. Они использовали сорт резины, который рядом с актерской кожей выглядел совершенно неестественно.
К тому времени внешний вид Спока начал вырисовываться. Мы подобрали подходящий тон кожи — желтовато-зеленый, который выглядел гораздо лучше, чем красный, превращающий лицо Спока на чёрно-белых телевизионных экранах просто в угольно-чёрное. Брови из шерсти яка (да-да, из шерсти яка!) вполне подошли, и даже стрижка тоже пошла (Интересная деталь — я предложил заостренные бачки, чтобы подчеркнуть «вулканский» вид Спока. Несомненно, вулканцы задают моду в галактике, ведь вы, конечно, заметили, что теперь все в Федерации красуются с этими заостренными бачками). Но мы все еще не могли разобраться с проклятыми ушами.
Фред предпринял вторую, третью, четвертую попытку, но каждый раз уши, которые мы получали, были просто неприемлемы. Когда мы пошли и пожаловались руководству студии, они сказали: «Какая жалость — мы наняли именно эту компанию, и вам придется пользоваться ее услугами. Больше денег у нас нет».
Но конечная пара ушей оказалась последней каплей — Фред содрал их с меня, швырнул в мусорку и сказал: «Хватит!» Он взял телефон и позвонил своему другу, специалисту по гриму из МГМ, и, прежде, чем я понял, что происходит, с меня опять снимали гипсовый слепок и вся процедура началась заново.
В 36 часов я стал обладателем новой пары поролоновых ушей, которые отлично подходили и выглядели естественно. По сей день я благодарен Фреду Филлипсу за то, что он спас ситуацию и настоял на том, чтоб работа была сделана как следует. Фред поставил под удар свое собственное рабочее место, его могли выгнать за незапланированный расход денег. Но, если бы он не принял решения потратить шесть сотен долларов без позволения, персонаж по имени Спок был бы обречен на провал с самого начала.
Вместо этого вулканский грим стал источником вдохновения. Как и с Малышом Обезьяном, когда я видел в зеркале мое медленное превращение из человека в вулканца, происходило и внутреннее превращение. Фредди тоже это заметил, он всегда говорил, что Леонард Нимой докладывает о прибытии на работу в 6-30… и всегда можно рассчитывать на появление мистера Спока около 7-15!
Гример Фред Филипс за работой, 6-30 утра: «Доброе утро, Леонард…»
7-15 утра: «…и привет, мистер Спок!»
В любом случае, очень быстро стало ясно, насколько хорошо Фред потрудился над этими накладками. Вскоре после того, как Спок получил подходящую пару ушей, мой агент нанес визит на съемочную площадку «Звездного пути». Я был в полном вулканском облачении, когда Алекс приехал навестить меня. Его сопровождала клиентка, очаровательная ирландская актриса по имени Мойра Мак-Гивни. Я полагаю, мисс Мак-Гивни была первым посторонним человеком, который увидел меня в костюме Спока, и ее реакцией был немедленный, очевидный интерес.
— Ой, — выдохнула она, протягивая руку к моим — простите, к Споковым — ушам. — А можно потрогать? Они такиииие привлекательные!
Я залился пунцовым, совершенно не вулканским румянцем и поблагодарил ее. Это был первый полученный мной намек на эффект, производимый Споком на женщин. В итоге, когда популярность персонажа пошла в гору, все стали гадать, действительно ли это связано с ушами. На самом деле, в конце первого сезона, когда пришла пора обсуждать условия контракта, главной угрозой со стороны студии было: «Или ты сотрудничаешь, или мы приклеим уши кому-нибудь другому!»
Уши были своего рода и благословением, и проклятием. Они не причиняли боли, только легкое неудобство, и я не мог лежать на боку, пока они были на мне. Самый большой дискомфорт в первые пару сезонов, думаю, доставляли шутки. На меня налепили ярлык «Парня с Острыми Ушами», и каждая статья обо мне в прессе была забита каламбурами по поводу ушей. Сейчас я могу посмеяться над ними, но в то время меня начали раздражать заголовки кинорецензий вроде «ВСЕ ПО УШИ В ВОСТОРГЕ» или «ЛЕОНАРД НИМОЙ: ДЕРЖИМ УШКИ НА МАКУШКЕ» и в миллионный раз повторенного комментария: «Я не узнал вас без ушей!»
Но, пока я начинал с ними смиряться, власти NEC действовали в обратном направлении. Вещательная компания выпустила рекламную брошюру о «Звездном пути», которая рассказывала о сериале и его героях и содержала несколько рекламных кадров. Брошюра была разослана по телеканалам и потенциальным рекламодателям, чтобы помочь финансировать выходящий сериал. Я взглянул на копию, любопытствуя, как там представлены шоу и, в особенности, Спок. Ну да, он был там, вулканская стрижка была на месте — но кое-какие весьма заметные его части отсутствовали.
Заостренные уши пропали, и заломленные брови были выпрямлены с помощью ретуши. Спок выглядел абсолютно по-человечески.
Нечего и говорить, что это меня встревожило. Я позвонил Джину и спросил, почему NEC решило такое сотворить. «Они обеспокоены, — сказал он. — Они думают, что зрители из «библейского пояса» найдут этого персонажа слишком «сатанинским». Это был первый полученный мной намек на то, что само существование вулканца подвергается опасности — что Спок может умереть еще до того, как он по-настоящему родился. Но Джин сказал: «Не волнуйся. Мы сохраним его таким, как он есть». Он опять остался совершенно непреклонным — Спок должен быть очевидным инопланетянином.