Публий Овидий Назон.

ЛЕКАРСТВО ОТ ЛЮБВИ.

В этой книге моей прочитавши заглавную надпись,

«Вижу, — молвил Амур, — вижу, грозят мне войной!»

Нет, Купидон, подожди укорять за измену поэта,

Столько ходившего раз в битву во имя твое!

5 Я ведь не тот Диомед, от которого, раной измучась,

Мать твоя в светлый эфир Марсовых мчала коней.

Юноши — часто, а я — постоянно пылаю любовью;

«Что с тобой?» — спросишь меня — тотчас отвечу: «Влюблен!»

Разве не я дорогу к тебе расчистил наукой

10 И неразумный порыв разуму отдал во власть?

Не предавал я, малыш, ни тебя, ни нашу науку;

Выткавши, Муза моя не распускала тканье.

Если кому от любви хорошо — пускай на здоровье

Любит, пускай по волнам мчится на всех парусах.

15 А вот когда еле жив человек от нестоящей девки,

Тут-то ему и должна наша наука помочь.

Разве это годится, когда, захлестнув себе шею,

Виснет влюбленный в тоске с подпотолочных стропил?

Разве это годится — клинком пронзать себе сердце?

20 Сколько смертей за тобой, миролюбивый Амур!

Тот, кому гибель грозит, коли он от любви не отстанет,

Пусть отстает от любви: ты его зря не губи.

Ты ведь дитя, а детской душе подобают забавы —

Будь же в годы свои добрым владыкой забав.

25 Ты бы смертельными мог преследовать стрелами смертных,

Но не желаешь пятнать гибельной кровью стрелу.

Пусть твой приемный отец и мечами и пиками бьется

И, обагренный резней, мчится с победных полей;

Ты же искусство свое от матери принял в наследство,

30 И от него ни одна мать не теряла сынов.

Пусть в полуночной борьбе трещат под ударами двери,

Пусть многоцветный венок перевивает косяк,

Пусть молодые мужчины и женщины ищут друг друга

И от ревнивцев своих хитрый скрывают обман,

35 Пусть не допущенный в дом певуче стенает любовник

И запертому замку лесть расточает и брань, —

Радуйся этим слезам, а смерти преступной не требуй:

Слишком твой факел хорош для погребальных костров!

Так я Амуру сказал; и, раскинув блестящие крылья,

40 Молвил Амур золотой: «Что ж! Предприняв — доверши».

Все, кого мучит обман, к моим поспешайте урокам:

Юноши, вам говорю — вас ли не мучит любовь?

Я научил вас любви, и я же несу вам целенье,

Ибо в единой руке — раны и помощь от ран.

45 Почва одна у целебной травы и травы ядовитой —

Часто крапива в земле с розою рядом растет.

Был пелионским копьем поражен Геркулесов потомок —

И в пелионском копье он исцеленье нашел.

То, что юношам впрок, — и женщинам будет на пользу:

50 Я справедливо дарю средство и тем и другим.

Если же, девушки, вам несподручно какое оружье, —

Что ж, посторонний пример — тоже хороший урок.

Как хорошо уметь угашать жестокое пламя,

Как хорошо не бывать низкого чувства рабом!

55 Будь я учитель Филлиды — доселе жила бы Филлида,

Девятикратный свой путь вновь повторяя и вновь;

С башни Дидона своей не глядела бы в муке последней

Вслед дарданийским ладьям, парус направившим вдаль;

Меч на родных сыновей не вручила бы матери мука,

60 Чтобы супругу отмстить общей их крови ценой;

Сколько бы ни был Терей влюблен в красоту Филомелы,

Я бы ему помешал грешною птицею стать.

Ты приведи Пасифаю ко мне — и быка она бросит;

Федру ко мне приведи — Федра забудет любовь;

65 Дай мне Париса — и в дом Менелай воротится с Еленой,

И от данайских мечей не сокрушится Пергам;

Если бы эти стихи прочитала изменница Сцилла —

Пурпур бы цвел до конца, Нис, на твоей голове.

Слушайтесь, люди, меня, укротите опасные страсти,

70 И по прямому пути вашу пущу я ладью.

Был вашей книгой Назон, когда вы любить обучались, —

Ныне опять и опять будь вашей книгой Назон.

Я прихожу возвестить угнетенному сердцу свободу —

Вольноотпущенник, встань, волю приветствуй свою!

75 

Пусть же меня при начале трудов осенят твои лавры,

Феб, подаривший людей песней и зельем от мук!

Будь мне подмогой певцу, и целителю будь мне подмогой,

Ибо и это и то вверено власти твоей.

Помните прежде всего: пока малое в сердце волненье,

80 Можно стопу удержать перед порогом любви;

Вытоптать в сердце сумей запавшее семя недуга —

И остановится конь тут же, на первом кругу.

Время силу дает, время соком лозу наливает,

Время недавний росток жатвенным колосом гнет.

85 Дуб, под широкую тень зовущий усталых прохожих,

В пору посадки своей прутиком маленьким был,

Каждый выдернуть мог бы его из земли неглубокой —

Ныне же как он велик в силе и мощи своей!

Быстрым движеньем ума окинь предмет своей страсти,

90 Чтоб ниспровергнуть ярмо, тяжкий сулящее гнет!

В самом начале болезнь пресеки — напрасны лекарства,

Если успеет она вызреть в упущенный срок.

Поторопись, и решенье со дня не откладывай на день:

То, что под силу сейчас, завтра уж будет невмочь.

95 Хитростью ищет любовь благотворного ей промедленья;

Нет для спасения дня лучше, чем нынешний день!

Только немногие реки родятся из мощных истоков —

Лишь постепенно ручьи полнятся многой водой.

Если бы меру греха могла ты предвидеть заране —

100 Век бы лица твоего, Мирра, не скрыла кора.

Видел я, видел не раз, как легко излечимая рана,

Не получая лекарств, больше и глубже росла.

Но не хотим мы терять плодов благосклонной Венеры

И повторяем себе: «Завтра успею порвать»;

105 А между тем глубоко вжигается тихое пламя,

И на глубоком корню пышно взрастает беда.

Если, однако, для спешных вмешательств упущено время

И застарелая страсть пленное сердце теснит, —

Больше леченье доставит забот, но это не значит,

110 Что безнадежен больной для запоздалых врачей.

Долго и тяжко страдал герой, рожденный Пеантом,

Прежде чем точный разрез отнял страдающий член;

Но, как промчались года и настала пора исцеленью,

Встал он и меткой рукой браням конец положил.

115 Я торопился лечить болезнь, не вошедшую в силу, —

Но для запущенных ран медленный нужен уход.

Чтобы пожар потушить, заливай его в самом начале

Или когда уже он сам задохнется в дыму.

Если же буйство растет и растет — не стой на дороге:

120 Там, где напор не иссяк, труден бывает подход.

Наискось можно легко переплыть по течению реку —

Только неумный пловец борется против струи.

Нетерпеливой душе противно разумное слово,

Самым разумным речам не поддается она;

125 Лучше тогда подойти, когда можно притронуться к ране

И открывается слух для убедительных слов.

Кто запретит, чтобы мать рыдала над прахом сыновним?

Над погребальным костром ей поученья не в прок.

Пусть изольется в слезах, пусть насытит болящую душу,

130 И уж тогда призови сдерживать горькую скорбь.

Время — царь врачеванья. Вино ли подносишь больному —

Вовремя дав, исцелишь, если же нет — повредишь.

Хуже можно разжечь и злей возбудить нездоровье,

Если леченье начнешь в непредназначенный час.

135 Стало быть, вот мой совет: чтоб лечиться моею наукой,

Прежде всего позабудь празднолюбивую лень!

Праздность рождает любовь и, родив, бережет и лелеет;

Праздность — почва и корм для вожделенного зла.

Если избудешь ты лень — посрамишь Купидоновы стрелы,

140 И угасающий свой факел уронит любовь.

Словно платан — виноградной лозе, словно тополь — потоку,

Словно высокий тростник илу болотному рад,

Так и богиня любви безделью и праздности рада:

Делом займись — и тотчас делу уступит любовь.

145 Томная лень, неумеренный сон, пока не проснешься,

Кости для праздной игры, хмель, разымающий лоб,

Вот что из нашей души умеет высасывать силу,