И вдруг появилось прошлое, наполненное болью, кровопролитием. Шахты, Иган, и другие. Это больно — вспоминать. Больно потому, что было так много того, что я сделала и того, что еще предстояло сделать. Теперь я поняла, что беспамятство было благословением. Краткой передышкой в кровавом месиве, в которое превратилась моя жизнь.

Но я знала, кто я такая.

Знала, чем я была.

И самое главное, я знала, что мне нужно делать, и сколько жизней я еще не спасла.

Глава 3

Я вынырнула на поверхности, чувствуя брызги на лице, и оглянулась в поисках Трея. Он парил в голубом небе, могущественный и прекрасный, а затем полетел к побережью.

Я последовала за ним. Если бы я захотела, то смогла бы легко сбежать, потому что море было моим домом, моим убежищем, но даже с моими вернувшимися воспоминаниями оставались ответы, в которых я по-прежнему нуждалась.

Например, почему Иган позвал именно Трея помочь нам. У этого должна была быть серьезная причина. Иначе он не стал бы рисковать нашими жизнями.

Но теперь я знала, как он связался с Tреем. У воздушных драконов, как и у морских, существует определенная форма телепатии между близкими. Расстояния часто сдерживают ее, но у морских драконов в проблемных ситуациях эти ограничения могут разрушиться. И та ситуация, когда в Игана стреляли, несомненно попадает под определение «проблемной».

Я закрыла глаза от возникающих образов. Я не хотела пока думать об Игане. Не хотела иметь дело с болью и чувством вины.

Вместо этого я сосредоточилась на том, куда мы направляемся, гадая, а знает ли об этом сам Трей?

В конце концов, деревья и дикий пляж стали уступать место домикам. Трей опустил одно крыло, лениво повернулся, направляясь к линии песка. Золотой туман охватил его тело, и на пляж ступил человек, а не зверь. А по всей спине была кровь.

Затем и я изменила форму и последовала за ним. Магия, что позволила нам изменяться, позаботилась об одежде, которая была на нас (то, что во что мы были одеты, будучи людьми, не пропадало после смены обличья), но это не означало, что вещи останутся сухими. Так что я была довольно грязной к тому моменту, когда присоединился к нему на пляже.

— Почему у тебя кровь? — спросила я.

Он приподнял брови, словно удивляясь вопросу.

— Я драман.

Как будто это должно было все объяснить.

— Что это?

— Наполовину человек, наполовину дракон.

— И это важно, потому что?..

— Потому что магия, которая позволяет драконам изменяться, приглушена в нас, драманах, и когда крылья вырываются из нашей плоти, мы истекаем кровью.

— Больно?

Он пожал плечами, и это могло означать что угодно. Он оглядел меня сверху вниз.

— Похоже, ты замерзла.

— Наверное потому, что чертовски холодно стоять здесь в мокрой одежде.

Я, может быть, и морской дракон, и могла бы оставаться в холодной воде даже в человеческом облике, но это не значит, что я обязана была этим наслаждаться.

— Это было довольно опасно, не так ли? Копы могли бы легко увидеть тебя в форме дракона. Или кто-нибудь другой, кто мог бы идти сейчас мимо скал.

Он пожал плечами.

— Они могут меня увидеть, но кто же на самом деле им поверит?

— Люди, если будет достаточно доказательств. И воздушные драконы, знаешь ли, достаточно большие, чтобы отражаться на радарах.

— Да, но люди явно глупы, когда дело доходит до того, что бродит или летает вокруг них. Они не скажут ничего, даже если же заметят меня, потому что не захотят быть принятыми за идиотов. Это «эффект НЛО». Кроме того, я сомневаюсь, что копы нас заметили бы. Мы далеко ушли, прежде чем они добрались до обрыва.

— Люди не такие тупые, поверь мне, — пробормотала я. В противном случае я не оказалась бы в этой кутерьме, и Иган не умер бы. — И так рисковать глупо.

Он снова пожал плечами, но его взгляд смотрел сквозь меня, а выражение лица по-прежнему оставалось отстраненным.

— Я думаю, первое, что мы должны сделать, так это найти место для отдыха на ночь.

— Хорошая идея, — когда я согреюсь, то смогу думать связно и задать некоторые вопросы.

— Тогда, поехали.

Он схватил меня за руку, его пальцы обожгли мои. Это было хорошим качеством воздушных драконов – к ним приятно прижиматься даже самыми холодными ночами.

Не то что бы я собиралась прижиматься к этому дракону в ближайшее время, даже не смотря на странное притяжение между нами.

Нам удалось поймать такси, потом Трей направил водителя в гостиницу, расположенную в семи милях от нас в глубине материка. Это был не Хилтон – я сомневаюсь, что тут было две звезды, не говоря уже о пяти, но кровати казались чистыми, и вода была горячей, а это практически все, что имело значение.

Когда Трей занял душ, я развесила одежду, чтобы просушить, а затем залезла в кровать. И хотя я не собиралась засыпать, именно это и произошло.

Было уже темно, когда я проснулась. Голубой свет вспыхивал, разгоняя тени – и на секунду привлек взгляд к аккуратно застеленной двуспальной кровати. Трей не спал, хотя его острый пряный аромат все еще витал в воздухе.

Я перевернулась и увидела его. Он был тенью в темноте, не тронутый мерцающим светом, проникающим через окно справа от меня. Он сидел на краю моей кровати. Его поза казалась обычной, но в этой неподвижности было что-то неестественное и смертоносное. Это был хищник, выслеживающий свою добычу.

Что я должна понять сейчас: был ли этот хищник другом или врагом. Марстен и его ученые использовали подобных нам, чтобы захватить большинство драконов, для их Лох-Несского научно-исследовательского центра. Конечно, большинство из тех драконов были молодые, в возрасте от семи до пятнадцати лет и поэтому не могли сильно сопротивляться. Моя мать, Иган, и я были единственными взрослыми и, хотя я понятия не имела, как они захватили маму, я знала, что потребовалось три охотника, чтобы справиться с Иганом. Меня поймали скорее из-за моей глупости и доверчивости, чем из-за чего-то еще.

Вот почему я должна быть так осторожна. Я бы хотела доверять Трею. Я, может, и хочу верить, что он брат Игана, но это не означает, что я действительно могу сделать то или другое.

Мой взгляд скользнул вниз, на затаившегося в тени Трея и сидевшего на расстоянии вытянутой руки. Он, казалось, указывает чем-то на меня. Напряжение поползло по моему телу, и чувство опасности заставило сосредоточиться.

Я протянула левую руку и включила прикроватную лампу. Бледный желтый свет осветил комнату, открывая потрескавшиеся стены, выцветшие краски, и пистолет в руке Трея.

— Так, так, — сказала я, радуясь, что мой голос оставался спокойным, потому что мой пульс, черт возьми, таким не был. И я не была уверена, было ли это страх или притяжение или немного и то, и другое, потому что было что-то опасно-притягательное в его горящих от гнева глазах. — У вора есть жало.

— Вор хочет ответы.

Я заставила себя сесть и прижала колени у груди. Моя кожа была холодна из-за ночной прохлады и сияла странным свечением, доставшимся мне, скорее, от матери, чем от отца. Только день и только солнечный свет согревали меня.

Я пошевелилась, и простыня, прикрывавшая меня, скользнула вниз к ногам, возможно, открывая куда больше, чем следовало. Но в течение одиннадцати лет, когда ученые держали нас голыми, это не особенно меня беспокоило.

Взгляд Трея остался непоколебим так же, как его прицел.

— Где Иган?

— Я тебе ничего не скажу об Игане, пока ты не скажешь правду о том, кто ты и что здесь делаешь, — мой взгляд скользнул к пистолету, и дрожь пробежала по моему телу. Его рука была по-прежнему слишком твердой. Что говорило о хорошей осведомленности и опыте. – Валяй, стреляй в меня, если хочешь. Я уверена, что ученые дадут тебе солидное вознаграждение за мой труп.

Удивление, промелькнувшее на его лице, слегка успокоило мое напряжение. Если он не понял, что я имела в виду, то он не охотник. Может быть, это и небольшой повод для радости, учитывая то, что он все еще держал меня на мушке, но долгие годы плена научили меня быть благодарной и за такие вещи.