В истории очень противоречиво слагаются образы ее действующих лиц. Образ исторической личности при отсутствии достоверных и достаточно полных источников выверяется по надежно проверенным действиям этой личности. Слишком много сил Александр Ярославич вложил в борьбу с врагами Русской земли, в нейтрализацию Орды, в поиски спокойствия своему отечеству, чтобы назвать на Русь новое разорительное нашествие. Нигде и ни в чем он не проявил эгоизма, горячности, не обнаружим мы в его характере и склонности к авантюризму. Известна его осторожность. Он не мог не понимать, что призыв ордынской рати вызовет ненависть всех низших сословий, породит врагов и в феодальной верхушке.

Логика образа ведет нас к предположению, что в Орду он поехал не жаловаться на брата, а с намерением предотвратить нашествие Орды. Его поездка не нужна была для приглашения нашествия, но она не могла и его предотвратить. На Русь двинулись ордынские войска под водительством царевича Неврюя. В историю это нашествие вошло под именем «Неврюевой рати».

Летописи очень глухо сообщают об этом нашествии. В Софийской I летописи говорится, что Неврюева рать явилась под Переяславлем, Андрей вышел к ней навстречу с полками и на Клязьме произошла «сеча велика».

Очень трудно составить ясное представление, из кого состояли полки владимирского князя, какова была сила сторон. Упоминается, что на стороне Андрея сражался тверской воевода Жирослав, а стало быть, и тверские дружины. Можно считать, что от участия в битве уклонились ростовские князья, маловероятно, чтобы кто-то пришел на помощь Андрею из Белоозерского края и из волжских городов. Малодейственным оказался и союз с Даниилом галицким. Из своего далека, конечно же, он не мог послать помощь Андрею, да и с западными соседями хватало забот.

Опять соотношение сил на поле боя сложилось явно в пользу Орды. Владимирская, суздальская и тверская дружины были разбиты, князь Андрей побежал в Новгород. В Новгороде и раньше недолюбливали Андрея, побаиваясь его ярко выраженной враждебности к Орде, теперь же, взвесив угрозу от Неврюевой рати, указали ему путь из города. Андрей побежал в Швецию. Неврюева рать разгромила Переяславль и Суздаль, не тронув других городов Владимирского княжения, явно показав, что пришла только покарать непокорных.

Здесь-то как раз скорее всего и сказались последствия поездки Александра Невского в Орду. Он сумел смягчить карательные действия Неврюя. Исход первого антиордынского выступления во главе с Андреем Ярославичем показал: прав был Александр Невский, считая, что Русь в целом не готова к отпору Орде. А это, на наш взгляд, окончательно отводит упреки в том, что он навел татар.

Для Северо-Восточной Руси приход Неврюевой рати явился серьезным актом, закрепляющим ордынское иго. Историография это точно подметила. Но вместе с тем Неврюева рать, как всякое историческое явление, содержала в себе диалектическое противоречие. Зажимая в формы ордынского владычества Северо-Восточную Русь, она вместе с тем цементировала земли северо-восточных княжеств, создавала условия, при которых действие центростремительных сил хотя и замедлялось, но становилось господствующим общественным движением. Своим вождем это движение избрало Александра Невского. По возвращении из Орды Александр Невский сел на Великое Владимирское княжение.

Что же происходило в это время с союзником Андрея Ярославича галицким князем Даниилом Романовичем, обласканным Батыем? Даниил понимал, что ласки восточного владыки коварны, коварен был в своей покорности и он. Внешнее примирение одного из первых ратоборцев против Чингисовых завоеваний с Батыем испугало прежних противников галицкого князя. Венгерский король поспешил послать посольство чуть ли не с поклоном, все делал, чтобы была забыта его помощь Ольговичам. Совсем еще недавно Даниил в поисках опоры для борьбы с Ордой безуспешно сватал своему сыну Льву дочь венгерского короля. Король теперь сам возобновил сватовство.

На этот раз бракосочетание состоялось. Казалось бы, действительно, наметилось что-то серьезное против Орды: дочь Даниила замужем за Андреем Ярославичем, сын женат на дочери венгерского короля. Однако Неврюева рать все порушила.

Потеряв поддержку Северо-Восточной Руси, Даниил ищет помощи на Западе, пытаясь создать союз европейских королей против Орды, вынашивает замысел о крестовом походе, не понимая, что Европа поднималась на крестовые походы с такими же грабительскими целями, с какими монголо-татары пришли на Русь. Крестовые походы никогда и никого не защищали, но папа Иннокентий IV поспешил вселить русскому князю надежду на помощь католического мира в обмен на соединение церквей.

Римской курии не удались крестовые походы шведов и немецких рыцарей, здесь же добыча сама шла в руки. Иннокентий IV засыпал письмами Даниила, отправил в Галич доминиканского монаха Александра для наставлений князя догматам католической веры, разрешил множество религиозных послаблений, которые облегчили бы слияние церквей, запретил крестоносцам приобретать русские земли. В 1 253 году папа разослал буллы ко всем католическим государям, скорее всего не веря, что они откликнутся на призыв двинуться в крестовый поход, но этой демонстрацией подталкивая Даниила принять католичество.

Даниил не спешил поверить папе на слово, ждал, когда его призывы приведут в движение войска католических государей. Не дождался. Тогда папа предложил Даниилу королевскую корону в награду за соединение с католической церковью. Но Даниил не обольщался короной. Он отвечал папе: «Рать татарская не перестает: как я могу принять венец, прежде чем ты подашь мне помощь». Даниил короновался, но в католическую веру не обратился и рассорился с преемниками Иннокентия IV.

Не имея надежды на европейскую помощь, Даниил все же решился вступить в борьбу с Ордой. В 1 257 году он выгнал из галицких и волынских городов ордынских баскаков и ордынские гарнизоны. Памятуя, что в свое время Батый не сумел взять ни Кременец, ни Холм, спешил укрепить города. В 1259 году войско Куремсы, одного из ордынских вельмож, попыталось вернуть потерянное, но вынуждено было ретироваться. Не замедлило и возмездие. Орда прислала нового баскака Бурундая во главе значительного войска. Бурундай, понимая, что сила галичан в крепостях, потребовал, чтобы Даниил во всех городах разметал крепостные стены. Пришлось принять это требование, ибо сопротивляться Бурундаевой рати средств не было. К тому же, как и в Северо-Восточной Руси, борьба складывалась на два фронта: началось вторжение с Запада.

Шведские ярлы и немецкие рыцари рвались овладеть Псковом и Новгородом, литовские князья то вступали с ними в союз, то враждовали, пока не открылись новые возможности расширить свои владения за счет русских земель.

Юго-Западная Русь залечивала раны после Батыева погрома, а не тронутые Батыем литовские княжества вступали в процесс централизации. Первым, кто железной рукой со средневековой жестокостью собрал воедино литовские земли, был князь Миндовг. Создание союза феодалов под единой властью обычно сопровождалось агрессивными устремлениями. Вместе с тем задачу Миндовга по объединению литовских князей облегчило ослабление нажима со стороны Тевтонского ордена, устремившегося в это время на Русь, и разорение польских княжеств. Удачные набеги на Юго-Западную Русь, когда она, обессиленная после Батыева погрома, еще не поднялась, не обстроилась и не собрала сил для отпора, в какой-то мере содействовали возвышению Миндовга.

После того как немецкие рыцари потерпели поражение на Чудском озере и путь на Русскую землю был для них закрыт, Миндовг, чтобы обезопасить себя и оставить свободными руки для захватов западных и юго-западных русских земель, прибег к весьма хитрому приему. Он принял католическую веру. Римская курия с восторгом отозвалась на это известие, папа поставил литовского князя под покровительство святого Петра, приказал магистру Ордена оказывать ему всякое содействие, а епископу кульмскому поручил венчать Миндовга королевским венцом. Летописец, однако, сообщает: «Крещение его было льстиво, потому что втайне он не переставал приносить жертвы своим прежним богам».