— Что случилось? — испуганно спросил Фалько Гёрнер.

— Ничего хорошего, — господин Кросов нахмурился. — Один из воздушных маршрутов использовали, хотя он сейчас закрыт. Сотрудник, работающий вне офиса, сообщил об этом, и теперь туда направили подкрепление, чтобы расследовать инцидент, — пока господин Кросов заканчивал предложение, снова раздался сигнал тревоги и недалеко от красной линии показалась красная точка.

— Ах, — сказал господин Кросов и выглядел почти взволнованным. — Теперь нелегального летуна заметили даже за пределами воздушного маршрута. Придётся отправить туда охранников.

— Почему не Чёрную гвардию? — спросила я, прикинувшись наивной. — Это ведь они наши герои.

Господин Кросов посмотрел на меня в замешательстве и немного подумал.

— Конечно, они наши герои. Охранники просто немного их разгружают. Вам не стоит об этом беспокоиться.

Затем он развернулся и быстрым шагом пошёл дальше, так что мы кое-как поспевали за ним. Я с интересом отметила его реакцию.

— А в подвал мы тоже спустимся? — спросила я, когда мы подошли к зоне для совещаний.

— В подвал? — господин Кросов снова посмотрел на меня в большом замешательстве. — А что нам делать в подвале? Мы закончили нашу экскурсию, и господин Блюм ожидает вас для индивидуальной беседы. Госпожа Каспари, вы пойдёте первой, — он открыл дверь, и мне ничего другого не оставалось, как волей-неволей зайти в зал для заседаний.

Господин Бюм уже сидел за круглым столом и складывал бумаги. Я заняла место напротив и стала ждать, когда он наконец закончит.

— Госпожа Каспари, — протянул он, и меня охватило плохое предчувствие, что я попала на допрос. — У вас была установлена способность к пятому элементу. До сих пор это не отразилось на ваших академических достижениях, но в этом нет ничего необычного. Только профессор Пфафф утверждает, что в вас дремлет большая сила, которая, как он думает, ещё проявится, — господин Блюм вытащил бумаги и просмотрел их. — Остальные профессора, среди них также профессор Эспендорм, характеризуют вас, как очень хорошего, но не выдающегося студента.

— В самом деле, — с сомнением ответила я, задаваясь вопросом, когда он перейдёт к делу и скажет, что я в силу моих способностей, создаю угрозу безопасности и теперь буду находиться под наблюдением на протяжении всей жизни. — Каким образом это важно?

Господин Блюм нахмурившись, посмотрел на меня поверх бумаг, как будто не привык к тому, что кто-то задаёт ему вопросы. Затем, не обращая внимания, продолжил свою речь.

— Способности к пятому элементу необязательно отражаются на академических достижениях. Всё же есть некоторые важные показатели, которые не оставляют никаких сомнений.

— Какие показатели вы имеете в виду? — спросила я с любопытством, и теперь господин Блюм, казалось, был готов ответить на мой вопрос.

Он улыбнулся.

— Это сугубо внутренний вопрос, в который посвящены только некоторые высокопоставленные сотрудники палаты сенаторов.

— Почему меня это не удивляет, — вздохнула я.

Я была уверена, что господин Блюм гордится тем, что принадлежит к тем немногим, кто разделяет эту тайну.

— Сегодня мы здесь не только для того, чтобы дать вам возможность ознакомиться с работой палаты сенаторов, но также, чтобы выяснить, насколько ответственно вы распоряжаетесь своим талантом и используете его на благо Объединённого Магического Союза, — господин Блюм опустил бумаги и серьёзно посмотрел на меня.

Теперь мы, наконец, подошли к тому моменту, ради которого нас изначально пригласили сюда. Не для того чтобы посмотреть на архивы и отдел воздушной безопасности, мы были здесь, чтобы нас проверили.

— Я прекрасно осознаю ответственность, которая лежит на мне в этом обществе, — я выпрямилась и без колебаний ответила на взгляд господина Блюма.

Я ожидала, что он с высока продолжит читать мне нотацию, но вместо этого он просто смотрел мне глубоко в глаза. С секундным опозданием до меня дошло, что он задумал. Он хотел проникнуть в мои мысли, и теперь я также поняла, что значит поближе познакомиться.

Он не собирается полагаться на то, что я ему расскажу, а, кажется, хочет получить собственное представление о моих мыслях и пережитых событиях. Я быстро закрыла разум, лихорадочно размышляя, что мне делать.

Если я оскорблю палату сенаторов, это не останется без последствий, и моя жизнь точно не станет легче. Однако, если позволю господину Блюм проникнуть в свой разум, он, возможно, сможет выяснить некоторые вещи, которые ни в коем случае не должен узнать. Я понятия не имела, насколько он силён и опытен, и, к сожалению, у меня не было возможности спросить у бабушки совета.

Внезапно мне пришла в голову другая мысль. Я знала, что мой разум силён, тем более с тех пор, как я вернула Адама из царства мёртвых. Я с легкостью могла проникать в разум других людей, а Адам и Торин многому меня научили. Передо мной сидел сотрудник палаты сенаторов, у которого был доступ к взрывоопасной информации.

Он считал меня мятежной, но легко контролируемой девчонкой, и понятия не имел, в каких битвах я участвовала за последние годы. Кроме того, он не знал, что я обучаюсь на духовного странника и уже далеко продвинулась, потому что регистрироваться в палате сенаторов необходимо только после того, как закончится обучение.

Это, безусловно, была одна из тех идей, которые Адам оценил бы как очень рискованная и опасная.

Но я просто не могла противиться искушению.

Я моргнула и снова открыла разум, позволяя господину Блюм думать, что ему, наконец, удалось найти доступ к моим мыслям. Сначала я подкинула ему парочку безобидных: воспоминания о лекциях у профессора Пфафф, а также о том, что совсем недавно произошло у Нёлля — неприятный инцидент на сегодняшней лекции.

Я почувствовала, что он на одно мгновение отвлёкся и погрузился в воспоминания о сегодняшней лекции. В нём профессор Нёлль спросил, с помощью какого вербального заклинания можно превратить песок в камень. Затем вызвал Флавиуса Гондена вперёд, чтобы он объяснил связь и продемонстрировал заклинание.

Флавиус занервничал и позволил профессору Нёлль себя смутить. Заклинание пошло не так, как надо, он забыл в конце два слова, и в конечном итоге, песок пронёсся по классу, как дробь, выстрелившая из дробовика.

Профессор Нёлль, казалось, сам на мгновение удивился тому, как сильно можно было испортить это задание. Затем спокойно попросил Флавиуса подойти к нему после занятий, чтобы поговорить о том, что делать с такими плохими результатами.

Я почувствовала, что Гюнтеру Блюм понравилось, когда Флавиус скорчился и нервно провёл рукой по светлым волосам, постоянно заверяя, что он не намеренно сфабриковал снаряды, и подверг опасности своих сокурсников.

Тот момент, когда Гюнтер Блюм остановился на этих воспоминаниях я использовала, чтобы закрыть свои мысли, запечатать вспоминания об Адаме и магии, которой мы между тем владели, а на передний план выдвинуть несущественные — о соревнованиях драконов и Тенненбоде.

Но внезапно в моей голове появилось имя, и я заметила, что Гёнтер Блюм что-то ищет.

Вельф Боргерсон. Перед глазами внезапно возникли воспоминания о похоронах и тот момент в «Гостиной Шёнефельде», когда здоровенный и жуткий мужчина встретился с Филиппом.

Прежде чем в игру вступили брат и сестра, мне удалось направить мысли в другом направлении и представить, как красиво маленькая Сесиллия кувыркается в угольной пыли после того, как Грегор Кёниг кормит её ежедневной порцией вингтойбеля.

Гюнтер Блюм снова попытался вернуться к Вельфу Боргерсон, и я использовала его мысли, чтобы проникнуть ему в голову и порыться в его воспоминаниях об этом мужчине. Попасть в его разум было легче, чем я думала. Видимо, он даже не ожидал, что я вообще на это способна.

Гюнтер Блюм встретил Вельфа Боргерсона много лет назад. Я увидела его более молодую версию. Уже тогда, в двадцать с небольшим, он носил тёмное пальто, был высоким и казался пугающим и опасным.