Некоторое время царила тишина, затем я почувствовала Адама совсем близко. Он смотрел моими глазами, ощущал то, что ощущала я.

«Пройди через дверь», — прошептал он, пытаясь подавить панику в голосе.

Медленно, словно это была обычная, скучная прогулка, чтобы насладиться теплотой ночи, я пошла к огромному дереву, в каре которого, была чугунная дверь, ведущая назад в Шенефельде. Мне нужно было исчезнуть, причем быстро.

«Иди спокойно и медленно», — сопровождал Адам мои шаги, в то время как мое сердце начало биться чаще. Совсем не просто выглядеть расслабленно и непринужденно, когда точно знаешь, что тебя окружает сотня хладнокровных убийц.

Всего пять метров до двери. Я уже даже ощущала холодную ручку в руке. Еще несколько шагов и все получится. План сработает, и Морлемы исчезнут ни с чем, показав нам дорогу до своего укрытия.

Осталось всего три метра. Сейчас дойду. Я уже протянула руку к ручке, как из ниоткуда вокруг меня вырос круг из тёмных теней. Вся поляна вдруг стала чёрной, а зелёного свечения больше не было видно.

Я испуганно ахнула, когда обнаружила их. Они стояли так близко друг к другу, что образовывали стену. Плечо к плечу на меня смотрело бесчисленное количество серебреных глаз, их пустой, голодный взгляд не знал пощады.

Я сразу бросилась вперёд и помчалась к двери. Всё случилось одновременно. Я обнажила кинжал, и вот они уже налетели на меня, схватили ледяной хваткой за руки и ноги. Я отбивалась, наносила удары кинжалом по морю из тёмных плащей и то и дело чувствовала, как попадаю в цель, и один из Морлемов рассыпается в пыль.

Внезапно появился Адам, как в трансе раздавая удары направо и налево. Элегантными и энергичными движениями он прокладывал себе дорогу ко мне.

Должен быть ещё другой способ держать их на расстояние. Холодные прикосновение их рук прожигали мне кожу. Я никак не могла избавиться от их холода.

Даже когда я убивала их, если вообще можно говорить об убийстве, когда речь идёт об этих полумёртвых существах, тело продолжало жечь ледяным огнём, ледяной холод не исчезал. И не только, он усиливался с каждым движением, проникал в конечности и постепенно замедлял мои движения.

Я сделала глубокий вдох, сосредоточилась на дыхание, а потом создала огромное количество огненных шаров над головой. Они горячо и ярко сияли, и Морлемы, шипя отступили. Однажды я уже держала их на расстояние с помощью огня. Видимо, он им не нравится, они даже боятся его.

Адам понял и сделал то же самое, он создал стену из огня вокруг себя и пробрался ко мне. Мы протянули огонь вокруг, который потрескивая, опалил траву у наших ног. Затем медленно двинулись к спасительной двери.

Морлемы знали, что мы собираемся сбежать. Один в отчаянии бросился в пламя, и, зашипев, огонь погас в том месте, даже если его плащ теперь горел ярким пламенем, а пронзительный крик, который он издавал, мог только свидетельствовать о сильной боли.

Его сосед последовал его примеру, и хриплый крик полумёртвого существа наполнил поляну. Я ошеломлённо смотрела на Морлемов, которые теперь все вместе бросились на нас, чтобы прорвать барьер из огня. Они были готовы сделать всё, даже уничтожить себя, только чтобы поймать меня.

Адам дёрнул меня за руку и дотащил последние несколько шагов до двери. Сразу сообразив, я перенесла пламя назад. Затем Адам открыл дверь и протолкнул меня через неё.

Я, задыхаясь, упала на пол, приземлившись на четвереньки в туристическом бюро госпожи Трудиг. Мои руки и ноги теперь горели как огонь в тех местах, где ко мне прикоснулись Морлемы. Боль всё глубже и глубже въедалась в мою плоть.

— Адам? — в отчаяние крикнула я, оглядываясь по сторонам.

Он стоял в открытой двери, держась за дверную раму и пытался пройти через неё.

Но два Морлема держали его за ноги и изо все силы тянули назад. Всё больше тёмных рук хватало его, и, несмотря на возрастающую боль, я встала и подняла руки. Это был просто абсурд. Я стояла между всеми этими дверями туристического бюро госпожи Трудиг, а через открытую дверь можно было смотреть прямо на лежащую позади нас преисподнюю.

Я сформировала огненный шар и бросила его в одного из Морлемов, который крепко держал Адама, пытаясь затащить его обратно в дверь. Он сердито посмотрел на меня и зашипел от боли, но не сдался.

Мои руки сформировали ещё один огненный шар и ещё один. В быстрой последовательности я бросала один шар за другим, в то время как Адам пинался и изо всех сил и подтягивался к дверной раме.

Громко закричав, Адам ещё раз оттолкнулся и прямо-таки запрыгнул в туристическое бюро. Как раз в этот момент передняя дверь открылась, и в комнату внезапно вошла госпожа Трудиг.

— Ради Бога, — закричала она и уставилась на нас, как мы, в покрытой сажей и порванной одежде, там стояли и лежали.

Морлемы шипели и ругались в открытой двери, видели нас и всё же не могли дотянуться.

Госпожа Трудиг снова закричала, затем тихо упала на пол, найдя спасение в обмороке.

— Нужно позвать её мужа, — сказала я дрожащим голосом и захлопнула дверь прямо перед носами Морлемов.

— Да, — простонал Адам и с трудом встал.

Под его порванным штанами из кожи вингтойбеля я видела огромные красные пятна на коже, изборождённые глубокими царапинами.

— И нам нужно как можно скорее к твоей бабушке, чтобы обработать раны.

— Эти раны опасны?

Я разглядывала багровые пятна на руках, на которых теперь начали появляться волдыри, как будто я обожглась. Боль была невыносимой. Мне хотелось кричать при каждом движении.

— Да, они очень опасны, — серьёзно ответил Адам. Он посмотрел на свои порванные брюки, а затем на кожаную куртку, которая клочьями свисала с его рук. — Потому что они не заживают самостоятельно. Нам нужны листья органзы, да побыстрее.

— А что с остальными? — спросила я.

— Они в безопасности, скрыты под защитным заклинанием, и до тех пор, пока никто из них не потеряет голову, Морлемы их не обнаружат. Им теперь нужно ждать, пока эти бестии смиряться с тем, что не смогли сегодня нас поймать и вернуться домой, — Адам на одно мгновение закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

— Я предупредил Торина и твою бабушку. Мы встретимся с ней сейчас в ратуше, в её приёмной. Пошли, теперь нам нужно только позаботиться о ней, — Адам указал на госпожу Трудиг, которая лежала в коридоре, словно огромная переливающаяся конфетка и тихо храпела.

Незадолго до прибытия господина Трудига, его жена пришла в себя. Мы помогли ей встать и проводили к столу, где она села явно в полной растерянности. Вместо того, чтобы, как всегда, бодро болтать и задавать нам вопросы, она оставалась на удивление тихой и только смотрела на нас, странно нахмурившись.

Адам немного изменил её воспоминания, заставив забыть последние минуты. Просто на всякий случай. Нельзя было рисковать, что госпожа Трудиг больше не позволит нам пользоваться дверями. Когда мы убедились в том, что она чувствует себя более или менее нормально, мы попрощались и, в конце концов, покинули туристическое бюро.

Собрались тучи и начался лёгкий снегопад. На улицах было мало людей, потому что большинство магазинов уже закрылись. Бок о бок с Адамом мы прошмыгнули мимо рыночной площади и направились к ратуше.

Бабушка не особо обрадовалась, когда увидела, в каком мы с Адамом состоянии. По её серьёзному выражению лица я видела, что она не недооценивает ранения. Она сделала светло-зелёную пасту из листьев органзы и намазала ей наши обширные раны. Затем обмотала их бинтами и предписала носить целую неделю и, кроме того, каждый день приходить на перевязку.

Адам кивнул, потому что, видимо, ему уже был знаком с этой процедурой. Только я до сих пор понятия не имела, как сильно Морлемы могут нас ранить.

— Останется всего несколько шрамов, — утешил он, когда бабушка мыла своё оборудование.

— Таких, каких у тебя уже много, — ответила я, глядя на него с улыбкой.

Теперь, когда охлаждающие повязки, наконец, успокоили боль на руках и ногах, я снова могла улыбаться.