Гл. III, 34–35. Господь гордым противится, смиренным же дает благодать. Славу премудрии наследят, нечестивии же вознесоша бесчестие.

Первый стих, служащий началом этой паримии, составляет также заключение предшествующей, где и объяснен. Дальнейшие слова (ст. 35) имеют некоторую связь с этим стихом, ибо яснее раскрывают мысль, содержащуюся в нем, — мысль о благоволении Господа к смиренным, и неблаговолении к гордым. Сказанное в одном стихе о смиренных и гордых, приложено в другом стихе к мудрым, и нечестивым. Смиренные, т. е. смиренно переносящие озлобления от гордых, поистине заслуживают название мудрых, ибо только мудрым свойственно самообладание и незлобие в обращении с обидчиками. Но истинная мудрость немыслима без благочестия; а где благочестие, там и благоволение Божие. Бог любит благочестивых, потому что они любят Бога. И как любимые Богом, они наследят славу: она неотъемлемое их достояние. Они, поступая во всем согласно с правилами истинной мудрости, ищут не славы от Бога, а стремятся к Богоугождению. Славы они не добиваются, но она сама придет к ним, как наследственная их доля. Дети суть законные наследники родителей, хотя бы по личным своим качествам не заслуживали наследства. Не гораздо ли больше имеют права на наследие славы от Господа люди, заслуживающие ее делами мудрости и благочестия, которые они совершают с сыновнею к Нему любовию и преданностию? Поистине достойно и праведно они наследят славу. И в здешней жизни Господь воздает им славою и честию, благоустрояя их внешний быт и утешая их благосклонностию к ним людей; но если им не всегда здесь хорошо живется, то непременно в будущей жизни им уготовано наследие вечного блаженства. Не такова участь нечестивых и вместе гордых: они вознесоша бесчестие, — достигли верха бесчестия. Чем высокомернее они ведут себя, ни Бога не боясь, ни людей не стыдясь, тем большего они заслужили унижения или бесславия от Бога и от людей. Рано или поздно им воздано будет по делам и в здешней и в будущей жизни.

Гл. IV, 1. Послушайте, дети, наказания (наставления) отча и внемлите разумети помышление (внемлите, чтобы научиться разуму).

Богопросвещенный учитель мудрости обращается с своими речами к детям в собственном смысле, как видно из ближайшого 3–го стиха, и притом к детям вообще, чьи бы они ни были. При этом он называет себя отцом их по отеческой любви, с какою он предлагает им свои наставления, и по отеческой доброжелательности, с какою требует от них послушания себе. Вся дальнейшая речь, как относящаяся к детям, или вообще молодым людям, имеет воспитательный характер.

2. Дар бо благий дарую вам, моего закона не оставляйте.

Под даром, который обещает дать детям учитель мудрости, разумеется закон, о котором говорится во втором полустишии. Этот закон, — или правила, обязательные к исполнению, — поистине есть дар, потому что он составляет такое благо, за которое ничем равным нельзя воздать тому, от кого получено это благо. Правила предлагаемого детям закона называет учитель мудрости не просто даром, но благим даром, по тем благотворным последствиям в нравственном и житейском отношении, какие проистекут от доброго, целесообразного употребления этого дара.

3. Сын бо бых и аз, отцу послушливый и любимый пред лицем матере.

Учитель мудрости побуждает детей к послушанию своим заповедям указанием на свой пример. Он сам в детском возрасте был послушливым сыном своего отца, царя Давида. Не даром он был также любимцем своей матери Вирсавии, когда пред лицем её, на виду её, под постоянным её надзором проводил время детства. Он заслужил любовь матери, без сомнения, ничем иным, как послушанием не одному отцу, но вместе ей.

4. Иже глаголаша и учиша мя: да утверждается (да удержится) наше слово в твоем сердце, храни заповеди, не забывай.

Соломон мог требовать от молодых людей внимания к себе в силу своего личного авторитета, как царь и Богопросвещенный муж; но отчасти по смирению, отчасти для подкрепления своих наставлений еще другим авторитетом, он находит нужным сослаться на своих родителей, учивших его всему доброму. Соломон очень хорошо помнит их учение, и желая поделиться с молодыми людьми тем, чему учили его самого, воспроизводит пред ними то, что́ глаголали и чему его учили родители.

Чему же именно они учили его? «Да удержится наше слово в твоем сердце, говорили они Соломону, — храни наши заповеди, не забывай». Главным предметом их речей, без сомнения, был закон Божий, содержащийся в Пятокнижии Моисеевом; но вместе с тем они преподавали Соломону и другие наставления в духе этого закона, какие внушала им любовь к сыну и многолетняя духовная и житейская опытность. — Дальнейшие стихи до конца паримии содержат в себе продолжение слов, слышанных Соломоном от родителей, особенно от отца его Давида.

5. Стяжи премудрость, стяжи разум (благоразумие.) Не забуди, ниже презри речения моих уст, ниже уклонися от глагол уст моих.

Премудрость и благоразумие — такое благо, о стяжании которого должно заботиться с бо́льшим усердием, чем о приобретении земных сокровищ (Притч. III, 14. Матф. ХІII, 46). Искатели земных сокровищ не жалеют огромных сумм для приобретения их. Искателю духовного сокровища — мудрости и благоразумия — не нужно делать вещественных трат: ему довольно пользоваться наставлениями родителей. Итак, не забуди, говорит Давид Соломону, ниже презри речения моих уст, — не удаляй из памяти и сердца, исходящих от меня наставлений; — ниже уклонися от глагол уст моих, — неуклонно руководствуйся моими наставлениями в делах духовных и житейских, и ты будешь обладать мудростию и благоразумием: эти блага достанутся тебе даром, как готовое наследство, знай только цену ему.

6. Не остави ея, и имется тебе (сдружится с тобою). Возжелей ея (возлюби ее), и соблюдет тя (сбережет тебя).

Мысль стиха та же, как и предшествующего. Разница только в том, что там премудрость сравнивалась с дорогою вещью, здесь же она представляется под образом лица, знакомства с которым надобно искать и всячески поддерживать, чтобы приобресть в нем верного друга. Итак не остави мудрости, держись её, и она сдружится с тобою, будет верным и полезным твоим другом. Верному другу свойственно оберегать нас своим любвеобильным советом и всякого рода помощию, от бед и напастей. Подобную услугу оказывает истинная мудрость всякому, ищущему в ней опоры в затруднениях. Итак возлюби ее, как благонадежного друга, и она сбережет тебя.

7. Начало премудрости: стяжати премудрость и во всем стяжании твоем стяжи разум (приобретай разумение).

Начало премудрости стяжати премудрость. Т. е. если желаешь быть мудрым, начни с того, чтобы учиться мудрости у других: стяжи ее от тех, которые уже стяжали ее. Истинно мудрые люди всегда готовы поделиться тем благом, которым сами обладают. — И во всем стяжании твоем стяжи разум. Смысл: если бы ты стяжал всякие земные блага, не почитай обладание ими достаточным для себя, пока не приобретешь разумения. Все земные блага, тобою приобретенные, как бы ни были многоценны и обильны, не имеют цены, если владеющие ими лишены главного блага — разумения, т. е. если не знают и не умеют ценить того, что́ нужно знать и делать для души, для удовлетворения духовных потребностей — истины, добра и мира с Богом и совестию. Самое обладание земными благами, без разумения того, как надобно употреблять их, непрочно: глупому сыну не впрок отцовское богатство.

8. Огради ю, и вознесет тя. Почти ю, да тя объимет.

Огради ю, и вознесет тя. Ограда премудрости есть страх Божий. Кто в стяжании и употреблении премудрости руководствуется страхом Божиим, тот тверд в истине и безопасен от заблуждений, как жители, укрепившиеся в хорошо огражденной крепости, безопасны от стрел неприятельских. — И вознесет тя. Потребны немалые усилия, чтобы достигнуть таких успехов в усвоении мудрости, так утвердиться в истине; но велика и награда за эти усилия: мудрость, основанная на страхе Божием, на живой вере в Бога и в Его откровение, вознесет обладателя её, возвысит его в очах Божиих и людских. — Почти ю, да объимет тя. Кто высоко ценит благо мудрости, кто дорожит ею паче всего на свете, того поистине можно назвать наперсником её. Она обнимет его, т. е. будет для него источником духовного мира и довольства. Как наперсник мудрости, он будет себя чувствовать также хорошо, как хорошо чувствует себя ребенок, покоющийся в объятиях матери.