— Но ведь у нас останутся фотографии, — заметил Варгин.

— Фотоснимки останутся, — согласился майор, потирая усталые глаза, — а письмо нужно возвратить на почту и отправить по адресу без задержки, и для этого необходимо знать его тайный текст.

Майор достал из стола сильную лупу и, внимательно просмотрев через нее снимки, произнес:

— Нам нужно, товарищ Варгин, чтобы ни Гаевой, ни его адресат не подозревали о том, что мы напали на их след. Малейшая задержка письма может их насторожить. А что касается замысловатости шифра, — продолжал Булавин, перетасовав, будто карты, фотографии письма и веером разложив их перед Варгиным, — то, мне думается, не хитроумнее он всех прочих разгаданных нами.

Капитан, задумавшись, низко склонил голову над снимками. Не поднимая глаз на майора, спросил:

— Профессиональное чутье вам это подсказывает или есть более убедительные доводы?

Булавин, ничего не ответив, встал и не спеша прошелся по комнате, с удовольствием разминая затекшие от долгого сидения ноги.

Варгин терпеливо ждал объяснений, рассеянно перебирая фотографии и изредка поглядывая на Булавина.

Прошло уже несколько минут, а Булавин все еще ходил вдоль письменного стола, сосредоточенно размышляя.

Щуря глаза, будто всматриваясь во что-то, он изредка решительно проводил ладонью ото лба к затылку, приглаживая тонкие русые волосы. Остановившись перед Варгиным, снова взял из рук капитана фотоснимки письма. Долго, внимательно рассматривал их и наконец заявил убежденно:

— Ведь это только кажется, капитан, что крапинки беспорядочно разбросаны по фотографии. Присмотритесь-ка повнимательнее, и вы увидите, что в строчках письма нет ни одного пятнышка между буквами. Они только между строками и словами расположены беспорядочно, а в словах точно пронизывают центры отдельных букв.

— Да, это действительно так, — согласился капитан, — это я и сам заметил.

— Случайность это или тут есть какая-то система? — спросил майор, садясь на свое место.

— Похоже, что в этом есть система, — подумав, не очень уверенно ответил Варгин.

— Так-с, — удовлетворенно произнес майор, — выходит, значит, что какая-то система нами уже обнаружена, а это ведь не пустяк. В решении шифрограммы это, по-моему, самое главное. Не так ли?

Капитан еле заметно пожал плечами.

— Думается мне, — помолчав немного, продолжал майор, — я смогу подсказать вам и еще одну мысль.

Взяв со стола письмо Гаевого, он добавил:

— Попробуйте-ка читать крапленые буквы не на всей развернутой странице, а по площадям, образованным складками письма. Да учтите к тому же, что тайный текст может быть написан и по-немецки, хотя и русскими буквами.

— Это единственный способ, который я еще не испробовал, — признался Варгин и торопливо стал собирать со стола фотографии и бумаги, на которых делал свои заметки.

…Майор Булавин дремал в кресле за своим письменным столом, когда на рассвете Варгин осторожно дотронулся до его плеча.

Открыв глаза и увидев улыбающееся лицо капитана, Булавин быстро поднялся и спросил оживленно:

— Разгадали?

— Разгадал, товарищ майор!

Варгин все еще не мог справиться со счастливой улыбкой, выдававшей его чувства. Он расшифровал за время своей службы в контрразведке не одну головоломку, но всякий раз при этом торжествовал, как школьник.

— Ну, читайте же, — нетерпеливо произнес майор Булавин, торопливо закуривая папиросу, предложенную Варгиным, и совсем забыв, что дал себе слово не курить.

— «В депо появился новый локомотив ФД 327-13».

— Чутье, значит, не обмануло нас, — задумчиво произнес Булавин, затягиваясь папиросой.

— Прикажете арестовать Гаевого? — спросил Варгин, невольно подтягиваясь, будто собираясь к немедленным решительным действиям.

— Нет, зачем же! Это мы всегда успеем сделать, — спокойно заметил Булавин и кивнул Варгину на стул, приглашая сесть. — Арестом Гаевого мы лишь спугнем его сообщников, а нам нужно постараться с его помощью раскрыть всю эту компанию. Пусть побудет пока на свободе. Следует только взять мерзавца под наблюдение, а всю его корреспонденцию строжайше контролировать. Нам непременно нужно выяснить, каким образом ухитряется он получать задания от своего начальства.

— А как же с письмом? Задержать его или отправить?

— Отправьте. Видно, Гаевой уже раньше успел сообщить своим хозяевам численность нашего паровозного парка. Положение мало чем изменится, если они узнают и об этом новом паровозе.

Длинный стол Военного совета фронта был завален оперативными картами. Пятнистые поля их были расчерчены ломаными линиями переднего края фронта, дугами и овалами расположения войск, стрелками намечаемых ударов.

Начальник штаба фронта, высокий, худощавый генерал с коротко остриженной седой головой, положил на стол указку, которой только что водил по карте, разостланной на столе.

— Ну-с, значит все ясно? — спросил он и испытующе обвел глазами присутствующих. — Товарищ Быстров, — обратился он к начальнику военных сообщений фронта, — что вам нужно для обеспечения военных перевозок в связи с подготовкой к наступлению на левом фланге фронта?

Быстров поспешно встал, оправляя китель. В блокноте у него были сделаны все необходимые расчеты. Он быстро перелистал несколько страниц и ответил:

— Паровозный парк ближайшего к фронту основного паровозного депо необходимо значительно увеличить. В противном случае депо не справится с перевозкой срочных грузов, поток которых сильно возрастет. Нужно также подбросить кое-что из разгрузочных механизмов на прифронтовые станции. Разрешите мне, товарищ генерал, позже доложить вам свои соображения подробнее!

Начальник фронтовой контрразведки, сидевший рядом с полковником Муратовым, шепнул ему на ухо:

— Сегодня же свяжитесь с майором Булавиным. Поставьте его в известность, что снабжение наших армий, готовящихся к наступлению, будет идти через станцию Воеводино.

В тот же день состоялся разговор полковника Муратова с майором Булавиным. Разговор шел по телетайпу, буквопечатающему телеграфному аппарату, условным кодом.

«На днях начнется переброска военных грузов через вашу станцию в направлении главного удара предстоящей наступательной операции, — медленно читал майор Булавин на узкой ленте телетайпа. — В связи с этим значительно увеличат ваш паровозный парк».

«Получили ли вы мое донесение о Гаевом?» — запросил Булавин полковника Муратова, как только прекратилось судорожное движение ленты у него меж пальцев и умолк дробный стук клавиатуры аппарата.

«Да, получил, — ответил полковник Муратов. — Вы полагаете, значит, что его можно оставить пока на свободе без особого риска?»

«Пока Гаевой на свободе, нам легче будет проследить систему связи, а следовательно, и местонахождение основного гитлеровского резидента у нас в тылу. Арест же Гаевого только насторожит вражескую агентуру».

«Но ведь, оставаясь на свободе, Гаевой донесет тотчас же об увеличении паровозного парка Воеводина, и гитлеровцам все станет ясно», — высказал свое опасение полковник Муратов.

«Донесение его пойдет через нас, и мы посмотрим, как обезвредить его. Мы ведь контролируем теперь каждый шаг Гаевого и всю его переписку. В случае нужды мы можем взять его в любую минуту».

Несколько секунд клавиатура телетайпа была неподвижна. Видимо, полковник Муратов обдумывал предложение майора. Затем пусковым сигналом передающий аппарат снова привел в действие механизм принимающего телетайпа. Глухо защелкали клавиши, лента пришла в движение, и майор Булавин, с нетерпением ожидавший ответа, прочел наконец:

«Хорошо. Оставьте Гаевого на свободе до особого распоряжения. Я доложу начальству о вашем предложении».

Вернувшись к себе, майор Булавин приказал вызвать капитана Варгина. В ожидании его прихода он нервно ходил по кабинету, обдумывая события последних дней. Обстановка становилась все сложнее. Теперь, когда было принято решение снабжать готовящиеся к наступлению армии через Воеводино, Гаевой мог, конечно, причинить много неприятностей. Имея доступ к документам конторы паровозного депо, он легко узнает об увеличении паровозного парка, даже не выходя из помещения конторы, и, конечно, сообразит, с чем это связано. И все-таки это пока не очень пугало Булавина, так как он не считал особенно страшным того врага, которого видел перед собой.