В последний раз она приезжала в Милан в феврале вместе с мужем – они провели несколько дней в совещаниях, в деловых завтраках, но были и вечера, когда они просто сидели на диване и болтали. Сейчас она хотела бы пережить заново эти мгновения, взглянуть в глаза Эдуардо и спросить его: «Есть что-то, чего я о тебе не знаю?». В этот момент наконец-то растаял противный ком в горле, который мешал ей расплакаться - этот ком возник, когда она обнаружила секрет мужа в ящике письменного стола. Урсула зарыдала, оплакивая свой брак, мужчину, которого она любила, чья смерть оставила в ее жизни невосполнимую пустоту. Она не услышала дверной звонок, не услышала звавший ее голос. И только, когда кто-то прикоснулся к ее плечу, Урсула увидела свою подругу Дамиану, которая наклонилась, чтобы ее обнять.

2.

Только вечером Урсула присоединилась к Дамиане на кухне.

- Как ты себя чувствуешь? – спросила подруга, ставя на стол тарелки со спагетти в соусе песто.

- Лучше… я не могла заплакать много дней.

Они уселись за стол, и Дамиана спросила:

- Помнишь, когда мы были девчонками, наши мамы не позволяли нам гулять с подружками?

- Они говорили: плачьте, плачьте, ваши глаза станут красивее. И никогда не объясняли нам, почему не разрешали. Говорили, нет, и все. Точка.

- Да, сейчас кажется невозможным, чтобы родители вели себя подобным образом, - сделала вывод Дамиана.

В отличии от Урсулы, тоненькой миниатюрной брюнетки с изящными чертами лица, Дамиана была высокой, крупной блондинкой с густой шевелюрой. Две подруги отличались не только внешностью, но и характером. Урсула была молчаливой и сдержанной, а Дамиана – темпераментной и шумной. Они появились на свет с разницей в месяц, и вместе учились ползать, ходить, говорить.

Женщины съели спагетти под томатным соусом с базиликом, Урсуле очень понравилось.

- Я правильно поступила, вернувшись домой, - признала она.

- Даже если эта квартира – просто запасной аэродром, потому что последние тридцать лет твоей жизни ты провела в Торре, где и был твой дом.

- И у меня пятеро прекрасных детей. Но только здесь я могу быть самой собой, мне нужно собраться со всеми силами, чтобы разобраться с проблемами, которые меня ждут в Торре.

- Я уверена, все будет хорошо.- попыталась успокоить подругу Дамиана. – Помнишь, о чем мы мечтали в юности?

- О том, что у каждой будет муж. Девочкой ты хотела выйти замуж за мороженщика, потому что твоя мама никогда тебе не покупала это лакомство, и ты ела мороженое только у нас, - напомнила подруге Урсула.

- А ты хотела выйти замуж за поэта, потому что обожала Монталя, и все его стихи помнила наизусть. И муж у тебя все-таки появился, а вот у меня… давай лучше не будем. Я терпела поражения, одно за другим, и все-таки, я тешу себя иллюзиями, что когда-нибудь встречу мужчину всей моей жизни, - призналась подруге Дамиана.

Урсула знала обо всех несчастливых любовных историях подруги, в том числе и о ее романе с женатым нотариусом, который обещал развестись, чтобы быть с ней, и все-таки остался с женой, но, чтобы хоть как-то загладить вину перед Дамианой, он подарил ей бутик на виа Боргоспессо.

- И вот мы вернулись к тому, откуда начинали: две одинокие пятидесятилетние женщины, наедающиеся спагетти, - пошутила Дамиана.

Был поздний вечер, и они уже устали. Подруги поднялись из-за стола, и Дамиана пообещала, что с завтрашнего дня ее домработница займется и кухней подруги.

- Ты сможешь заснуть одна? Или переночуешь у меня? – волновалась Дамиана.

- Я постучусь к тебе завтра утром, и именно я принесу нам позавтракать, - ответила Урсула, обняв подругу. Часы показывали десять вечера. В этот час, в Торре дель Греко, семья заканчивает ужинать. Урсула набрала номер домашнего телефона. Трубку подняла старушка Титина, которая спешно поздоровалась, и пробурчала:

- Подождите, я позову Розарию.

Она всегда так волновалась, когда приходилось говорить по телефону, и предпочитала передавать трубку второй служанке. Урсула услышала, как та зовет Розарию, и как Розария бормочет: «вот глухая, как старый колокол». Две горничные так и проводили свои дни в перепалках, во взаимной критике, но были неразлучны, как два попугайчика.

- Я хочу поговорить с донной Маргаритой, - сказала Урсула, поприветствовав Розарию.

- Синьора ушла отдыхать, она очень устала. Все остальные еще за столом, и у них все хорошо. Хотите, позову синьорино Саверио?

Саверио уже взял трубку:

- Мамочка, как дела?

- Все хорошо, спасибо. Я в растерянности, а так все хорошо. А вы, ребята?

- Приходи в себя сколько нужно. Здесь все под контролем, - уверил Урсулу сын.

- Ты золото. Я люблю вас. Сейчас пойду спать.

Уже в кровати Урсула, против обыкновения, не стала читать. Она выключила свет, и пожелала сразу же заснуть. Потом подумала о Титине, которая всегда звала на помощь Розарию, и вспомнила, как первый раз приехала в Торре, когда они с Эдуардо были помолвлены, и до свадьбы оставались считанные недели. Это были сумасшедшие дни – бесчисленные встречи с друзьями и родными, ежедневные поездки в Неаполь за покупками в самых элегантных магазинах, прогулки по виа Караччиоло, Позилипо, поездки в Эрколано, в Казерту. Темпераментность семьи Сольяно перевернула жизнь Урсулы верх дном, и ей приходилось прятаться в каком-нибудь укромном уголке, чтобы хоть немного прийти в себя.

Как-то она укрылась на кухонном балконе, между горшками с тимьяном и базиликом. Через какое-то время на балкон вошли две служанки, болтавшие между собой:

- Дон Эдуардо просто покорен этой северянкой. Интересно, надолго у них? – спрашивала Титина.

- Они же женятся! - отвечала Розария.

- Синьорина Урсула слишком отличается от нас. Она из Милана, а там холодно, и зимой даже идет снег. И люди там холодные, вот и она никогда не смеется, и говорит мало и тихо. Даже я, не такая глухая тетеря, как ты, не могу расслышать, что она говорит.

- Ты права, она тихоня, зато красавица. Что знает эта бедняжка о наших кораллах, о нашем Везувии, о наших традициях? Она даже обращается к нам на «вы», а донну Маргариту зовет «синьорой». Она должна звать ее мамой! Мамой!

- Она скромная, застенчивая, и богатство семьи Сольяно ее просто пугает. Кто знает, как им приходится на своем севере, когда выпадает снег, - говорила Розария.

- Прячатся в пещерах, - пошутила Титина, и обе служанки разразились смехом.

В этот момент Урсула решила выйти из своего укрытия, и сказала служанкам:

- А летом мы вьем гнезда на деревьях.

Она тихонько вышла из кухни, оставив сплетниц с раскрытым ртом.

Сейчас же, засыпая, Урсула тихонько пробормотала самой себе:

- Как же мне хорошо, в моей пещере, и пусть в Торре никогда не бывает снега…

3.

- Ты знаешь, что домработницы Сольяно обозвали меня пещерной женщиной, когда я впервые приехала в Торре? – смеясь, рассказывала Урсула подруге.

В восемь утра подруги завтракали на балконе в квартире Дамианы, в то время как домработница Дамианы наводила порядок в квартире Урсулы, как подруги условились заранее. Урсула проснулась рано и вышла на улицу, чтобы купить хрустщие круассаны в булочной на виа Ламбро – Урсула решила не предаваться унынию из-за смерти супруга и проблем, которые он ей оставил.

- Пещерной женщиной? Мне кажется, тебе просто польстили, - заметила Дамиана, откусывая кусочек булочки с апельсиновым вареньем.

- Они не со зла, просто я была чужачкой, пришедшей с Севера, из другого мира, с другой культурой. После свадьбы, когда меня лучше узнали, они зауважали и даже полюбили меня. А потом, когда я начала рожать одного ребенка за другим, я стала одной из них. Моя свекровь любит меня даже больше своих дочерей. Сейчас именно у меня в руках пульт управления – после смерти Эдуардо я несу ответственность за семью, за наших служащих, и это право я зарабатывала каждый день в течение этих тридцати лет. И у меня нет выхода: мне нужно стать настоящей коралларой, если я хочу как можно лучше управлять предприятием и семьей. Понимаешь, Дамиана?