Саврасов был поражен. Но его лицо расплывалось в довольной ухмылке. Неожиданно он получил то, чего хотел.

- Я этого не слышал. Но мы будем слышать каждый шаг нашего специального гостя, - майор несколько раз кивнул.

Капитан был собой доволен. Авантюра, которую он затеял, удалась. И великий федерал Саврасов дал свое благословение. Он направился к машине со спецоборудованием чуть ли не вприпрыжку, стараясь не привлекать излишнего внимания.

Максим был весьма доволен. За целый день это первое что заставило его гордиться собой. Нестандартный ход. Малин молодец, Саврасов хвалил капитана, глядя ему вослед. Он сделает все идеально, как и всегда. Жучков поставит в нескольких местах, включая и самого Винбурга. На этой мысли глаза майора блеснули. Малин был дотошным, как и сам Саврасов, а, значит, и жучки будут смастерены так, что никто не поймет, что они были установлены профессионалом. Тени на отделе не будет – это главное для Саврасова. Догадки и подозрения Винбурга будут бездоказательны. Малин осторожен и аккуратен. Максим успокаивал свое чутье. Он желал знать, что именно привело сюда Винбурга. В глубине своих мыслей Саврасов не согласился с доводами Малина о причастности чиновника к взрыву. Они казались ему пусть и имеющими право на жизнь, но все же домыслом. Он отнес их в категорию возможностей. Тем более до официальных версий еще далеко. А вот гений Винбурга сейчас меньше чем в двухстах метрах. Он вынужден с ним считаться, как и с тем, что министерство науки России занимает одно из главенствующих мест в управлении государством.

Большой электронный циферблат на стене ярко светил зеленым, освещая небольшую комнату. На его гладком полированном экране мутно виднелись цифры: четверть одиннадцатого ночи. Несколько раз поморгав, Кир посмотрел по сторонам. Слабого света часов хватало лишь на то, чтобы едва проникнуть за середину мрака комнаты. Справа, в метре от себя, он едва разглядел еще одну кровать. На ней кто-то спал.

Окончательно придя в себя, Кир попробовал приподняться, чтобы лучше осмотреть комнату, в которой он находился. Но стоило ему сделать небольшой упор на руки, как все тело содрогнулось, словно от разряда током. Острые колики пронзили грудину и мышцы сжались в судороге. Кир заскулил. Изо всех сил он пытался сделать вздох, но спазм все больше сковывал его.

- Погоди, - справа донесся мужской тяжелый бас.

Кир не мог повернуть голову и посмотреть на незнакомца, но слышал, как тот включил ночник и что-то достает из прикроватной тумбы.

Через пару минут к правой руке Кира подошел седовласый мужчина. Он положил шприц на тумбу рядом с кроватью и начал аккуратно готовить руку соседа к введению иглы. Через несколько секунд незнакомец нащупал вену и воткнул шприц. Кир вскрикнул.

На лице седовласого даже не дернулась и морщинка. Он ввел до конца препарат и осторожно вынул иглу. Еще с минуту незнакомец смотрел на Кира без отрыва. Глаза седовласого искрились зеленым. Он внимательно осматривал своего пациента: проводя взгляд от лица на руки и снова на лицо. В зеленоватом оттенке ожоги Кира были похожи на кожу ящерицы, лишенной матового блеска. Когда же седовласый вновь взглянул в глаза Киру, то смог прочитать единственный вопрос: «Что со мной?». Но он не собирался на него отвечать.

- Через тридцать минут тебя начнет отпускать, - прохрипел незнакомец. – Если не будешь сопротивляться спазму, то лекарство подействует быстрее. Хотя поначалу будет больнее.

После этих слов седовласый скрылся с глаз. Кир остался наедине с потолком. Боли не оставляли бедолагу около часа. Он не мог заставить себя расслабиться и позволить волне спазма сойти на нет. Лекарство действовало медленно, с трудом пробираясь в ткани пораженные судорогой. Постепенно боль ушла, дыханию ничто не мешало и Кир смог безболезненно пошевелить конечностями. Когда же его ноги коснулись холодного пола, на циферблате часов было уже пять минут первого. И в эту же минуту Кир впервые увидел свои обгоревшие руки, покрытые сплошным багрово-черным ожогом. Он смотрел с ужасом на свои пальцы, вернее на то, что от них осталось. На некоторых из них кусками была оторвана кожа, а оба мизинца были ампутированы.

Кир медленно встал с кровати. Его немного шатало. Ноги отозвались колкой болью. Кир посмотрел на них. Он видел только обгоревшие пальцы, выглядывающие из-под халата. Кир огляделся. Он хотел увидеть себя. Но в комнате не было зеркал. Лишь три койки и столько же тумб. Он поднес руку к лицу и осторожно дотронулся до него. Но ничего не почувствовал. Тогда он прикоснулся к щеке всей ладонью и провел ею, но никаких ощущений.

- Лицо у тебя тоже сожжено, - знакомый хриплый голос прервал тишину комнаты. Седовласый стоял у входной двери на крыльце дома. – И волос у тебя тоже нет, если тебя это интересует.

Кир смотрел на незнакомца, не зная, что сказать. Он лишь медленно провел по голове рукой, словно ища доказательства сказанному. Тем временем седовласый достал из широких синих штанин пачку сигарет, а из кармана легкой хлопчатой куртки зажигалку.

- Пойдем, это надо перекурить, - предложил он. Кир нахмурился. – Твое пробуждение, - пояснил незнакомец.

Кир решил присоединиться, хотя к курению тяги не ощущал. Он медленно вышел на крыльцо. Холодная ночь ранней весны неприветливо встречала шатунов. Небо, затянутое плотным покрывалом туч, тревожилось далекими вспышками грозы. В звенящей тишине отчетливо слышалось, как неподалеку гудят трансформаторы. Деревня была погружена в глубокий и тяжелый сон. Ее одинаковые незатейливые домики с плоскими крышами были похожи один на другой. Некоторые отличались наличием двух или трех комнат, но таких было не больше трех на небольшую улочку. Ни в одном доме на окнах не было ни штор, ни занавесок. В пустых глазницах мерцал тусклый зеленый. В доме напротив он на мгновение стал более ярким, после чего вернулся к прежней бледности.

Кир посмотрел на своего соседа. Он тем временем спокойно делал очередную затяжку и медленно выпускал дым, уходивший за ветром вглубь деревни.

- Раз уж ты потревожил мой сон, то я позволю тебе поговорить со мной, - незнакомец посмотрел на Кира. – Я не очень-то люблю разговоры, но без этого мне, скорее всего, не уснуть. Так что валяй – задавай вопросы.

Кир задумался. Что же спросить? В голове вертелось столько мыслей. Начиная от того, как он сюда попал, что с ним произошло, заканчивая этим странным местом и препаратом, который ему ввел его сосед. И лишь один вопрос смог выбиться вперед, на который он не мог найти даже примерный ответ:

- Кто я?

Седовласый ухмыльнулся.

- Видишь ли, парень, этого тебе сам господь бог сказать не сможет. Даю руку на отсечение, что данные о тебе в небесной книге сгорели так же как и твоя кожа.

Кир понурил голову. Он смотрел на руки.

- Да не волнуйся ты так, скоро кожа восстановится, - седовласый говорил с ухмылкой, - если конечно нашу болезнь принять как чудо исцеления.

- О чем ты? – Кир сделал шаг в сторону от незнакомца.

- О, видимо твоя культура общения также выгорела? – съязвил сосед.

- Кто вы? И что это за место? Как я сюда попал? – затараторил Кир.

- Да ты оживился, - нахмурился седовласый, - значит, все же какая-то память в тебе осталась. Обычно беспамятные не такие активные.

Кир терялся, но продолжал смотреть на собеседника.

- Меня зовут Таш. Я что-то вроде главного среди здешних, - он запнулся, подбирая необходимое слово, - среди здешних обитателей. Находишься ты в Деревне. Это  резервация для больных «белой язвой».

- Резервация? – переспросил Кир.

- Когда будешь разглядывать себя в зеркале в душевой, обрати внимание на язвы, что по всему твоему телу, - сухо произнес Таш. Он затянулся в последний раз и выкинул окурок в урну, стоящую возле двери.