- Ну хоть что-нибудь на них есть? – с глухой злостью спросил Ожин.

- Мало чего. Первый разговор с помощником Данилевского соответствует обрывкам записи. Хотя их настолько мало, что по ним невозможно ничего сказать, - досадовал Серов.

- Как так получилось, что идеальная система защиты БиоНИЦ вдруг дала такой грандиозный сбой? Вы - начальник охраны. Так какого черта здесь происходит? У нас под носом умирают двое наших сотрудников. Один за пределами, другой на своем рабочем месте. И никаких записей? Я должен это проглотить?

 - Камерами у концертного зала не мы ведаем. А в остальном: выходит не такая уж и идеальная система защиты.

- Это какой-то бред, - мотая головой, Ожин отошел к своему столу. – Одна напасть за другой. Сначала родство, потом Винбург, теперь труп, потом Данилевский.

- Того что вы небрежно назвали просто трупом, зовут Петр. И у него очень влиятельный отец, - Серов осушал разливающуюся отчаянность директора.

- Я помню это, - злобно произнес Ожин.

Серов уже со вчерашней ночи напоминает ему об этом.

- Что будем делать с Семиовским? – многозначительно спросил Серов.

- А что с ним такое? Допрашивайте! Мне учить вас как работать? – негодовал директор. – Не хватало мне думать о ваших ошибках. Вы упустили его и позволили Винбургу подобраться к нему. Теперь расхлебывайте.

- Грубо.

- Я никогда не вмешивался в вашу деятельность. И вы не вмешивайте меня.

- Однако вы позволили Винбургу устроить небольшую революцию Данилевскому и сходить конем.

- А вы хотели чтобы я возразил ему?

- Как минимум. Вы знали что Семиовский не рекомендован мною к раскрытию своего потенциала. И мои действия по нему были санкционированы соционикой

.

Серов прошел к мягкому креслу у журнального столика.

-  Если я буду помнить о всех ваших рекомендациях по всем нашим сотрудникам… Не я здесь агент. Это ваша работа следить за гениями, - здесь Ожин слабины не давал.

Он прошел за свой стол и небрежно плюхнулся в кресло.

- Как же это произошло?

Серов смотрел в стену. Сейчас он хорошо помнил тот день, когда впервые встретил Кирилла. И как подобает начальнику охраны – провел с ним свое собеседование. Все считали что проходят некий тест на отсутствие криминальных связей. Но на самом деле Серов проводил первичное тестирование кандидатов по программе соционики.

- Этот мальчишка все время считал, что у него на дороге стоит Данилевский. Ходил перед ним павлином, показывал свои таланты, но именно вы запрещали всякие восходящие движения в его отношении, - недовольно высказался Антон Исаевич.

- Вы на что-то намекаете? Если считаете что подобные терки Семиовского и профессора могли привести к возникновению непреодолимого желания убить, то скажите.

Директор сверлил глазами Серова. Начальник охраны не желал сходить с тропы противостояния и продолжил:

- Психологический портрет составляемый соционикой объемен и полон. Мы все проходим несколько этапов негласных тестов. По их результатам: Семиовский не способен на убийство. Однако он мелочен, самолюбив и жесток, что очевидно скажется на всей его дальнейшей работе. Жажда признания и патологическое желание быть лучше каждого разовьет в нем деспота-ученого, которого будет невозможно контролировать. В процессе работы он легко теряет связь с реальностью и в критические моменты способен переступить границу дозволенного.

- То есть убить?

- В его профиле стоит четкий ответ на этот вопрос. Он опасен как ученый, из-за деятельности которого могут произойти события, влекущие за собой гибель людей. Он надежен только до определенной черты.

- А если ему выгодна чья-то смерть?

- Вы так злитесь из-за смерти друга, что готовы обвинить еще не созревшего ученого с манией величия в его гибели? Поостерегитесь с такими выводами.

- Я уже не знаю что думать. Но теперь Семиовского будет тяжело задвинуть, если им заинтересовался Винбург. А им он заинтересовался весьма основательно.

- М-да, это как раз таки проблема, - Серов тяжело вздохнул.

- Неужели нельзя просто приказать? – предложил Ожин.

- Если б Данилевский был жив – можно было. Но сейчас Семиовский единственный кто имеет хоть какое-то представление о работе, которую они выполняли. В соционике укажут на невозможность запрещения деятельности Семиовского. Даже нет смысла отправлять запрос.

- Как удобно для вас, - усмехнулся Ожин.

- Не понял…

- Семиовский просочился через ваш фильтр. Гений, который не должен быть раскрыт, вот-вот зацветет. Вы просто не будете сообщать об этом в Институт.

Серов встал с кресла

и, сложив руки за спиной, решительно посмотрел на директора.

- За свои ошибки я отвечу.

Но Винбург сумел обойти меня только лишь потому, что вы позволили ему убедительно сыграть, воспользовавшись их с Данилевским враждой. Никто непогрешим, господин Ожин.

Взаимная неприязнь Винбурга и Данилевского длится уже несколько лет. И началась она за долго до того, как Данилевский получил приглашение от министерства науки работать в институте. Данилевский получил свою первую государственную премию в тридцать пять лет, за найденное лекарство от «рака Мотеро», названного так по месту первого заражения. «Рак Мотеро» был мутировавшим вариантом рака конца двадцатого начала двадцать первого века. «Мотеро» был более агрессивным. Данилевский нашел способ лечения благодаря кропотливой семилетней работе в государственной лаборатории в Краснодаре. За что и удостоился награды.

Параллельно с Данилевским, вел исследования и другой ученый – Александр Винбург. Первое их знакомство произошло на заседании ученого совета в министерстве, который рассматривал проблему «рака Мотеро». Данилевский предложил долгий путь изучений. Винбург настаивал на более быстром пути практики на живых людях. Жаркие споры длились два года. Власть не могла определиться, какой из двух вариантов является приемлемым. Согласиться с Данилевским означало несколько лет ожиданий, которые не гарантировали успеха, когда как «Мотеро» забирал каждый год десятки тысяч жизней. Принять вариант Винбурга открывало дорогу испытаниям вакцины на людях, зараженных «раком Мотеро». В таком случае результат был виден сразу и ожидания сводились к минимуму. Но точка была поставлена внезапно. Одна из террористических группировок, обладающая биологическим оружием сделала вылазку в Омске. Результатом этого стало заражение сотен людей «раком Мотеро», большинством из которых, по случайности, оказались дети.

Напряжение в обществе мгновенно достигло взрывоопасного уровня. Если раньше общественность не проявляла живого интереса к судьбе заболевших, и готова была ждать неизвестности в исследованиях, то сейчас смерть стиснула свои костлявые пальцы на каждом ребенке, заболевшем «раком Мотеро». Нужны были результаты и срочно. «Мотеро» убивал за семь месяцев. Властям опасно было откладывать с решением по вопросу болезни. Чаша весов склонилась в сторону Винбурга.

Воодушевленный победой над Данилевским, Винбург рьяно принялся искать вакцину против «Мотеро». В течение четырех месяцев испытаний на людях Винбург был на грани открытия. Время истекало. На Винбурга каждый месяц давили сверху. Всем был нужен результат. За период работы Винбурга над вакциной погибло четыреста сорок два человека. Официальная причина – «рак Мотеро». Но сколько из них реально погибло от «Мотеро», а сколько от испытаний Винбурга никто никогда не узнает. Через шесть месяцев работы над лекарством Александр Винбург нашел панацею, как ему казалось.

Маленькие пациенты шли на поправку. Правительство получило то, что хотело. В обществе громко звучали слова благодарности. Вакцина Винбурга немедленно стала производиться в огромных количествах и отправляться за границу. Но случилось страшное. Треть детей принявших вакцину Винбурга скончались через три месяца. Шок был ужасным. Ступор правительства и общества вылилось в открытое противостояние. Пресса трубила о гражданской войне. «Мотеро» распространялся с невероятной скоростью. Правительство отбивалось от нападок со всех сторон, когда как ученые во главе с Винбургом искали причину смерти детей, принявших вакцину. Ответ пришел также неожиданно.