- Профессор, пришли из ФСБ, - по громкоговорителю из интеркома у двери раздался голос лаборанта.

- Ох, черт, - Елена всплеснула руками, - а мы еще тесты на память не провели.

Она на мгновенье погрузилась в мысли, но уже через секунду велела занять офицеров чем-нибудь и вкратце объяснить, что еще ведется тест. Тем временем она со своей помощницей стала готовить оборудование и препараты. Елена попросила Кира сесть за приборный стол, на специальное сенсорное кресло. Помощница быстро подключала оборудование, Елена раскладывала перед собой бумаги, попутно подгоняя нерасторопную, как ей казалось, лаборантку. Помощница попросила Кира расслабить руки. После этого, немного опасаясь причинить ему боль, не решалась воткнуть иглу.

- Да втыкай ты уже, он ничего не чувствует! – прикрикнула Елена.

Лаборантка пыталась отыскать вену. Но поврежденная кожа скрывала все.

- Напряги мышцы предплечья, - приказала Елена Киру.

Кир сделал несколько усилий, и сосуды начали проступать один за другим. Лаборантка даже улыбнулась от счастья, что наконец-то воткнет иглу. Между тем ей предстояло воткнуть еще одну в другую руку и семь датчиков с острыми наконечниками: два в виски, пару в оба запястья, три в район шеи. Ладони он положил на специальные подлокотники, на которых были держатели для ладоней с биодатчиками.

- Ставь ноги на подставки, и начнем, - командовала Елена. Кир сделал как велели. – Расслабься.

Кресло слегка наклонилось назад. Через маленькие шланги, и иглы пошел раствор. Кир дернулся.

- Это интересно, - сухо произнесла Елена и начала непринужденную беседу с Киром, которая должна была помочь в установлении ложной потери памяти. Кир был настроен решительно. Легкая беседа с профессоршей ему даже нравилась. Елена была крайне осторожна и точна в своих словах. Ее голос мелодично разливался волнами вокруг Кира, окутывая его, создавая образ нерушимой защиты. К пятой минуте разговора Кир был полностью расслаблен. Для большего успокоения он закрыл глаза и отвечал на вопросы односложно.

Через тридцать минут тест был завершен. Кир отходил от полусонного состояния. Тем временем Елена, заскочив в свой кабинет, отправилась в зал заседаний, где ее ждали два офицера ФСБ. В руках она несла папку с электронными листами.

- Здравствуйте, господа, - Кроберг стремительно влетела в зал. Два офицера: один в плаще с высоким воротом, другой в длинной куртке, стояли возле большой карты-схемы Деревни. – Прошу прощения: с тестом провозились дольше обычного.

Она уже сидела за круглым столом в центре зала и раскладывала перед собой бумаги. Офицеры переглянулись.

- Майор Саврасов, - представился офицер в длинном плаще. Он и его напарник сели через стул от профессорши, - это мой коллега капитан Травин.

- Да-да, я помню Вас. Можно без любезностей, - профессорша взглядом проехала по лицу Саврасова и уткнулась в бумаги. – Мы выполнили требования и никоим образом не намекнули пациенту о том, каким образом он получил свои ожоги. Так что вы получите его «чистым».

- Что показал тест? – Саврасов достал блокнот и стал что-то записывать.

- Бумага и ручка? – Елена поразилась увиденному. – А вы не самый обычный федерал могу посудить.

- Вас это напрягает? – Саврасов продолжал смотреть в блокнот и делать пометки.

- Что вы, - Кроберг уткнулась в бумаги. – Мы провели наш стандартный тест для таких случаев. Однако ваш клиент достаточно интересный объект, и мы немного углубились в поисках истины.

- Что это значит? – Травин был безучастен, но решил продемонстрировать хоть какую-то активность.

- Больные «белой язвой» совершенно по-другому реагируют на биорастворы, которые расслабляют их мозг, - Елена посмотрела на офицеров желая увидеть, на их лицах вопросительные мины. Но они оба внимательно слушали ее. – Наш же новый пациент принял биорастворы за инфекцию, но его организм не предпринял никаких действий для ее локализации.

- И это делает его уникальным? – сухо спросил Саврас и снова сделал пометку в блокноте. Елена пристально за этим наблюдала. От чего вокруг повисла секундная пауза.

- Это лишь часть… - профессорша переключилась взглядом на коллегу Саврасова, - …его уникальности. Во-первых, с такими ожогами как у него не живут. Он ведь остался практически без верхнего слоя кожи! У него крайне нестабильно функционируют нервные окончания.

- Насколько нам известно, все больные «белой язвой» обладают нестабильной нервной системой, - возразил Саврасов.

- Во-вторых! – Елена повысила голос. – Сама болезнь у пациента протекает весьма агрессивно. С момента его поступления, роговые проявления «белой язвы» заняли уже треть его тела!

Саврас задумался. Он прикусил колпачок ручки и смотрел на профессоршу, хмуря брови.

- Ваши последние исследования показали, - начал Саврас, - что некоторые из заболевших обладают способностью…

- Уменьшать степень ороговения и распространения язвы! – перебила Елена. – Это так! Но на это способны лишь единицы.

- Так может наш объект из этого числа? – Травину стало интересно.

- В том то и дело что нет! – Елена была поражена своему открытию не меньше своих собеседников. – Определенные способности у больных «белой язвой» наблюдаются к седьмой степени болезни, а у нашего подопечного полное отсутствие каких-либо выдающихся умений. Вследствие этого говорить о том, что он сам заблокировал свою память, не приходится. Он достаточно быстро исцеляется. Клетки белой язвы заменяют пораженные и ему становится лучше. Однако повышенная регенеративная функция наблюдается у всех язвенников.

- Как вы думаете, профессор, - Саврасов просмотрел свои прошлые записи в блокноте, - может ли это быть из-за инородности «белой язвы» у объекта?

- То есть вы намекаете, что он приобрел болезнь уже развитой? – Кроберг посмотрела на листы и с досады сжала губы. Почему не ей пришла эта мысль, думал она.

- Во время взрыва в БиоНИЦ в воздух могли попасть тысячи всевозможных вирусов. Он был в эпицентре. Выглядит вполне логичным, - резюмировал Саврасов.

- Но науке неизвестны случаи, чтобы перерождающуюся язву можно было приобрести, - Кроберг пыталась возразить, но хоровод мыслей окружил ее. Елена встала из-за стола и медленно направилась к карте.

- Вам кажется моя идея слишком нереальной? – Саврасов наблюдал за профессоршей.

- Она мне кажется интригующей, - Елена смотрела на карту Деревни, словно пытаясь найти что-то. – Все гипотезы о том, что «белую язву» можно привить были отметены. Ведь все испытания на животных, которых пытались заразить язвой, проваливались. Давайте так, - Елена без отрыва смотрела на карту, а именно на квадрат с номером 566. – Я санкционирую углубленные испытания над пациентом, чтобы выяснить: правы вы или нет.

- Вы сможете сказать как он был заражен? – уточнил Травин.

- Об этом рано сейчас говорить, - Елена повернула голову назад, а после развернулась сама. – Вы думаете, что он причастен к взрыву?

- Об этом рано говорить, - Саврас улыбнулся.

- Понимаю. Его приведут, как только вы распорядитесь, - Елена подошла к столу со своими бумагами. – Тест памяти показал, что пациент действительно страдает амнезией. Он не помнит ни себя, ни страну, в которой находится. Однако говорить о полном затирании памяти не приходится. Она лишь временно блокирована. Частично он помнит свою семью: единственное, что мы сумели вытащить это то, что у него есть мать и сестра. Его прошлое будет потеряно до тех пор, пока клетки «белой язвы» не приступят к регенерации мозга. Как только дадите команду – мы приступим к восстановлению памяти.

Елена собрала все бумаги в папку, протянула ее Саврасову и добавила:

- Вашими играми с картинками вы все равно ничего не добьетесь.

Майор встал со стула. Медленно подойдя к Кроберг, он взял папку. Профессорша быстро погружалась в раздумья и поспешила удалиться из зала.

- А я думал, что это дело будет скучным, - Травин попытался пошутить.

Но Саврасов не отреагировал. Он кивнул головой в сторону двери, дав понять, что хочет видеть того, ради кого прибыл сюда. Его напарник вскочил со стула и быстро подошел к двери. В коридоре стоял санитар, которого Травин попросил привести пациента.