- Не виновен, - вынес приговор Таш. – В общем так приятель, слушай и запоминай. Ты попал в Деревню. Это большая резервация для тех, у кого нашли «белую язву». Живем мы здесь как в далеком древнем веке. У нас, как заметил, нет ни радио, ни телевидения: ничего информационно полезного. Мы отрезаны от цивилизации намеренно, дабы уберечь эту цивилизацию от нашего влияния.

- Таш хочет сказать, что мы очень опасны. Вирус, сидящий в нас, очень опасен, если попадает в воздух.

- Но в лаборатории, главврач сказала что он не передается по воздуху, - не понимал Кир.

Каро и Таш усмехнулись, услышав слово «главврач».

- Он не передается по воздуху пока мы в состоянии покоя. У маний, клеток «белой язвы» есть агрессивный механизм перерождения. В наших телах он протекает нейтрально. Когда же это происходит у других людей, то монии становятся крайне агрессивны и передаются по воздуху.

- Хватит! – прервал староста. – Мы живем здесь общиной. Все друг друга знают. К любому ты можешь обратиться. Может тебя не встретят с объятиями, но не прогонят, если тебе плохо. В Деревне нет прямых надзирателей, но есть косвенные. Вот эта штука, - Таш показал на зеленоватую полоску на стене, - это камеры слежения. Они считывают наши параметры: голос, визуальная картинка, температура, давление и степень ороговения язвой. Они везде в доме, даже в туалете. Привыкай. Эта система слежения самая совершенная в своем роде.

- Наверное это необходимо… - пожал плечами Кир.

- Ха, - в голос усмехнулся Таш. – Наивный, я посмотрю как ты запоешь, когда к тебе вернется память. Сейчас ты потерян и не понимаешь ничего. Поэтому ты принимаешь окружающий мир таким какой он есть. Пусть он для тебя чужд, но тебе не с чем сравнить. Везунчик.

Кир лишь вздыхал. Он слушал и старался свыкнуться с гудящей головой.

- К этому тоже привыкнешь, - с сожалением произнес Каро. – У нас тут нет строгого режима. Спать ты можешь ложиться во сколько хочешь. Единственный запрет –  это не нарушать сонного режима первого и второго кругов. Они в отличие от нас бодрствуют ночью, а днем спят. Поэтому на этих двух улицах всегда днем тихо. Со временем все усвоишь. Если из лаборатории планируют за тобой прийти, то у тебя над головой из стены появится небольшой экран с оповещением: когда, во сколько и для чего. За тобой пришлют санитаров. Они увезут и привезут. Но это ты уже знаешь.

- Значит, я учусь жить здесь. Постараюсь свыкнуться, кем бы я ни был, - последняя фраза вылетела едва слышимой. Кир погрузился в сон. Его мозг сейчас испытывал большое напряжение он деактиваторов.

- Эх, а я так и не рассказал про питание, - ерничал Таш.

Каро поморщился. Он направился к выходу, держа одноразовый стакан с водой в руке и батончик в другой. Таш направился в душевую.

На улице стало многолюдно. Близился полдень, и большинство деревенских прогуливалось. Хмурости дня слабо противостоял тихий гул множества голосов. Обычная деревенская жизнь. Часть жителей направлялась к площади к так называемым рабочим блокам, где они могли хоть чем-то заняться. Шесть зданий по периметру площади, окружавшие лабораторию, вмещали в себя библиотеку, столовую, импровизированный спортзал, мастерскую лепки из глины и оранжерею. Жителям Деревни не разрешалось заниматься делами, которые хоть как-то могут навредить их кожному покрову. Поэтому в Деревне не было ни одного острого и металлического предмета. Чтобы как-то отвлечь мысли от апатии и ничего неделанья Каро каждый день занимался зарядкой. Он пробегал несколько кругов по самой длинной улице, а потом выполнял упражнения. Вскоре его примеру стали следовать другие. Жители собирались по группам и разбавляли себе день такими упражнениями. Но что объединяло почти всех занимающихся упражнениями так это массовая тренировка на площади, которой управлял Каро. Он показывал и учил жителей движениям и медитации, о которых прочитал в книгах из библиотеки. Но спустя время он дополнял их исходя из того, что люди в Деревне мало двигаются и все физические усилия сводятся к нескольким часам прогулки. Он хотел компенсировать это упражнениями.

До почтового часа оставалось чуть меньше трех часов. Немного похолодало, но стало светлее. Это вселяло робкую надежду на то, что там за толстым слоем серых туч пылает горячее солнце. Каро намеревался увидеться с Сатой. Он направлялся вдоль улицы к ее дому.

Сата уже ожидала его. Как только Каро показался на улице, она спустилась с веранды и медленно пошла в противоположную сторону. Каро через минуту другую нагнал ее, подкравшись сзади. Сата сделала вид что испугалась и расхохоталась.

- Твои шуточки уже оскомину набили, - она не сильно ударила его в грудь. – Сколько раз просила не делать так.

- Это же так весело, - Каро поравнялся с ней.

Сата театрально улыбнулась.

- Мы так долго к этому готовились, - произносила оно едва слышно, - неужели все откладывается?

- Обстоятельства, конечно, не в нашу пользу. Новый сосед поперек влез, - голос Каро был встревожен.

- Мы не можем больше откладывать, ты же сам знаешь. Через шесть дней твой день рож…

- О котором я не желаю вспоминать чаще, чем это необходимо, - перебил Каро. Он сказал это резко, но продолжал шептать.

- Виновата, прости, - Сата посмотрела на Каро. В глазах ее была жалость и страх, но нее за себя.

- Олег, как твоя нога? – выкрикнул Каро. – Перестань смотреть на меня так, - добавил он, едва шевеля губами.

Идущий впереди, грузный высокорослый мужчина в красном обернулся.

- Сказали сам виноват, - Олег нес стопку книг в библиотеку. – Вкололи какой-то дряни и отпустили.

- Плохого не сделали ведь, - Каро хлопнул его по спине, поравнявшись с ним.

- Да, спасибо.

Они распрощались. Три дня назад Олег споткнулся на пробежке и потянул ногу. Но, как и многие он боялся лишний раз обращаться в лабораторию за помощью. Травмы для больных язвой опасны тем, что доподлинно неизвестно как отреагируют монии на них. Простой вывих мог стать причинной резкого ускорения мутации в тканях. Вскоре Каро узнал о небольшой беде Олега и настоял, чтобы он обратился за помощью. Каро умел убеждать, даже таких крепышей, которые любят терпеть боль. К тому же, в разговорах Каро всегда использовал запрещенные приемы из своего мрачного опыта.

- Как же нам быть? – даже едва слышимый голос выдавал волнение Саты.

- Никак. У нас новый сосед. Я и Таш как можно больше узнаем о нем. Кто он и почему подселили именно к нам. Есть риск, он всегда был. Всего лишь еще одна переменная, - Каро улыбнулся промчавшейся ребятне. – Вечеринку откладывать не будем.

- Боже, - вырвалось у нее.

- Сейчас нужно узнать Кира. Кто он?

- Могу заняться этим. Таш слишком неповоротлив, еще спугнет. Ведь он может быть не причем.

- У тебя это хорошо получится.

- Конечно, я же женщина, - Сата нарисовала на лице улыбку.

- Есть одно небольшое дело.

- Все что угодно.

- Мне нужно чтобы ты почувствовала эмоции смотрителя склада Владислава, когда он будет раздавать почту жителям. Мне нужно знать, с какими намерениями он позвал меня.

- Ты же не ходишь получать почту.

- В этот раз пойду и мне нужна твоя помощь. Я буду рядом с тобой на площади. Договорились?

- Все сделаю.

На этом они разошлись. Каро поцеловал Сату в щеку и побежал вперед. Через пару домов он свернул в переулок. Через несколько минут он вышел за девятый круг. Каро бежал рядом с забором там, где никто никогда не гуляет. Здесь почти всегда было тихо. Деревенские голоса обрывками доносились издалека и растворялись в кряхтении сухого мерзлого леса, заснувшего на зиму и не желавшего просыпаться несмотря на календарь.

Сата попала в Деревню в 25 лет. Во время медицинского осмотра, маммолог обнаружил странные маленькие светлые пятна у нее на груди. Проведенное в тот же день обследование показало, что у нее первая стадия «белой язвы». Домой она уже не вернулась. Ее определили в карантин, а через три дня за ней приехали из резервации.  Врачи в Деревне были достаточно учтивы. Сате даже показалось, что ей оказывают излишнее внимание. Так и было. Ее внимательно исследовали. Более всего ей интересовались психологи и нейрохирурги. Тесты продолжались около трех месяцев. После этого ее поселили в доме 857. Тогда на ее бирке вместо девятки была единица, а сама бирка была зеленого, а не красного цвета.