- Здравствуйте, профессор, - звонко поздоровалась ассистентка.

Кроберг сморщилась. Вдруг ставший дребезжащим голос помощницы расколол радость от встречи.

- Тише, - Кроберг остановилась, как только Марина приблизилась к ней. – Что у тебя?

Марина не поняла призыва начальницы. Но на всякий случай стала говорить на тон ниже. Она раскрыла папку и приготовилась передать несколько прозрачных электронных листов профессорше.

- Не хочу ни на что смотреть. Так говори, - отрезала Кроберг.

Марина на секунду замерла, соображая как ей поступить.

- Но, - она пыталась совладать со сломанной схемой действий, - вот тут, поступили первые данные, - Марина смотрела в папку, - те что делались автоматически, - уточнила она. Ее снова потянуло на передачу бумаг, но она одернула руку.

- И? – Кроберг забавляло скомканная речь Марины. Она говорила тихо и медленно, что не причиняло неудобств. Профессорша была довольна.

- И… Уровень Т-лимфоцитов монии находится на крайне низком уровне, - Марина смотрела на Кроберг, пытаясь уловить: верную информацию ли она ей подает. Но глаза начальницы были уставлены куда-то вперед и, казалось, она даже не слушает, - железистых афирмаций, несмотря на завершение операции, в организме по-прежнему много. На момент забора проб из организма их количество составляло примерно 12 тысяч на миллилитр кровяной жидкости. Иммунная система выдержала операцию, однако количество лейкоцитов медленно падает. Я сделала еще один анализ перед тем как направиться к вам, чтобы сравнить, - Кроберг немного повернула голову к Марине, но взгляд из пустоты не отвела, - т-так вот, автозабор система делала два часа назад – их было около четырех тысяч на миллилитр. Мой автозабор показал, что их число уже ниже четырех тысяч.

- А количество АТ-цитов?

- Неизменно. Я перепроверила. И показания по лейкоцитам тоже. Странно, система ведь должна была предупредить о таком понижении…

- Должна была, - шепотом проговорила Кроберг. Она закрыла глаза.

- Он умирает да? – дрожащим тихим голосом спросила Марина.

- Что с конечностями? – Кроберг проигнорировала вопрос.

- Отторжение. Датчики демонстрируют формирование агрессивной клеточной среды. Она пока локализована АТ-цитами, но на фоне падения уровня лейкоцитов иммунная система не выдержит напора мертвых клеток и вскоре отмирать будут другие части тела.

- Пойдем, - Кроберг открыла глаза и направилась в противоположную сторону от палат.

Марина нахмурилась, пытаясь понять действия начальницы. Кроберг направилась к главному иммунологу лаборатории – Ростову Александру Павловичу. У него было в ведении целое хранилище с биообразцами больных «белой язвой». Он принципиально не принимал участия в операции. Кроберг не была против этого, они были давними знакомыми, и работал он здесь по ее настоятельному приглашению. Несмотря на некоторые разногласия, Ростов согласился работать на Кроберг, так как изучение иммунных способностей «белой язвы» было чрезвычайно важным. Зная замкнутость и нелюдимость Александра, Кроберг специально для него создала целый отдел иммунологии. Причем в ней была специальная лаборатория, где бы Ростов мог трудиться один без вмешательства помощников. Но, несмотря на это, к видному ученому они все же были приставлены. Пять лаборантов, которых Кроберг позволила отобрать лично Ростову. Все они трудились когда-то с чудаковатым профессором и уже знали чего от него ждать и как с ним взаимодействовать.

Кроберг с Мариной дошли до вотчины Ростова. Профессорша ввела код доступа – они вошли. Внутри кипела работа. Все пять помощников Ростова были на своих местах. Но изначально Кроберг увидела лишь двоих. Они стояли за столами и смотрели в микроскопы.

- Он у себя? – хрипло спросила Кроберг.

Один из лаборантов указал рукой на внутренние помещения лаборатории. Профессорша проследовала дальше. Марина за ней, успев бросить кокетливый взгляд в сторону одного из лаборантов. Кроберг с помощницей вошли в коридор-шлюз, где они прошли первичное обеззараживание. Двери во внутренние покои открылись. С прохладными потоками воздуха до них доносился голос Ростова. Он был в своей лаборатории и с кем-то спорил. Кроберг не спеша направилась туда. Марина терла руки и пыталась не дать обрушившемуся холоду сковать их. Немного увлекшись согреванием, она отстала от профессорши. Но успела опомниться и нагнать ее.

Ростов стоял с обратной стороны двери в свою лабораторию. Он не спорил, но эмоционально разговаривал с ассистентом. Кроберг различила несколько четких слов: «объект номер три…», «…иммунитет не к черту», «…она наконец-то его добила». После последних Кроберг открыла дверь.

- Ты?! – пискляво выдал иммунолог. – Как всегда подслушиваешь, или тебя реально интересует судьба твоего подопытного?

- Доброе утро, - снисходительно улыбнулась профессорша.

- Да иди ты к черту со своим добрым утром, - Ростов сделал шаг в сторону, пропуская Кроберг. Марина сжалась. Она впервые видела, чтобы Кроберг позволяла кому-то так с собой разговаривать. – Я предупреждал, что ты когда-нибудь доиграешься, и он умрет?

- Предупреждал.

- Я говорил, что он не выдержит больше экспериментов с пересадками? – Ростов ходил возле Кроберг, словно недовольный индюк.

- Говорил, - профессорша посмотрела на ассистента Ростова. Тот словно бы и не заметил вошедших гостей. Он стоял за столом и делал какой-то раствор.

- Ты семь раз пересаживала ему руки, девять раз ноги. О том сколько ты раз снимала с него кожу и забирала органы я умолчу.

- Тебе не хватает материалов для твоих исследований? – поморщилась Кроберг.

- Сколько ты намерена еще пересаживать ему органы, руки, ноги? Может, пересадишь ему еще и голову?! – фыркал Ростов, смотря профессорше в глаза.

- Так ты же сказал что он вроде не жилец и я его добила?

- Пф, - ученый закатил глаза от злости и направился к столу, на котором были аккуратно разложены стопки обычных и электронных бумаг. – Через шесть часов иммунная система твоего любимого объекта станет не более чем призрачным напоминанием о былой силе. Количество лейкоцитов стремится к нулю, когда как омертвение тканей в местах разрезов уже началось. Твой ребенок умирает, мамочка, - Ростов злобно смотрел на Кроберг, - что-то не вижу горести в твоих глазах.

- Марина мне уже сообщила о понижении лейкоцитов. Ты опоздал с сенсацией, - Ростов стал надуваться как шар. Он шумно и жадно вдыхал носом воздух так, что его ноздри раздувались словно два паруса. – Что ты предлагаешь? – Кроберг не дала ему шанса продолжить тираду.

- А я должен что-то предложить? – Ростов округлил глаза и повесил на лицо беззаботную улыбочку.

- Знаешь, Саш, хватит, - Кроберг осмотрелась в поисках ближайшего стула и проследовала к нему. – Красивый спектакль, молодец. Что ты предлагаешь?

- Ты не послушала моих рекомендаций – сама и воскрешай, - Ростов сел на стул и сложил руки на груди.

- Если он умрет, то у тебя больше не будет базы для широкого исследования, а у меня не будет крестника, - Кроберг массировала пальцами виски, - и давай, пожалуйста, не будем выяснять для кого из нас это неприемлемо.

Ростов смотрел на нее и давился, стиснув зубы, вырывающимися словами. Ему хотелось вцепиться в горло этой напыщенной эгоцентричной заучке, коей она была в университете.

- Как я уже говорил, - он сдерживал себя, но все еще держал повышенный тон, - АТ-цитов у объекта всегда одинаковое количество. Плюс-минус пара сотен не считается. Именно они составляют костяк его иммунной системы, - Кроберг с закрытыми глазами продолжала массировать виски. – Мы всегда знали, что лейкоциты находятся на второстепенных ролях. И сейчас мы получили превосходное тому доказательство: их количество резко сокращается, но иммунная система еще держится. Организм объекта перенес тяжелый стресс, в его крови сейчас стресс-гармоны превышают все мыслимые нормы. Плюс мертвечина, которую ты так настойчиво пихаешь в него.

- И? – Кроберг теряла терпение.