Ольга вздрогнула и, бросив неловкий взгляд на Мельева, поспешила удалиться. Сергей проводил взглядом спешащую ассистентку, словно пытаясь зацепиться за нее. Но Кроберг вернула его в реальность.

- Доктор Мельев, мы с вами не дети, а поэтому я не буду ходить вокруг да около. Дела обстоят очень серьезные. У нас меньше чем за двое суток два трупа и, согласно вашим выводам, в этом виноват мой Каро, - Кроберг оперлась на стол и пристально смотрела на Мельева. – Учитывая его важность для науки и тот факт, что мы почти добились от моний полного перерождения, мы должны предпринять максимум усилий для сохранения Каро. Для этого нам необходимо понять природу этих смертей из-за чего они произошли, конкретно.

- Согласно выводам профессора Кема и тем немногим данным что мы имеем после операции, - Мельев расправил плечи и положил перед собой папку, - можно сказать, что симбиот монии излучает некую форму электрохимической нановолновой энергии, которая воздействует на все живые организмы в некотором радиусе.

- Он это делает специально?

- Об этом сложно судить, но учитывая разделение функций центральной нервной системы и симбиота можно заключить, что это воздействие происходит на подсознательном уровне. Скажем, если организм Каро испытывает холод, то и вокруг будет холодно. В том смысле, что всем вокруг будет так казаться.

Кроберг прокручивала в голове весь прошедший день. Как ее бросало в холод и жар. Она вспомнила, что минут двадцать назад ее ассистентка сообщила ей о том, что техники не смогли наладить систему охлаждения из-за ее исправности.

- Вы считаете, что это могло произойти из-за подавителя, что мы ввели? – Кроберг кинула взгляд на папку в руках Мельева.

- Об этом очень сложно судить, - Сергей пожал плечами. – Подавитель это агрессивный раствор, который привел к стрессовому состоянию эгоцитарной системы. Это я могу утверждать уверенно. Данных у нас достаточно.

- Но все же косвенно можно обвинить подавитель?

- Это кажется логичным.

Кроберг слегка кивнула. Она отвела взгляд в сторону. Ее очень интересовало то, что мог подавитель сотворить с мозгом Каро. Она вспомнила слова профессора Ростова, когда тот нелестно высказался о ее растворе. Это было за несколько дней до операции, когда она только готовила компоненты и окончательно не приняла решения о введении. Риск был велик, а прогноза по точному воздействию подавителя никто из ученых тогда не дал. Но в ее мыслях не было сожаления. Наоборот, то что сейчас происходило с ее крестником и пугало и интриговало ее.

- Нужно понять, как это контролировать, - произнесла она, глядя на книжную полку. Ее взгляд остановился из множеств книг на той, что была в темно-синей обложке. Это была лекция неопсихолога Адама Фершана. Им высказывалась теория обновления человеческого сознания через стимулирование мозговой подконтрольной мутации. Многие считали доктора Фершана безумцем. Его идеи о том, что общество можно программировать через операции на мозге вызвали резкое отторжение научного сообщества. Кроберг тоже считала Адама Фершана недалеким и глупым ученым, но лишь потому, что он высказал свои предложения вслух. – Чтобы начать контролировать необычные способности Каро, нужно для начала их измерить, просчитать и спрограммировать дальнейший ход их развития, - Кроберг посмотрела на Мельева. Он был очень резвым на ум и уже понял к чему она ведет.

- Если бы у нас был прибор профессора, мы бы поняли каким образом у него получилось уловить нановолновое излучение симбиота, - Мельев придвинулся и положил на стол папку. – Профессор Кем всегда предполагал, что в эгоцитарной системе Каро скрыт очень большой потенциал и что при должной тренировке его можно раскрыть.

- Или стимуляции, – добавила Кроберг.

- Видимо так, - Мельев кивнул.

- Очень хорошо, что вы, доктор, быстро включаетесь в работу, - Кроберг посмотрела на электронный календарь, встроенный в стол. – Через месяц, Каро необходимо отправить в орбитальную лабораторию министерства для последних испытаний. Это, как мы верим, станет необходимым импульсом к завершающей стадии перерождения Каро, и мы получим чистый идеальный организм монии. Не будет уже симбиота. Однако учитывая сегодняшнее открытие, вам, Мельев, необходимо как можно скорее найти способ сдерживания агрессивной активности симбиота Каро. Вам понятно?

- Да.

- Любые средства, все что необходимо. Сделайте так, чтобы Каро был безопасен для обитателей космической станции, и она не рухнула на какой-нибудь город из-за того, что кому-то стало жарко или холодно, - Кроберг слегка улыбнулась.

- Я понял вас, профессор. Для начала, думаю, будет целесообразным вывести весь персонал со второго уровня лаборатории, - Мельев сделал небольшую паузу. Но Кроберг кивала головой, и он продолжил, - пока мы не разберемся в том, что происходит с Каро, приближаться и быть рядом с ним опасно.

- Вы уверены в том, что на других уровнях будет безопаснее?

- Холод и жара чувствовались лишь на втором уровне. Пациентов в стационаре предлагаю оставить.

Кроберг ухмыльнулась.

- Нужно понаблюдать как будет сказываться влияние на них.

- Согласна, - Елена улыбнулась. Ей нравился ход мыслей Мельева. – Скоро снотворное перестанет действовать и с ними можно будет побеседовать.

Кроберг убедилась в том, что Мельев знает как действовать. В своем безоглядном стремлении узнать правду он напомнил ей саму себя. В ходе беседы на ее лице не раз еще появлялась одобрительная улыбка. Елена заостряла внимание на том, как Сергей говорит о смерти профессора Кема, как рассуждает о влиянии излучения на организмы. Его глаза искрились, а в теле были заметны небольшие подергивания, возникающие от большого нетерпения ринуться в бой. Его сдерживали лишь беседа с Кроберг и отсутствие непонятного прибора профессора Кема.

Кроберг сообщили о том, что тело профессора частично извлекли. Но главное – найден прибор, о котором упоминала госпожа профессор. Кроберг отпустила рвущегося Мельева и тот ракетой направился на второй уровень лаборатории.

В коридоре было приятно прохладно. Сергей посмотрел в ту сторону, где находился стационар; прислушался. Он проследовал коротким путем через предоперационный зал. В криоблоке находились два охранника, они находились в операционном зале. Пройдя дальше в лабораторию, Мельев увидел на столах под прозрачным куполом мертвенно-синие останки профессора, покрытые слоем наледи. Сергей быстро отвернулся. Он посмотрел сквозь окно. Внутри хранилища работали два санитара в защитных костюмах. Он видел, как они ходят между колоннами и о чем-то разговаривают. Самого же тела и то, что санитары разрезали нижнюю его часть, пытаясь отделить тело профессора от ступеней Мельев, не видел.

Сергей отвернулся от окна и, стараясь не смотреть на неприкрытые останки, подошел к рядом стоящему столу. На нем лежал небольшой прибор. Он напоминал портативную игровую консоль продолговатой формы, только кнопки на нем были куда менее изящными и большими. На верхней его части располагался большой монитор. Он занимал почти две трети поверхности прибора. Мельев взял прибор со стола. Он был еще очень холодным, но терпеть можно было. Сергей перевернул его, повертел в руках и быстро обнаружил, что прибор питается от аккумулятора и у него даже имеется слот для микрофлешек для записи информации. Нажав на кнопку извлечения, из прорези с боку показалась узенькая, но длинная, как спичка флешка. У Сергея блеснуло в глазах. Он взял прибор с собой и направился в лабораторию. Но, не успев выйти, поймал себя на мысли, что второй уровень временно перекрывается. Мельев посмотрел на флешку. Пока персонал занят перемещением бумаг на верхние уровни он намеревался зайти в лабораторию Кема и снять показания с носителя, если они там имеются.

Мельев вышел с главного входа центральной операционной и, дойдя до главного перекрестка, свернул направо. Лаборатория Кема была недалеко, впрочем, как и стационар. Они были соседями. Но Сергей не желал впускать, рвущуюся в сердце сумятицу и уверенно шел в лабораторию. По громкой связи зачитывали приказ Кроберг о введении «внутреннего молчания» и о том, что второй уровень лаборатории временно изолируется. До трех часов дня все должны покинуть свои рабочие места. Сергей зашагал быстрее. Показалась дверь лаборатории. Быстро набрав код доступа, Мельев стремительно влетел внутрь.