Череда биологических открытий привела к катастрофическим последствиям, когда ими заинтересовались биотерористы. В результате теракта были заражены десятки людей. Дабы спасти колонию от вымирания Ниров санкционировал применение холерианы. После наведения порядка в Эдемии, он ждал что его уберут, понизят или отправят куда-нибудь еще. Но прошел целый год и прошение о переводе он написал сам. Однако командование решило иначе. Ниров идеально подходил на роль козла отпущения, привязанного к одному пастбищу. Безупречный исполнитель как ни крути, который не погнушался применить самый непопулярный из вариантов для выживания. Ниров ждал. Находиться в колонии, где каждый знал, чего им стоило выживание, было невыносимо. Ощущение того что на тебя смотрят тысячи глаз и ни одного, в котором бы читалась благодарность за жизнь. Слишком много жертв и не все они были обречены. Но Ниров был из тех, кто всегда твердо стоит на ногах и не бежит от последствий. И все это время он держал глухую оборону. С ним общались только потому, что нужно общаться с начальником. Но чем дольше он оставался во главе колонии, тем большим штатом заместителей себя окружал. Ему не хотелось видеть людей и слышать их мысли. Находясь в авангарде колонизации Марса, будучи главой самой развитой колонии, Ниров умудрился уйти в тень – стать затворником. Управлять из тесного мрачного угла мыслей было проще. Никто не видел, как его съедает отвращение к самому себе. Как развивается в нем страх к беспорядкам и болезням. Но конец его заключения на Эдемии все же наступил. На шестом году после трагедии его перевели на главную космическую станцию Министерства науки. Где его затворничество и патологический контроль над всем происходящим подходили как нельзя кстати.

Кроберг повернула голову в сторону иллюминатора. Ей было плохо его видно, а что творится за ним, она не представляла. Но мысли ее рвались туда, где сейчас находился Каро. К медицинскому отсеку, который где-то летал в темном безвоздушном пространстве. Елена успокаивала себя тем, что отсек нашли. Его нашли, а значит, Каро спасен. К квадратному боксу, медленно вращающемуся вокруг себя, подлетел буксир. Это был длинный черный корабль с полусферическими выступами под брюхом. Это были механические руки. Они могли трансформироваться и хвататься за любую поверхность. Снизу из пушки-захвата выстрелил снаряд с тянущимся тросом, еще один захват выстрелил из другой пушки. Это были магнитные присоски. Они успешно закрепились на поверхности отсека. Из единственного иллюминатора, который находился на наружной стене, ничего не было видно. Освещения внутри не было. Тросы потянули отсек к буксиру. Механические руки разошлись в стороны. Буксир направлялся к большому крейсеру, видневшемуся через непроглядную тьму габаритными огнями. Медленно и осторожно железные руки корабля обхватили крохотный металлический бокс, перевернув его в правильное положение. Пилоты буксира задействовали тепловое сканирование. Корабль был уже рядом с крейсером-исполином, молчаливо наблюдающим за приближением трудолюбивого жука. Швартовочный отсек распахнулся и буксир влетел в ангар. Внешние ворота быстро захлопнулись. Через десять минут открылась одна из  массивных ставней ангара. Через образовавшийся проход к буксиру направился немногочисленный технический персонал. Все они были в защитных костюмах. Пилоты корабля уже отпустили отсек на палубу. К одной из его стен подъехал двуногий погрузчик. Приказа о вскрытии не поступало. Через две минуты в ангаре появилась команда врачей одетых в защитные костюмы. Они везли с собой трое носилок. После того как все были в сборе. Ставня начала закрываться. Ангар был изолирован. Поступил приказ о вскрытии. Роботизированный погрузчик подъехал ближе к металлическому боксу. Из его правой руки показался мощный лазерный резак. Управлявший им рабочий приступил к вскрытию отсека. Все затаили дыхание. Что же там внутри: мертвые или чудом выжившие? Когда система безопасности зафиксировала первый сквозной надрез корпуса отсека, на стенах ангара загорелись желтые лампочки, предупреждающие о повышенной опасности. Через увеличивающийся разрез корпуса внутрь с громким писком затягивался воздух. Через три минуты рабочий завершил квадратный разрез в одной из стен отсека. Поддерживая магнитными клешнями кусок металла, робот быстрым толчком назад извлек толстую пластину. Сгрудившиеся сотрудники устремили взгляды в образовавшуюся ровную квадратную брешь. Погрузчик отъехал в сторону. Медики направились внутрь, но их опередили два вооруженных солдата. Они включили фонари и осторожно заглянули в отсек. Осмотрев помещение, она дали сигнал врачам: можно приближаться – опасности нет. Перед тем как медики вошли внутрь отсека, солдаты кинули три лампы, засиявшие холодным светом, как только ударились о поверхность.

Среди беспорядка приборов, валяющихся повсюду и их обломков, медики быстро нашли своих коллег в желтых защитных костюмах. Маски были сняты у обоих. Вирусологи не подавали признаков жизни. Врачи сделали надрезы костюмов от подбородка к ключице, чтобы отогнуть защитную ткань и проверить пульс. Его не было. Врачи потащили их к выходу. Солдаты помогали принимать тела. Каро врачи нашли не сразу. Он сжавшимся комочком лежал в дальнем углу под надломившимся столом. Увидев белого человека с сильно худыми руками, врачи замешкались. Но уже скоро они подошли к нему. Два медика разжали тело Каро и положили плашмя на пол. Его изрезанное шрамами лицо предстало в синеватом свете. Один из санитаров резко отпрянул в сторону, ударившись обо что-то. Второй, тот что был повыдержаннее, прощупал пульс – его не было. Врач прищурился. Он положил ладонь на грудь Каро, другую на плечо.

- Что такое? – не понимал действий своего напарника второй врач.

- Какая-то вибрация. Ты чувствуешь? – смельчак кивнул коллеге. Тот подвинулся ближе к телу и положи руки на ноги. Глаза его немного округлились.

Они вытащили Каро и положили на каталку. Медики снаружи внимательно осматривали тело Каро на наличие травм и порезов. Другие врачи, осматривающие вирусологов, уже передавали сообщение о смерти своих коллег. Не обнаружив порезов, врачи вздохнули. Оставалось дождаться анализа воздуха от системы безопасности и ставни откроются. Автономная СБ быстро справилась с задачей. Оранжевые лампочки потухли. Мужским голосом система объявила об отсутствии каких-либо вирусов в воздухе. Все ставни ангара распахнулись. Персонал радостно воспринял эту новость скидыванием защитных масок.

Покрытые белой тканью тела вирусологов быстро повезли в морг, где их должны были упаковать. Каталку с Каро повезли в соседний ангар: медикам, принявшим Каро, приказали немедленно подготовить спасенный объект к транспортировке на космическую станцию.  Пассажирский челнок с гербом военно-космических сил уже ожидал. Врачи быстро завезли каталку внутрь, пристегнули Каро к ней, закрепили и изолировали отсек. Ставни ангара быстро захлопнулись, и челнок вылетел в открывшиеся внешние ворота. На борту не было никого кроме двух пилотов. И, несмотря на указания, исходившие со станции о контролировании за состоянием объекта 3, они не горели желанием выходить и проверять его. Полет продолжался 15 минут. Вокруг станции летали несколько истребителей. На равном удалении в кольце блокады дежурили три крейсера космического флота России. Челноку был организован зеленый коридор в сопровождении четырех истребителей.

Через полчаса, пройдя все необходимые процедуры, Каро разместили в больничном отсеке блока В. У входа приставили двух вооруженных солдат космических войск. На саму станцию был высажен полк космической пехоты. Ими командовал полковник Стратов. Произошедшее нападение не смогли утаить от президента, и он ввел режим чрезвычайного положения на шесть дней. Главнокомандующий флота издал указ о взятии ситуации под контроль космическими войсками. Несмотря на сопротивление министра Терена о том, что прямого вмешательства не требуется, президент дал понять, что не намерен слышать от него подобные речи. Министр отступил. Космические войска взяли станцию в блокаду и ввели свои войска на ее территорию. Управляющий Ниров не мог препятствовать обыскам и допросам, которые начали несколько часов назад военные следователи. Ему одному лишь разрешено передвижение по станции, а также тем ученым, от работы которых зависела текущая и неотложная работа. Однако всех их от дверей до дверей сопровождали пехотинцы, что невероятно злило ученых-исследователей. Всем же остальным было запрещено покидать жилые отсеки. На допрос их вызывали группами.