- Ты меня слышишь? – с надеждой в сияющих глазах, она смотрела на него.

Каро закрыл глаза и через секунду открыл. «Это да», - расшифровала Кроберг.

- Почему ты не говоришь? – спросила Елена, но быстро сообразила, что вопрос нужно построить иначе. – Ты не можешь говорить? – она ждала ответа. Его не было. – Ты… тебе больно говорить? – Каро закрыл глаза и открыл через секунду.

- Мы позже посмотрим на его связки, - успокаивал Панов.

- Я поняла, дорогой. Но ты очнулся и это хорошо, - она гладила его по руке. – Ты поправляешься. Ты же мое чудо, удивительное мое создание. Мне столько нужно тебе рассказать.

- И столько еще сделать, - радостно добавил Панов.

- Да, мой мальчик. Ты не представляешь себе на пороге чего мы оказались, - она сияла глазами. Она пела. Вместо слов лились мелодичные звуки. Ей казалось, что во вселенной нет счастливее человека чем она. Кроберг смотрела на него и купалась в его взгляде, таком спокойном и безразличном.

- У тебя что-нибудь болит? – спросила она. Каро не отреагировал. – Это хорошо. У тебя переродилась иммунная система. Ты совершенно здоров.

- Только тело вот поправится, наберешь веса немного и в гости к нам в отдел, - искрился Панов и потирал руки. Он даже подпрыгнул на одной ноге, пытаясь привлечь внимание Каро. Но его безмятежный и немой взгляд смотрел на Кроберг.

- Такой сильный, - Елена поднесла руку к лицу крестника. Она дотронулась указательным пальцем до одного из шрамов и посмотрела в глаза Каро. Такой же невозмутимый. Она медленно, едва касаясь шрама, провела по нему вниз. Ее рот немного приоткрылся. Елена убрала руку, потирая пальцы. Зрачки Каро сильно расширились. В свете освещения они чуть заметно подергивались. Но Кроберг не видела этого. Она впитывала пальцами необычное ощущение от соприкосновения к тому, что сделала сама. – Жаль что здесь нет моего помощника.

- А зачем он вам? Ведь есть я? – широко улыбнулся Панов, приставив руку к груди. – Я же лучше.

- Да, Дмитрий Карлович, а зачем вы здесь? – Кроберг подошла к ногам Каро. Она наклонилась и задрала штанину. Имплантированная нога все еще была заметно темнее родной.

- Вот поэтому, - Панов постучал пальцами по обнаженной ноге.

- Биоинженерные испытания начнутся только через две недели, - Елена не понимала воодушевленности Карловича.

- Ах, душа моя, - в голосе Панова что-то изменилось. В нем появилась нотка превосходства и хозяина ситуации. – Вы же ничего не знаете. Планы министерства относительно объекта 3 немного скорректировались, - на лице Кроберг появилась хмурая тень. – Когда у Терена и президента нашего возник спор о том вводить или не вводить режим ЧП на станции, наш министр выглядел неубедительно, так как планово находился в сохранной капсуле. И мы имеем то, что имеем. Солдафоны гуляют по нашим коридорам, а ученые сидят как крысы в коробках, - Панов демонстративно поморщился и поерзал, словно бы его пробирал холод. – Было совещание. Его сам Терен созывал. Это было так волнительно. В общем, он решил, что с этого момента получение жизнестойкого кожного покрова приоритетнее, - с каждым новым словом лицо Кроберг чернело. Она сжимала и жевала губы, стискивая пальцы на спинке кровати. – В связи с этим, по рекомендации господина Винбурга, я назначен ведущим по проекту «Крио Антропоморфного Резистентного Организма». И у меня есть полный доступ к вашим исследованиям.

- Почему мне никто не сообщил об этом? – прорычала Кроберг.

- Вас на совещании не было. Вы были без сознания, - Панов сложил ладони молитвой. – Но скажу вам сразу, меня не очень интересуют ваши игры с вирусами. Я даже отчеты читать не буду по ним. Боже, там же столько данных. Это пока я буду разбираться пройдет год,  а время у нас ограничено. Поэтому я тут, - Панов хихикнул, и снова постучал пальцами по пришитой ноге. – Способности объекта 3 ассимилировать в себе конечности и не просто ассимилировать, но делать их своей точной копией - приоритет. Это сейчас она отличается, - он поглаживал пальцами ногу и смотрел на нее как завороженный, - но через год она станет такой же как и та что рядышком. Он просто чудо. Вы ведь так его называете?

Но Кроберг не желала принимать то, что он говорит. Она ловила себя на желании проснуться. Не может быть. «Я его потеряла?!», - этот вопрос оглушал ее, заставляя подергивать голову и бил ярким светом по глазам, заставляя щурится.

- Он мой! – крикнула она.

- Вы заблуждаетесь, - миловидно порхал Панов.

- Я свяжусь с Винбургом, - Кроберг сказала это уверенно. И Панов знал что, скорее всего, Елена так и поступит.

- Для чего? Чтобы он вернул вас во главу проекта? – Панов ухватился за отогнутую штанину на ноге Каро и медленно начал спускать ее. Он смотрел на Кроберг невинным взглядом, участвующего друга, который причиняет боль, но не от удовольствия, но по делу. – И знаете что будет? Он скажет, что вы умничка и проделали колоссальную работу. Но, приоритеты изменились. Да перестаньте, душенька, - Панов нарисовал отцовскую поучающую ухмылку, - вы действительно думали, что вечно будете возглавлять проект? Бросьте. Мы с вами работаем под конкретный заказ. И сейчас он яснее ясного. Когда я добьюсь определенных успехов, я более чем уверен, что Винбург или кто-то еще вновь вернет проект вам. Если на это будет необходимость.

- Что вы намерены делать?

- Ну вот, это уже другой вопрос, - Панов отошел от кровати и, широко размахивая руками, с интересом делился предстоящим. – Прежде всего, вы добились перерождения его иммунитета. Это замечательно. Однако перерождение его кожных покровов произошло гораздо раньше. Нужно было начать большие испытания еще года три назад. Ну что же, вы вирусолог вот и нянчились со штаммами. Но все что ни делается все к лучшему, - посмеялся Панов, - и его окрепший иммунитет поможет ему выжить в дальнейших испытаниях. Министр как можно скорее ждет от нас прорыва в воссоздании кожи. Через два дня мы возьмем образцы его кожного покрова и попробуем его клонировать. Одновременно мы будем наблюдать за процессом регенерации. Вы уже снимали с него кожу? – Панов резко повернулся и посмотрел горящим взглядом на Кроберг. – Как она ведет себя? Как восстанавливается? Как образовываются новые соединения? Отрезанный кусок живет также долго сколько и органы, руки?

- Нет, мы не проводили таких обширных испытаний над эпидермисом, - обреченно констатировала Кроберг. Она наклонила голову и смотрела на плюющегося слюной Панова исподлобья. 

- Вот это плохо, - Панов нахмурился. – Чем вы там все эти годы занимались? Мне придется делать все с нуля? Кошмар!

- Раны на коже заживают в течение нескольких часов. Снимать с него кожу мы не додумались.

- Мы устраним эту досадную оплошность. Я видел как вы относитесь к нему, - Панов с прищуром посмотрел на Кроберг. – Радуйтесь, у вас есть этот и завтрашний день, чтобы побыть вместе, - Панов вздохнул и направился к выходу. У самой двери он обернулся. – Когда один ученый очень долго пестует свой проект, это вредит. Проявляются нездоровые эмоции.

Кроберг готова была вколотить в закрывающуюся дверь стальные колья, лишь бы она больше не открылась. Она облокотилась на спинку кровати; закрыла глаза. Злость и беспомощность волнами подкатывали к горлу. Елена представляла, как она стискивает пальцы на глотке Панова. Червяк, мелкий, гадкий червяк. Она медленно сползла вдоль спинки на пол. У нее устали ноги. Она ругала себя за свою молчаливость: за то, что ничего не смогла сказать этому слизню, запихнуть его слова ему в глотку, чтобы сбить пену с его уверенности. Хотя, когда на твоей стороне Винбург и ты хороший лизоблюд, это окрыляет. «Петух напыщенный», - усмехнулась Кроберг. Один из приборов издал протяжный сигнал. Кроберг повернула голову в сторону мониторов. Но ей не хотелось вставать. Она решила подождать – возможно сигнал перестанет звучать. Через секунду-другую аппаратура смолкла. Елена посмотрела на дверь. В голове возникла мысль: «Хорошо что здесь не было простачка Мельева». На ее лице появилась недобрая улыбка. Кроберг уставилась на дверь, собралась с силами и встала с пола. Выйдя в коридор и дойдя до операционного зала, она увидела Валентина. Он сидел за столом с приборами и делал какие-то анализы. Елена быстро проследовала к выходу.