Протяженность составляет, по Гоббсу, реальное, объективное пространство, которое следует отличать от пространства воображаемого, существующего лишь как результат воздействия на наше сознание отдельных тел. «Воображаемое пространство есть акциденция сознания, величина же — акциденция тела, существующего вне сознания» (3, I, 137).

Подобным же образом решается Гоббсом и проблема времени. Понятие времени выражает лишь идею, или образ, которую движущееся тело оставляет в нашем сознании. Иначе, помимо движения, отмечает Гоббс, мы не способны воспринимать время. Но время — не только образ движения. Оно выражает также последовательность чередования событий, что обозначается словами «раньше» и «позже». «Исчерпывающее определение времени должно поэтому гласить: время есть воображаемый образ (phantasm) движения, поскольку мы представляем в движении то, что совершается раньше и позже, или последовательность» (7, I, 95; 3, I, 128). Как видно, Гоббсу удалось выразить в своем определении времени некоторые его существенные стороны: последовательность и, что особенно важно, связь с движением. Вместе с тем Гоббс ставит под сомнение объективность времени, заявляя, что «время существует не в самих вещах, а только в мышлении, осуществляемом нашим разумом» (там же).

Чем же объясняются колебания материалиста Гоббса в вопросе об объективном характере пространства и времени?

Для ответа на этот вопрос необходимо иметь в виду следующее. Во-первых, Гоббс был противником субстанциализации пространства и времени, т. е. понимания их как вполне самостоятельных сущностей, независимых от материи. Напомним, что субстанциальная концепция пространства и времени, ведущая свое начало от Демокрита, отождествляла пространство с пустотой и рассматривала его как вместилище всех тел. Аналогично этому время рассматривалось как чистая длительность, в которой протекают вое реальные события. Во времена Гоббса эту концепцию представлял Гассенди, а несколько позже она получила свое наиболее полное выражение в трудах Ньютона и стала впоследствии достоянием всей классической физики.

Субстанциальной концепции пространства и времени противостояла так называемая реляционная концепция[8], связанная с именем Аристотеля и представленная в XVII в. такими мыслителями, как Декарт и Лейбниц. Согласно этой последней концепции, пространство и время не существуют самостоятельно, а являются результатом взаимодействия материальных объектов и процессов. Как известно, последующее развитие философии и естествознания подтвердило правоту сторонников реляционной концепции. Однако в рассматриваемую эпоху последователи этой концепции не только отвергали субстанциальность пространства и времени, но и ставили под сомнение их объективность.

Гоббс под влиянием Декарта примкнул к реляционной концепции. Вслед за французским мыслителем он отрицал наличие пустоты, утверждая, что «во Вселенной не существует пустого пространства» (3, I, 206). Вселенная, согласно Гоббсу, заполнена телами, будь то твердые и видимые тела подобные Земле или невидимые атомы, рассеянные в пространстве, или, наконец, жидкий эфир, заполняющий всю остальную часть мироздания.

В этой связи уместно напомнить, что схоластическая философия также отвергала пустоту, но схоластика исходила при этом из положения о том, что «природа боится пустоты». Данное положение не только ничего не объясняло, но и приписывало природе способность ощущать, чувствовать, т. е. уподобляла ее живому существу. Гоббс же выводил отрицание пустоты из своего понимания Вселенной. Являясь «агрегатом всех тел», Вселенная исключает пустоту, не оставляет ей никакого места. Важно также отметить, что Гоббс стремился подкрепить свою точку зрения, ссылаясь на «неопровержимый опыт», который служит, по его мнению, убедительным доводом против предположения о существовании пустого пространства. Речь шла в данном случае об одном из популярных в то время экспериментов с сосудом, наполненным жидкостью, которые проделывались Торричелли, Паскалем и другими учеными с целью изучения «природы» пустоты и которые привели к открытию атмосферного давления.

Итак, отрицая существование пустоты, с которой сторонники субстанциальной концепции отождествляли пространство, Гоббс пришел к выводу, что реально существуют лишь величина или форма тел, т. е. протяженность. Все же остальное — это только воображаемое пространство, являющееся акциденцией сознания. В соответствии с таким пониманием пространства Гоббс дает следующее определение: «...Пространство есть воображаемый образ (phantasm) существующей вне нас вещи, поскольку она просто существует...» (7, I, 94; 3, I, 127).

В этом определении важно уловить главную материалистическую посылку об объективном существовании вещей, поскольку эта посылка и позволяет нам выяснить качественное отличие взглядов Гоббса на пространство (равным образом как и на время) от их субъективно-идеалистического истолкования. Последнее усматривает, как известно, в пространстве и времени лишь субъективные формы чувственного созерцания, тогда как у Гоббса они выводятся из реально существующих вещей. Однако ошибочное противопоставление Гоббсом реальной величины тел, их протяженности, и якобы воображаемого пространства является отходом от материализма.

Мы рассмотрели одну причину, побудившую Гоббса поставить под сомнение объективность времени и пространства. Но была и другая, не менее важная причина. Она связана с номинализмом Гоббса, т. е. с тем философским направлением, которое противостояло так называемому реализму. Оба этих направления, возникшие еще в недрах античной философии, получили свое развитие в эпоху средних веков. Опор номиналистов с реалистами в средневековой схоластике велся вокруг проблемы универсалий, т. е. общих понятий, и заключался в дилемме: являются ли универсалии чем-то реальным, объективным или же они представляют собой лишь «имена», т. е. слова, понятия, которые существуют только в человеческом сознании.

Не рассматривая детально те исторические формы номинализма и реализма, которые получили развитие в средневековой философии, ограничимся выявлением тех тенденций, которые они соответственно выражали. Если говорить о номинализме, то он выражал в основном материалистическую тенденцию, поскольку настаивал на объективности единичных вещей и отвергал онтологизацию общих понятий. Напротив, реализм, превращавший универсалии в самостоятельные сущности, наделявший их объективностью, являлся разновидностью идеализма и служил одновременно гносеологическим обоснованием многих христианских догматов. В XVII столетии позиции номинализма отстаивали, как правило, представители философского материализма. Это относится в первую очередь к английским материалистам. «Номинализм,— писал Маркс,— был одним из главных элементов у английских материалистов и вообще является первым выражением материализма» (1, II, 142). Маркс имел, правда, в виду мыслителей средних веков: Дунса Скота и Уильяма Оккама, — но продолжателями номиналистического направления в английской философии были также Ф. Бэкон и в особенности Т. Гоббс.

Гоббс последовательно отстаивал тезис, согласно которому реально существуют только единичные вещи. Что касается общего, то Гоббс отрицал не только его онтологический статус, но и объективную значимость общих понятий, заявляя, что в мире нет ничего общего, кроме имен, что «универсальны только имена» (3, I, 461). С номиналистической позиции Гоббс приходил к отрицанию понятия материальной субстанции, а точнее,— отождествлению последней с телом: «...Слова субстанция и тело означают одно и то же...» (3, II, 398). На этом же основании Гоббс считал, что «общая всем вещам материя» есть лишь имя и не более (см. 3, I, 148).

Впрочем, не следует игнорировать и глубокой мысли Гоббса о том, что понятие материи или, как выражался Гоббс, используя аристотелевскую терминологию, «первой материи» совпадает с понятием «тело вообще» и обозначает «представление тела независимо от любой его формы и любых акциденций, за исключением величины или протяжения и способности принимать формы и акциденции» (3, I, 148). Следует помнить также, что Гоббс был убежден в несотворимости и неуничтожимости материи, что согласно его словам «материю нельзя ни производить, ни уничтожать» (там же, 112).