– Ну что ж, первая часть плана завершена, – сказал Николай, когда все, уже переодевшись, собрались в кают-компании.

Последние полчаса он помогал новым друзьям правильно подгонять форму и цеплять знаки различий. Нифар, как и Николай, стал младшим лейтенантом, Кром – пехотным капитаном, а его подчиненные получили знаки различия от рядового до лейтенанта. Оми и остальные члены экипажа челнока также переоделись в летную форму, хотя светиться перед посторонними в их планы не входило. Моррис стал военврачом 2-го ранга, а его помощница – военфельдшером.

– Теперь надо найти местечко и выгрузить часть запасов, а потом займемся людьми. Давай потихоньку двигаться к первоначальной точке.

Теперь челнок двигался не спеша, его сканеры внимательно ощупывали проплывающий внизу лес.

– Судя по показаниям сканеров, внизу находится группа людей, человек двадцать. – сообщил искин челнока, когда они пролетали мимо крупного района леса, достаточно удаленного от оживленной дороги.

– Можно увеличить изображение? –спросил Николай

– Изображение получить невозможно, так как люди находятся под деревьями. Судя по показаниям сканера, с ними находятся два крупных животных.

– Наверное лошади. Прячутся они, что ли? Кром, надо посмотреть. Оми, можешь приземлиться где-то поблизости?

– Да, в двух километрах есть достаточно большая поляна.

– Хорошо, садимся. Кром, даже не отговаривай, я пойду с вами. Мало ли..

Уже через несколько минут Николай шагал по лесу вместе с Кромом и группой его бойцов. Не доходя с километр до места, два разведчика выдвинулись вперед и скользнули вперед и скоро Кром слушал доклад.

– Девятнадцать человек в форме как у нас, но потрепанная и грязная. Практически все раненные, забинтованные. Судя по всему много тяжелых. С ними одна девушка, тоже в форме. Из оружия вижу винтовки, у девушки пистолет. Вижу одного часового, голова тоже забинтована.

– Хорошо. Кром, я иду впереди, вы сзади, страхуете. По-моему это те, кто нам и нужен. Вызовите Морриса с помощницей, похоже у них скоро будет работа.

Николай поправил свою форму и пошел не таясь вперед. Не доходя метров пятьдесят до небольшой тенистой полянки он услышал: – Стой, кто идет?

– Свои. – Больше почему-то ему в голову ничего не пришло.

– Кто такие свои?

– Младший лейтенант Николай Соколов, сто шестьдесят третий истребительный авиаполк. Сбили меня, вот и пробираюсь обратно.

– Руки вверх и двигай потихоньку вперед, чтобы я тебя видел.

– Да двигаюсь, я, не кричи так – миролюбиво сказал Николай и поднял руки.

Выйдя на поляну он остановился. Сканеры и разведчики не обманули: он увидел две телеги, на которых лежало по два человека, причем, что было видно даже Николаю, страшно далекому от медицины, в очень тяжелом состоянии. Остальные бойцы, которые сидели или лежали вокруг телег, были в не намного лучшем состоянии, но все равно держали оружие готовое к бою.

– Да, славяне, неслабо вам досталось. – протянул Николай, осматриваясь вокруг.

– А ты откуда такой, весь из себя красивый и чистый? – спросил пожилой солдат с забинтованой головой, подходя сзади. Штык его винтовки смотрел Николаю в спину.

– В нагрудном кармане мои документы, возьмите сами, – ответил Николай. – Рук опускать не буду, чтобы дырок лишних случайно не наделали. Мне еще надо посчитаться с тем гадом, который меня сбил. А с лишними дырками это сложновато будет сделать.

– А ты шутник, –сказал солдат и кивнул девушке, которая подошла и переложив револьвер в левую руку, правой вытащила документы Николая и отошла в сторону телеги, где внимательно их изучила, сверяя фотографию с “оригиналом”.

– Ну что, девушка, убедились? Примете в компанию?

– Похож, Петрович, убери винтовку. Проходите младший лейтенант, можете опустить руки.

– Спасибо. – сказал Николай, опуская руки и проходя вперед. – Что тут у вас? Помощь нужна? Как кстати Вас зовут, а то мое имя Вы знаете, а я Ваше – нет?

– Катерина. А что вы можете сделать? У меня тяжелораненные, медикаментов нет, а вокруг немцы. – На лице санинструктора отразилось тщательно скрываемое отчаяние.

– Я много чего могу. Как Николай-чудотворец, хоть и комсомолец. Только попросите бойцов не делать резких движений. Хорошо? – спросил Николай, глядя ей в глаза.

– Хорошо, – ответила та, глядя ему в глаза.

– Вот и хорошо. Кром, выходи.

Кусты вокруг полянки покачнулись и появились Кром с бойцами. Бойцы, до это опустившие свои винтовки, тут же потянулись к оружию, так что Николаю пришлось крикнуть:

– Стоять, свои. Кром, где доктор?

– Сейчас будет.

Сейчас будет помощь, – сказал Николай все еще смотрящей на него Катерине.

Кусты еще раз покачнулись и на поляну вышел Моррис с помощницей. Они тут же направились к телегам.

– Катя, это Ваши коллеги. Они издалека, но помогут обязательно. Теперь можете перестать волноваться. Расскажите лучше, что с вами произошло. Давайте что-ли костер разожжем, да и перекусить не мешало бы. Время то обеденное..

– Как же, перекусить,– проворчал пожилой солдат, который встречал Николая. – Вторые сутки ничего из еды не видели. Вода только есть, ручей тут рядом течет.

– Ну, с этим запросто, – сказал подошедший к ним Кром, передавая туго набитый вещмешок с консервами и пайками, набранными на складе.– Вы уж сами тут командуйте, что к чему.

– Эт мы запросто, – ответил изрядно повеселевший солдат и развил бурную деятельность. Уже скоро весело пылал небольшой костер, а над ним грелся закопченный котелок. Николай присел на бревно рядом с Катериной, которая начала свой рассказ.

История была, к сожалению, обычна, как для этого времени. Бойцы оказались остатком разбитого санбата. Все руководство погибло, доктора тоже. Катя, которой оказалось всего восемнадцать лет, старалась облегчить участь выживших раненных как могла и как позволяло отсутствие медикаментов. Уже двадцать дней они по лесам пробирались к линии фронта, стараясь не показываться на глаза противнику. За время пути пятеро раненных уже умерло и их похоронили в лесу, оставив безымянные могильные холмики. Освободившиеся таким образом телеги бросили, а коней забили, но уже как два дня закончились и эти продукты.

– А что это он делает? – вдруг спросила Катя, не сводившая глаз с Морриса, который переходил от одного раненного к другому и, проводя небольшой черной коробочкой над раненными, давал указания своей помощнице. Как успел заметить Николай, самым тяжелым раненым он прикрепил небольшие устройства под гимнастерки, а более здоровым его помощница делала уколы, от которых страдающие лица разглаживались и у некоторых появлялись слабые улыбки.

– А вот это у него и спросите, – ответил Николай, заметив что Моррис, обойдя всех раненных, направился к ним.

Николай показал Моррису на бревно, лежащее перед ними и сказал:

– Присаживайтесь, доктор. Что скажете, чем порадуете?

– Теперь все будет хорошо, мы вовремя здесь оказались. Самым тяжелым был майор, еще немного и началась бы гангрена. Тогда бы не спасли, а так восстановление в капсуле займет семь часов. С остальными раненными полегче, максимум два-три часа.

– О чем Вы говорите? Какое восстановление? Какие семь часов? Чем Вы там водили над раненными? И что Вы им кололи? Морфий? – начала задавать свои вопросы Катерина.

– Нет девушка, это не морфий. Это препарат, который помогает легче переносить боль и ускоряет восстановление после ран, своего рода стимулятор. А это, – Моррис вытащил и показал прибор, – это портативный медицинский сканер, который показывает состояние больного и выдает рекомендации по лечению. Вот смотрите, – Моррис провел сканером перед Катериной. – Вы вполне здоровы, но у Вас упадок сил и нервное истощение. Дайте мне Вашу руку.

Катя механически протянула Моррису свою руку, и он приложил к ней другую коробочку, которую вытащил из кармана. Катя попыталась отдернуть руку, но Моррис ее удержал.

– Это портативная аптечка. Она провела анализ Вашего состояния и сделала Вам комплексный стимулирующий укол. Он поддержит Ваше сердце и нервную систему. Вот, у Вас уже лицо порозовело. Уже лучше?