Рьяные хлопцы, извлекли Риву в одно мгновенье из чулана, закрыли обратно дверь и потащили несчастную девушку в хату.

— Раздевайся! — приказал Остап, когда парни поставили девчонку перед ним.

— Да пошёл ты… — начала девушка, но продолжить не смогла, содрогнувшись от мощного удара в живот и рухнув на пол.

— Разденьте её! — приказал, звеньевой.

Риву очень быстро и аккуратно раздели. Ни один деревенский не стал бы на девке рвать платье или другую одежду — они денег стоят! Библиотекарша по-прежнему продолжала лежать на полу, свернувшись калачиком.

— Показываю, как надёжно связать пленного, — сказал Остап. — Этому меня немцы в подготовительном лагере в тридцать девятом научили. Для начала бьёшь пленного под дых, он падает и скрючивается, — показал Остап на Риву, — если не скрючивается, бьёшь ещё раз сапогом в живот. Заходишь со спины и придавливаешь шею коленом. Сильно сейчас не давлю, а то эту цыплячью шейку на раз сломать можно. Достаёшь с пояса верёвку в два аршина, связываешь сначала вместе колени, притягиваешь верёвкой голову к коленям и делаешь один оборот вокруг шеи. Теперь пускаешь верёвку за спину и связываешь локти. Остался конец в две пяди. Этот конец можно привязать к дереву, ножке кровати, забору, тогда пленник никуда даже не откатится, когда придёт в себя. Всё ли понятно хлопцы!

— Всё, дядька Остап. Тогда развязывайте жидовку, а потом снова вяжите, как я показал. Каждый по разу! Шею только не сломайте.

Через пять минут приём немецкой разведки был хлопцами освоен.

— Кладите её на стол! — приказал Остап. Этот приём связывания к старикам и пожилым может быть не пригоден. Колени прижаты к груди, — показал он пальцем, — дыхание затруднено, вполне может сдохнуть, если сердце слабое. Если пленник начинает трепыхаться, то затягивает верёвку вокруг шеи. Часа два в таком виде можно держать, а то труп вместо языка можно получить. Для девок такой метод тоже подходит — все её дырочки в вашем распоряжении. Развязывай, давай Панас, что-то бледнеть стала. А ты Стефан воды принеси.

Риве прыснули на лицо воды и она очнулась. Живот болел страшно.

— Ноги ей раздвиньте, и придержите, чтоб не брыкалась.

— А вам хлопцы повезло, — вынес свой вердикт Остап, — целка она ещё никем не пробованная. Поскольку Панас и так половину села перепортил, так что или Стефан, или Петро. Решайте хлопцы, кто первым будет. Парни бросили монету — выпало Стефану.

Ривку насиловали долго, до самого обеда. Она и плевалась, и орала, и обмочилась дважды. Парни были неутомимы. Когда дело дошло до Панаса, с его здоровенным хозяйством, то она уже визжала как маленький щенок, которому тяжёлым сапогом отдавили лапу. После обеда приволокли и Марину. Баба, конечно, она была аппетитная, но как ни терзали её, только мычала и молча глотала слёзы. К вечеру мужики выдохлись

Тащите два мешка, пакуйте и несите к оврагу, — распорядился звеньевой. — Потом Петро и Панас вернётесь, а ты Стефан их пока там постережёшь. Ривку в мешок засунули на раз. Её чёрные глаза уже ни на что не реагировали, застыв в безумии. Марине, пытавшейся сопротивляться, отвесили пару оплеух.

Вернувшимся парням, Остап выдал двуручную пилу и длинное шило.

— Ты Панас, убьешь жёнку милицейскую. Попробуешь шилом работать. Я вам уже объяснял, что шилом любого часового снять можно. Левой рукой рот заткнул, а шилом ударил в сердце, глаз или в висок. Есть ещё один удар — в ухо. Если в ухо ударить, да ещё потом ваткой заткнуть, то крови не видно. Мало кто догадается, что москаль через ухо убит. Вот на бабе этой и попробуешь. Ты, Петро, берёшь пилу и жидовку клятую со Стефаном распиливаете. Ксендз проклял её чрево, так вот чрево это и отпилите. Привяжете её к бревну и развалите на две половинки. Пилу надо ставить выше пупка, чтоб кости не пилить. Пять раз дёрните, и будут из жидовки две половинки. Казнь эта для ворогов лютых и предателей, коммунистов и советских партийцев. Она врагов Украины в страх вгоняет. Тела в овраг сбросите, а завтра лопаты возьмёте и прикопаете. Инструмент не забудьте в ручье сполоснуть.

Г Л А В А 8

В одиннадцать часов 18 июня работы в ремонтно-восстановительном батальоне развернулись полным ходом. Башни с двух танков Т-34 сняли за четыре часа. На одном была неисправно пушка, на втором из-за дефекта погона, башню просто клинило. Была одна нехитрая методика, позволявшая без крана снять многотонную башню. Точнее кран был — примитивный козловый. На расстоянии примерно четырёх метров было закопано по два бревна, наклоненных друг к другу. Вершины этих брёвен соединялись металлическими скобами и толстой металлической полосой. Снизу и примерно на метр от вершины бревна, чтобы не разошлись под нагрузкой, дополнительно скреплялись 70 миллиметровым брусом. На эти два бревенчатых треугольника сверху было уложено толстое бревно, прикреплённое к "ногам" полосой и скобами. К этому бревну подвешен мощный металлический блок, удивительно напоминающий танковый каток тридцать четвёрки с проточенным пазом. От смещения металлическое основание блока удерживалось витыми проволочными диагональными растяжками. Через блок был переброшен длинный 30 метровый трос от лебёдки "Ворошиловца", имевшей тяговое усилие в двенадцать тонн. Танк задним ходом загнали под этот самодельный "кран", вывернули болты, удерживающие кольцо погона, башню опутали тросами и зацепили их за крюк тягового троса. Все разбежались подальше, и водитель тягача запустил лебёдку. Сооружение поскрипело, обещая развалиться, но свою задачу выполнило. Башня поползла вверх и закачалась на тросах, чуть клюнув в сторону пушки. Механик водитель танка тут же выехал из-под опасного многотонного груза. Бойцы шустро подтащили под башню деревянную платформу на металлических полозьях из труб и тягач пополз назад, опуская башню на тележку. Башню освободили от тросов, а платформу с грузом тут же подцепил второй "Ворошиловец" и потащил на указанное командиром место, освобождая место под краном. Бойцы работали слаженно, сержант Васильев командовал уверенно и дело спорилось.

"Хорошие тягачи! И укомплектованы, и брезент есть, и в кузов можно слона посадить или взвод гвардейцев. Скорость приличная. Да, гусеницы слабоваты, будь грунтозацепы побольше, и тяговое усилие бы возросло. Зря Борька на них жалуется, он просто других тягачей не видел. "Ворошиловцы" сейчас самые лучшие, у немцев не было ничего похожего", — подумал Глеб. — "Было бы их количество по штату, и с тридцать четвёрками заморачиваться не пришлось. Будет бой, надо будет постараться немецких танков надёргать. Подремонтируем, и нам подспорье будет, да и гаубичникам в их дивизии помочь можно будет, у них орудия нечем таскать. Дадим пяток танков немецких и пусть себе катаются, не за просто так, конечно. Да и у батальона лишние пушки и пулемёты появятся. А мужики молодцы. По неисправностям вполне профессионально прошлись. Из двадцати двух негодных планируют десяток в строй ввести за три дня и два тягача сделать. Это они здорово размахнулись. Командиру дивизии должно понравиться. Не было ни хрена, а тут — алтын! Целый десяток танков! Лишняя рота!"

Ремонтные работы кипели на всей танковой линейке. Одни разбирали машины, добывая дефицитные запчасти, другие готовили запланированные танки к ремонту. Основным инструментом были кувалды, тяжёлые молотки, ломы и монтировки. Удары по металлу раздавались беспрерывно. Большинство танков было без ящиков с ЗИПами, не поставленных заводами, так что поживиться ремонтникам было особо не чем — ни запасных частей, ни принадлежностей. А какую-нибудь копеечную резиновую прокладку или патрубок в рембате не сделаешь.

У забора копошились бойцы транспортного взвода, закапывая брёвна для возведения караульных вышек. Опоры ставили внутри периметра, планируя сделать над забором двухметровые свесы. Руководил здесь плотник, весьма довольный, что и ему нашлась важная работа.