Нет. Потому что эта работа в действительности никогда не будет окончена. Враг остался сильным и коварным, он мог принять миллион форм, и его никогда нельзя будет полностью уничтожить. Потому что — это сам человек, сумасшествие и печаль человеческой души, бунт примитива против неестественного состояния, называемого цивилизацией и свободой. Кто-то опять предпримет попытку. Его методы будут другими, у него будет другая объявленная цель, но он будет врагом, и наблюдателям придется уничтожить его. Но кто будет наблюдать за наблюдателями?

Безопасность — бессмысленная мечта. Стабильность возможна только в смерти. Мир и счастье не даются в награду, их надо поддерживать огромным трудом.

Нэйсмит начал думать о личных делах. Но здесь, как оказалось, не было ни одного ответа, кроме одной серой команды: держаться.

Он пересек пляж, шлепая по холмам и ежась от холодного влажного ветра. Прыжок в воду стал ледяным шоком, который прошел только после длительного плавания. Но когда Нэйсмит вышел из воды, то был полон бодрости.

Ромео, подумал он, энергично обтирая себя полотенцем: Психологическими проблемами не оправдаешь потерю аппетита. Фактически они должны были отдать должное проверенным удовольствиям. Меркуцио — вот настоящий герой этой пьесы.

Нэйсмит направился назад к палатке, поглощенный мыслями о беконе и яйцах. Поднимаясь по влажному, каменистому берегу, он вдруг остановился и сердито нахмурился. Рядом с его флаером приземлился еще один, маленький. Черт! Вряд ли я смогу вести себя сейчас вежливо. Однако, когда он увидел фигуру, стоявшую рядом с ней, то бросился прочь.

Дженни Доннер ждала его, сердитая, как ребенок. Когда он остановился перед ней, она твердо и молча встретила его взгляд, на этот раз ему пришлось отвести глаза.

— Как ты нашла меня, — прошептал он наконец. Казалось, что яростные удары его сердца сейчас сломают ребра. — Я ведь довольно тщательно замел следы.

— Да, это было непросто, — ответила Дженни, слегка улыбнувшись. — После того как пилот ООН доставил нас назад в Штаты, я начала докучать всем, кто имел к этому делу отношение. Наконец один из них забыл о присяге и рассказал мне — я предположила, что ты позаботишься о тех, кто доставил тебе неприятности. Я приземлялась в каждой отдаленной точке парка в течение последних двух дней. Я знала, что ты захочешь побыть один.

— Розенберг?..

— Он согласился получить гипнообработку за хорошую плату — так как он уверен, что больше никогда не узнает ничего секретного. Теперь он забыл о существовании других Стефенов Ростомили. Я, конечно, отказалась.

— Хорошо, — Нэйсмит кивнул. Наконец он посмотрел на нее еще раз и резко сказал: — Да, я сыграл с тобой грязную шутку. Как и вся Служба, я полагаю. Только за знание этого секрета убивали людей.

Она улыбнулась опять, взглянув на него с открытым вызовом:

— Ну, давай, — пригласила она.

Его руки бессильно повисли.

— Нет. Ты имеешь право знать это. Я никогда… ладно, бросим это. Мы — не фанатики. Организация, которая не ограничивает себя ничем в достижении своих целей, не достойна существования.

— Спасибо! — выдохнула она.

— Меня благодарить тут не за что. Ты уже в основном догадывалась об этом секрете, если знаешь, кем был Ростомили.

— И чем он был. Да, думаю, что знаю. Но расскажи мне.

— Для Службы понадобилось множество агентов — агентов, которые бы соответствовали определенным условиям. Кто-то познакомился с Ростомили, когда он был еще на Земле. Сам Стефен не имел специальной подготовки и не был заинтересован в такой работе, но требовалась только его наследственность — матрица генов и хромосом. Фурье создал свои секретные лаборатории. В Годы Безумия это было несложно сделать. Экзогенез осемененной яйцеклетки был уже свершившимся фактом. Оставался только еще один шаг вперед — взять несколько целых клеток у Ростомили и использовать их, как… источник хромосом.

— Мы, Братья, каждый из нас, мы — люди. За исключением того, что наша наследственная матрица взята от одного человека, а не от двух, и следовательно, мы точные копии прототипа. Нас сейчас тысячи, мы разбросаны по всей Солнечной системе. Я — один из первых образцов. Сейчас приходят более молодые, чтобы продолжать наше дело.

— Экзогенез, — Дженни не смогла сдержать легкую дрожь.

— Да, нехорошее название. Но оно обусловлено только известными экспериментами, которые проводились с пренатальным зондированием. Наши искусственные матки более безопасные и спокойные, чем натуральные.

Она кивнула, темные крылья ее волос упали на белоснежные плечи:

— Я понимаю. Я вижу, как это должно быть — подробности ты мне расскажешь позже. И я понимаю причину. Фурье нуждался в суперменах. В мире так много хаоса и насилия.

— О, послушай!

— Нет, я хочу сказать. Вы — не вся Служба и даже не составляете большинства в ней. Но вы — ударные агенты, разящая десница.

Она вдруг рассмеялась, залив светом всю Вселенную, и схватила его за руку. Ее пальцы были холодными и тонкими:

— Как это прекрасно! Помнишь «Короля Генриха Пятого»?

У него вырвался шепот:

После долгой паузы Нэйсмит криво усмехнулся:

— Но мы не можем искать почестей. В течение долгого времени. Первое требование для тайного агента — это секретность, и если узнают о нашем существовании, то мы станем бесполезными.

— О да. Понимаю. — Дженни некоторое время стояла неподвижно. Ветер развевал ее волосы и платье на фоне огромного пространства моря, леса и неба.

— Чем ты собираешься заняться сейчас? — спросила она.

— Я не знаю еще точно. Прежде всего, нам необходимо похоронить историю о разыскиваемом убийце, описание которого соответствует нашему внешнему виду. Это будет несложно. Мы объявим о его смерти при попытке сопротивления во время ареста, и после этого люди о нем забудут. Но, конечно, для нескольких из нас, включая меня, понадобятся новые документы, нам придется переехать на новые квартиры. Я подумывал о Новой Зеландии.

— И все будет продолжаться? Твоя работа? Ты не чувствуешь себя одиноким?

Нэйсмит кивнул и попытался улыбнуться.

— Давай не будем продолжать об этих острых углах. Лучше позавтракаем. У меня есть чертовски потрясающая машина для приготовления яичницы.

— Нет, подожди, — Дженни задержала его и повернула лицом к себе. — Скажи мне… я хочу знать правду. В последний раз ты говорил, что любишь меня. Это правда?

— Да, — твердо сказал он. — Но это не имеет значения. Я был необычайно уязвим. Я всегда был котом, который бродит сам по себе, больше чем остальные Братья. Я справлюсь с этим.

— А я, может быть, не хочу, чтобы ты справлялся, — сказала она.

Нэйсмит молча стоял на берегу. Над головой начала кричать морская чайка.

— Ты — Мартин, — сказала Дженни. — Ты не совсем он, но все же Мартин, только с другим прошлым. Джимми нужен отец, а мне нужен ты.

Он не мог найти слов, но они и не были нужны.

Это была одна из битв бесконечной борьбы между ростом и распадом. Могли ли силы прогресса долго держать под контролем внутренних и внешних врагов? Так как пороки человеческого общества были продуктами пороков его членов, начинать совершенствование надо было с отдельных людей. Синтетическая подготовка, предложенная доктором Психотехнического Института Майклом Таем, казалось, была многообещающим средством производства полностью развитой личности, которая могла изменить историю.

Но психодинамика могла также превратить в раба, как и освободить. Всего лишь через пять лет после того, как был раскрыт заговор Бессера, предполагаемый Мессия по имени Бертран Мид разработал планы переделать на свой лад открытия Института.