Сам Бакич с оставшимися верными ему войсками (1200-1500 человек) после неудачной 44-дневной осады, в ходе которой он потерял около 400 бойцов убитыми и ранеными674, отошел от монастыря на Уланком. К тому же на выручку Байкалову подошел 185-й полк 21-й Пермской стрелковой дивизии и эскадрон 59-го кавалерийского полка 10-й Алтайской кавалерийской дивизии, в бою с которыми 26 (13) октября Бакич потерпел поражение, потеряв 55 офицеров, 403 нижних чина и 59 семей военнослужащих пленными. В качестве трофеев красные захватили 63 винтовки, 8 револьверов, пулемет Шоша, три ящика серебра, 200 000 рублей царскими, 4 пуда чая, 1400 аршин мануфактуры, 300 лошадей, 48 верблюдов и 3000 голов мелкого скота675. Позднее К.К. Байкалов за отличия в боях с отрядом Бакича и другими белыми формированиями в Монголии был награжден орденом Красного Знамени676.

Последние бои

169

3 ноября (21 октября) от корпуса Бакича откололась и ушла сдаваться красным еще одна большая группа - численностью 215 человек - во главе с атаманом II военного округа Оренбургского казачьего войска В.Н. Захаровым и корпусным интендантом есаулом И.И. Кокаревым677. Захаров покинул корпус вместе со своими соратниками, в основном из II военного округа. Дальнейшую судьбу корпуса и свою собственную Бакич, похоже, не представлял и не знал, как поступить дальше. Все рушилось - подчиненные один за другим уходили из отряда, его союзник Унгерн уже был захвачен красными. Именно поэтому он устроил своеобразный опрос, затребовав списки тех, кто согласен идти за ним дальше.

И все же генерал продолжал действовать. Большая часть генеральского и штаб-офицерского состава корпуса осталась вместе с ним; кроме того, ему верили и готовы были идти за ним до конца около 1000 бойцов и 1200 небоеспособных, включая женщин и детей. Вооруженных оставалось до 600 человек при 2 пулеметах и 2 орудиях, к которым не имелось снарядов. Патронов было крайне мало - не более 10 на винтовку и не более 100 на пулемет. С этими силами Бакич выступил на Уланком с целью пробиться в Урянхайский край и там перезимовать, после чего идти на Дальний Восток678. Вместе с тем, по некоторым данным, генерал-майор Р.П. Степанов, полковники Костров, Т.О. Савельев и Шапошников разочаровались в дальнейшей борьбе и были готовы сдаться красным вместе со всеми казаками при гарантиях личной безопасности - некоем «письме» от красного командования679. Эти сведения войсковой старшина Захаров и есаул Кокарев, сдавшись, передали советскому командованию (командиру 185-го стрелкового полка Д.С. Фролову и К.К. Байкалову). Письма для старших офицеров корпуса Бакича были подготовлены и отправлены с монголами680. Оказавшись в плену, атаман Захаров охарактеризовал Бакича следующим образом: «храбрый солдат, плохой полководец, человек малоразвитый, с доброй отзывчивой душой, слабой волей. Плохой организатор и политик. Работал без определенного плана и целей. Сильно подчинялся влиянию окружающих»681. Верна или нет подобная характеристика - судить читателю.

11- 15 ноября (29 октября -2 ноября) 1921 года Бакич с отрядом прибыл в район Уланкома и расположился там лагерем. Перевалив через хребет Танну-Ола, отряд по реке Элегест в начале декабря вступил в Урянхайский край, где в районе Белоцарска (д. Атамановка; по

170 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич

другим данным - Тамалова) 8-10 декабря (25-27 ноября) при выходе из гор был встречен местными красными партизанами под командованием 19-летнего С.К. Кочетова и частями 26-й Златоустовской стрелковой дивизии красных (231 -й стрелковый полк) и потерял пленными около 300 офицеров и 1200 нижних чинов. По рассказам самого С.К. Кочетова, в плен тогда попал и генерал-майор А.С. Ше- метов. Сомневаясь в достоверности эффектного эпизода сдачи генерала Шеметова в плен, поскольку он не был в должности начальника штаба, я все же приведу его полностью: «Мы видели, как радовались наши противники, усталые русские люди, - война для них кончилась и ненавистный им генерал (речь идет о Бакиче. - А.Г.) бросил их. К телеге, где я (С.К. Кочетов. -А.Г.) принимал донесения, подошла группа офицеров штаба Бакича, людей немолодых и очень усталых. Старший из них сложил холодное оружие и, отдавая честь, четко отрапортовал:

- Начальник штаба генерал Шеметов…

Я встал, отдал честь и, не узнавая своего голоса, сказал:

- Генерал Шеметов, назначаю вас начальником штаба Урянхайской Красной армии. Ребята, подайте генералу саблю.

Я чуть не прослезился, видя, как затряслись усы и вздрогнул, сдерживая рыдание, старый солдат»682.

Красным досталось 5 пулеметов, орудие системы Маклена, много винтовок и казна корпуса (52 пуда серебра)683. После этой неудачи, бросив большую часть обоза, Бакич, преследуемый частями 26-й дивизии, отступил обратно в Монголию на Кемчик и далее на Улан- ком, где был встречен красномонгольскими партизанскими частями будущего военного министра Монгольской Народной Республики (с 1924 года) Хатан Батор Максаржава, действовавшего в Западной Монголии. Оказавшись в безвыходном положении, сам А.С. Бакич, генералы И.И. Смольнин-Терванд, Р.П. Степанов, Д.Н. Кирхман, другие офицеры вместе с остатками корпуса общей численностью около 700 человек 30 (17) декабря сдались в плен монголам684. К сожалению, в нашем распоряжении почти не было документов, касавшихся обстоятельств пленения Бакича, тогда как в исторической литературе по этому вопросу существуют весьма значительные расхождения. В частности, есть версия о том, что отряд Бакича был обманным путем разоружен монголами и взят в плен685. По другим данным, Бакич сдался монголам на условиях сохранения оружия и перехода в монгольское подданство686. Нельзя не упомянуть и о красивой легенде, со

Последние бои

171

гласно которой Бакич после разгрома «демонстративно отбросил револьвер и пошел впереди колонны с большим деревянным крестом в руках… этот по-своему величественный жест смирения… на фоне снежной монгольской степи отнюдь не кажется театральным»687. Эту версию подтверждает и К.К. Байкалов688. Весь командный состав корпуса был отправлен Хатан Батором в Ургу, остальные пленные - в Кош-Агач. Мелкие отряды, отколовшиеся от его корпуса, по крайней мере до весны 1922 года еще продолжали действовать в Западной Монголии и в Урянхайском крае689.

О судьбе остатков некогда мощной Отдельной Оренбургской армии хорошо сказал в своей книге сын участника исхода оренбуржцев в Китай, уроженец Чугучака В.И. Петров. Он писал, что оренбуржцы «просыпались, как песок, не оставив о себе следа в истории. Песок и ветер замели их тяжкий путь на Голгофу, как будто ничего и не было. И только случайные «встречи» напоминали, что они все- таки были: я хорошо помню, как мужики, ездившие из Чугучака в Шара-Сумэ по своим извозным делам, рассказывали, что в пустыне ветер, сметая песок, обнажал человеческие скелеты, валявшиеся то в одном, то в другом месте на обочинах дороги… Много скелетов»690.

Решением Монгольского Народно-Революционного правительства сдавшиеся генералы и штаб-офицеры были 3 февраля 1922 года выданы на расправу советскому командованию (представитель - командир 308-го стрелкового полка 35-й Сибирской стрелковой дивизии П.А. Севастьянов)691. Под усиленной охраной Бакич и 19 его соратников были доставлены в Новониколаевск, где готовился показательный судебный процесс. Позднее по Чуйскому тракту в Советскую Россию погнали и менее значимых для большевиков лиц из частей Бакича. Обессилевших людей конвоиры добивали или просто оставляли умирать на дороге692. Впоследствии большинство бывших офицеров корпуса Бакича и даже часть нижних чинов, выданных в Советскую Россию, были уничтожены. Те, кто избежал преследований в 1920-е годы, были арестованы или расстреляны в 1930-х. Многие же, как, например, штабс-капитан Г.М. Науменко, вынесли несколько арестов, годы тюрьмы и лагерей, поражение в правах, не позволявшее устроиться на хорошую работу, и в итоге все равно были расстреляны693.