Бакич - крепкий хозяин. Настоящий «отец-командир», суровый и требовательный по отношению к подчиненным, но вместе с тем внимательный и заботливый. Скорее всего, он не имел и собственной политической программы, в чем-то даже являлся человеком ограниченным. Я отнюдь не стремлюсь оправдывать все его действия, а тем более отдельные его заявления. Но, так или иначе, все, что делал Бакич, было обусловлено тяжестью выпавших на его долю испытаний. Его образ мне кажется удивительно искренним. Да, он был честолюбив, жаждал славы, быть может, даже ореола спасителя Отечества, но разве это плохо! Бакич до конца своих дней был верен долгу и своим нравственным принципам, оставался и на чужбине вместе со своими подчиненными, не бросив их на произвол судьбы, стремился, хотя это уже и была утопия, сохранить организацию и, собравшись с силами, вновь возвратиться в Россию и уничтожить ненавистный режим. Вероятно, он был идеалистом. У Бакича было две родины: одна - далекая Черногория, с которой были связаны юношеские годы, и вторая - приютившая его Россия, с которой оказалась связанной вся жизнь. И жизнь эту Бакич отдал за Россию!
Почему же Бакичу и другим противникам большевиков не удалось дойти до Москвы? Однозначно ответить на этот вопрос нельзя. В то же время о причинах неудачи много написано самими участниками Белого движения. Так, генерал Д.В. Филатьев считал, что только от военных операций «зависел конечный исход борьбы»702. По мнению генерала А.А. фон Лампе, «при одном взгляде на карту России в момент существования всех (здесь и далее курсив автора. - А.Г.) белых фронтов, бросается в глаза их общее положение: в сере
176 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич
дине сплошное ядро красных сил, базирующихся] на центр страны и ее богатства; и вокруг - кольцо белых сил, имеющих за собою почти во всех случаях только море. А как известно, центральная власть всегда сильнее окраинных протестов… Этим стратегическое преимущество передается красным: оно давало им возможность, подобно Германии в Европейскую войну, вести борьбу по внутренним операционным линиям и по кратчайшему пути перебрасывать свои войска с одного фронта на другой для того, чтобы наносить тот или иной заранее намеченный удар. А размеры белых сил были таковы, что им сжимать было труднее, чем красным рвать… У белых не было превосходства сил для окружения ни в стратегическом, ни в тактическом масштабе…»703 Конечно, причины неудачи белых не только в сфере фронтовых операций. Следует также отметить почти полное отсутствие в распоряжении белых военной промышленности, тогда как красные всецело использовали преимущества промышленного центра и складированные там огромные запасы старой армии. Помощь белым со стороны союзников была недостаточной. Ни в какое сравнение с центром не идет развитие железнодорожной сети Востока России, что в условиях маневренной войны, когда была необходима быстрая переброска войск и подвоз снабжения, было решающим фактором.
Мысли генерала фон Лампе, участвовавшего в Белом движении на Юге России, полностью соответствуют той ситуации, которая существовала на белом Востоке: «Когдауходили красные - население с удовлетворением подсчитывало, что у него осталось… Когда уходили белые - население со злобой высчитывало, что у него взяли… (здесь и далее курсив автора. - А.Г.) Красные грозили, и грозили весьма недвусмысленно, взять все и брали часть - население было обмануто и… удовлетворено. Белые обещали законность, брали немногое - и население было озлоблено… Белые несли законность, и потому им ставилось всякое лыко в строку»704. Это подтверждается и в воспоминаниях генерала Щепихина, который описал случай, когда его денщик использовал часть деревянного ящика в качестве топлива и хозяин ящика устроил скандал, красным же до этого безропотно отдал целый экипаж. Щепихина заинтересовал этот парадокс, и он стал расспрашивать хозяина ящика о причинах его недовольства, на что последний ответил, что белые, в его понимании, выступают за частную собственность, тогда как красные руководствуются лозунгом «Грабь!»705.
Заключение
177
Белые, по мнению фон Лампе, не имели методов воздействия, адекватных обстановке жестокой Гражданской войны. Касается это и принципиально важного вопроса о мобилизации, успешно осуществить которую без мощного карательного аппарата в новых, «революционных» условиях было просто невозможно. Красные учли это уже в 1918 году и смогли создать массовую армию. К 1 января 1919 года у большевиков было 800 000 штыков и сабель, к 1 мая - 1 700 000, к 1 января 1920 года - 3 000 000 штыков и сабель706.
Вряд ли правы те, кто утверждает, что Россия убежденно пошла за красными и не поддержала белых. Приведенные выше примеры красноречиво свидетельствуют о том, что именно белые в народе считались сторонниками законности и порядка, любое отступление от идеала, расхождение идеи и ее реализации на практике, вменялось им в вину. Что касается красных, то у них, в народном понимании, слово и дело не расходились, и если был обещан расстрел, то он неотвратим. Красных поддерживали, опасаясь репрессий или увлекшись их демагогическими призывами.
Население крестьянской России хотело, чтобы его не трогали, не мобилизовали на фронт, не облагали обременительными налогами, а по возможности признали бы за ним результаты «черного передела». Безвластие было выгодно крестьянам. Достаточно вспомнить направленное против мобилизации в любую армию «зеленое» движение, выступление Махно, в разные периоды сражавшегося против обеих противоборствующих сторон, а также крестьянские восстания в Сибири, когда одни и те же уезды последовательно восставали сначала против белых, а после поражения последних - и против красных.
В то же время по отношению к белым обыватели, как правило, были настроены не только равнодушно, но даже попросту иждивенчески. Генерал Щепихин писал о событиях лета 1919 года на Востоке России: «В Орске жизнь шла своим темпом: торговали, кто мог; сеяли, жали и косили; сплавляли лес по Уралу; один достраивал дом, другой подновлял забор. А вечером весь город веселился в кино, на площади шли танцы, музыка; молодежь ухаживала; степенные граждане судили-рядили свои мещанские вопросы. На нас (армию. - А.Г.) обращали внимание постольку поскольку и, видимо, с плохо скрываемым нетерпением ожидали, когда мы, наконец, уберемся ко всем чертям… Так и хотелось крикнуть: очнитесь: подумайте, какие сейчас дни»707. Но для победы белым надо было не крикнуть, а заставить, учитывая успешный опыт их противника. Заставить надо
178 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич
было не только гражданское население, но и свои войска, в которых отсутствовала твердая дисциплина. Тем не менее требования, выдвигавшиеся самой обстановкой того времени, белыми учтены не были, что и привело их в конечном итоге к поражению. «Красные отрицали решительно все и возвели в закон произвол; белые, отрицая красных, конечно не могли не отрицать и применяемые красными методы произвола и насилия… Белые не сумели или не смогли быть фашистами, которые с первого момента своего бытия стали бороться методами своего противника! И, быть может, именно неудачный опыт белых и научил впоследствии фашистов?»708. Не было должной гибкости у белых и в национальном вопросе, который большевики в переломный период Гражданской войны успешно решали путем демагогических обещаний самоопределения. Когда главный противник был повержен, большевики без труда справились с национальными окраинами.
Вывод генерала фон Лампе был следующим: «Белые (здесь и далее курсив автора. -А.Г.) могли бы победить красных, если бы они сами, в своих методах, в своей деятельности… стали тоже красными. Но несомненно и то, что они могли быть только белыми! За ними осталось их незапятнанное прошлое, их беспредельная любовь к родине, их горький опыт былых неудач… И я хочу верить, что они добьются столь необходимых им материальных и политических возможностей и, оставаясь сами собой, победят как белые\»109