На следующий день в полку узнали об отречении Николая II от престола, через день пришло известие и об отречении Михаила Александровича. 11 марта полк был приведен к присяге Временному правительству, а 26 марта отошел в корпусной резерв в Цененгоф, где в начале апреля и произошли те позорные и трагические для русской армии события, через которые, так или иначе, прошли все части весной 1917 года.

Бакич находился в это время в Риге, в штабе армии. 9 апреля с утра в полку занятия не велись. По записи в журнале военных действий полка, «в 13 час[ов] 15 мин[ут] получена Телефонограмма из 56 Сибирского стрелкового полка с предупреждением об имеющейся быть манифестации, программа которой была следующая: 56 полк с музыкой и знаменами должен был проследовать в расположении (так в тексте. - А.Г.) 55 полка и совместно под звуки Марсельезы должны были отправиться к 54 полку, где предполагался общий митинг. Ввиду того, что ротам несвоевременно было объявлено об имеющейся быть манифестации, таковые не успели должным образом встретить товарищей манифестантов, которые в полном строевом порядке со знаменами и музыкой во главе с Командиром полка подошли к штабу полка, музыка все время играла Марсельезу. Стрелки вместо того, чтобы стройными рядами присоединиться к манифестантам - стали собираться отдельными группами, причем выска

32 A B. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич

зывалось сильное неудовольствие по поводу того, что им своевременно не было сообщено об имеющемся быть торжестве. Возмущались также отсутствием офицеров и К[оманди]-ра полка, который в данное время находится в Риге, после нескольких речей товарищей стали раздаваться крики долой Командира полка, арестовать всех офицеров, пусть Полковник Бакич остается в Риге, просят удаления Бакича и назначения на его117 место Полковника Попова…»118 Естественно, разлагавшихся солдат больше устраивал старый безвольный и попустительствовавший беспорядкам командир, чем жесткая рука, как можно было бы охарактеризовать Бакича.

После этих выкриков часть стрелков проследовала в расположение 54-го Сибирского стрелкового полка, где под лозунгами борьбы за свободу, поддержки Временного правительства и войны до победного конца прошел митинг. После митинга нижние чины вернулись в расположение части, озлобленные против некоторых офицеров, и в первую очередь против командира полка полковника Бакича. Как раз на следующий день он вернулся из Риги. Уже с утра стрелки стали собираться группами и обсуждать вопрос об удалении командира полка, а также его заместителя и одновременно командующего третьим батальоном штабс-капитана Кравцова (боевого офицера, кавалера нескольких орденов119) и прапорщика Ша- буневича из части «как нежелательных офицеров в полку за их прежнюю деятельность»120.

В половине одиннадцатого утра весь полк собрался в одну группу и замитинговал. Одна за другой произносились речи, обличавшие полковника Бакича и других офицеров в непозволительных действиях - рукоприкладстве, ругани и т.д. Речи ораторов то и дело прерывались выкриками: «Долой Бакича!», «Долой Кравцова и Ша- буневича!». На митинге присутствовал и сам Бакич, пытавшийся опровергнуть обвинения, но говорить ему не давали. Постановлено было Бакичу, Кравцову и Шабуневичу предложить покинуть полк, о чем была вынесена резолюция121. 11 апреля все три офицера уехали в Ригу, чтобы больше в полк не возвращаться. Как один из руководителей недавнего усмирения Бакич оставил полк после первого же столкновения с проявлениями революционного «сознания» нижних чинов. Возможно, на его решение повлияла обстановка митинга, или, быть может, он вспомнил о кровавых расправах Ъ-4 марта в Гельсингфорсе и Кронштадте над офицерами Балтийского флота, в ходе которых было истреблено несколько сотен офицеров.

Герой Сызрани

33

Так или иначе, но в день отъезда Бакича и его сослуживцев в полку опять прошел митинг, на следующий день в гости к стрелкам приехали кронштадтские матросы и представители Совета солдатских депутатов, которых в полку радушно встречали. 15 апреля полковой комитет постановил привести в порядок могилы стрелков, расстрелянных за отказ идти в наступление 23 декабря 1916 года и отслужить по ним панихиду. Панихида состоялась 17 апреля122. Для сохранения уже давно утраченной чести полкового мундира, офицеров, вынужденных покинуть полк по решению разбушевавшейся солдатни, объявили заболевшими, а позднее убывшими в отпуска123. Бакич приказом по полку № 121 от 30 апреля 1917 года был отчислен от занимаемой должности с назначением в резерв чинов при штабе Двинского военного округа124.

По некоторым данным, позднее он получил назначение на должность командира 545-го пехотного Ахтырского полка125, действовавшего на Северном фронте в составе 137-й пехотной дивизии XV и XXXVII армейских корпусов126. Однако в документах полка, сохранившихся только до начала осени 1917 года, Бакич не упоминается127, поэтому документального подтверждения его назначения командиром этой части обнаружить не удалось; в любом случае назначение Бакича могло состояться не ранее сентября 1917 года. В феврале 1918 года он вышел в отставку и при содействии сербской миссии получил визу для возвращения на родину.

ГЕРОЙ СЫЗРАНИ

Период жизни и деятельности Бакича во второй половине 1917 - первой половине 1918 года - одна из наиболее загадочных страниц биографии генерала. Все источники сходятся в том, что, демобилизовавшись весной 1918 года, полковник Бакич перебрался в Самару, где после свержения красных летом 1918 года начал восстанавливаться Восточный фронт против большевиков и австро-германцев. По некоторым данным, при красных Бакич даже являлся начальником самарского гарнизона, а в июне 1918 года вступил в подпольную офицерскую организацию128. На мой взгляд, эта версия представляется довольно спорной. Дело в том, что уже 8 июня власть в Самаре при содействии частей восставшего против большевиков Чехословацкого корпуса перешла к эсеровскому Комитету членов Всерос-

2-3217

34 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич

сийского учредительного собрания (Комучу), так что большую часть июня, после освобождения города от красных, самарские офицерские организации могли действовать совершенно легально. Кроме того, члены подпольных офицерских организаций Самары сразу после свержения большевиков получили должности в создававшейся Народной армии, в то время как Бакич еще месяц с лишним никакой должности в новой армии не занимал. Согласно другой версии, предлагаемой В.К. Шалагиновым, имевшим еще в начале 1970-х годов доступ к следственному делу генерала, Бакич уехал в Самару действительно с целью возвратиться в Сербию, но, оказавшись в Поволжье, занялся коммерцией, а позднее решил остаться в России129. Также существует версия, по которой Бакич являлся членом партии со- циалистов-революционеров, что объясняет его появление в Самаре в этот период130. Однако документально эта версия никак не подтверждается и, по всей видимости, ее авторство принадлежит Е.М. Ярославскому (М.И. Губельману), который, выступая в мае 1922 года на судебном процессе по делу Бакича в качестве общественного обвинителя, старался любым способом связать деятельность генерала с работой эсеров131.

Как бы то ни было, вскоре после установления в Самаре власти Комуча, 2 (15) июля 1918 года, приказом войскам Народной армии № 17 полковник Бакич получил назначение на должность начальника частей Народной армии Сызранского района132, прикрывавших Самару со стороны Пензы и Инзы. С 24 июля он вступил в командование только что сформированной 2-й стрелковой Сызранской дивизией Народной армии. Временно исполняющим должность начальника штаба дивизии с 28 июля стал тридцатитрехлетний кадровый офицер русской армии Генерального штаба штабс-капитан И.М. Фи- ницкий. Примерно через пять месяцев, 21 декабря 1918 года, Бакич, характеризуя своего ближайшего помощника, отметит: «Почти с первых дней борьбы с большевиками в Сызранском районе штабс-капитан Финицкий принимал горячее участие в работе по созданию здесь первых частей народной армии, которые образовали впоследствии 2 стрелковую Сызранскую дивизию. Состоя на должности начальника штаба Сызранского района, с 22 июля одновременно и начальником штаба 2-й стрелковой дивизии, вложил много труда по организации самого штаба, исполняя в то же время большую оперативную работу по ведению обороны Сызранского района. Как офицер Генерального штаба вполне на своем месте, хорошо разбирается