— Миленькие, — начала Видия, — они ведь тут же унырнут, как только мы...

— ...приблизимся к ним. Но что же нам ещё делать? — спросила Рени.

Прилле тут же захотелось, чтобы у неё открылся талант общаться с русалками.

— Сердечко моё, нам надо написать записку, — сказала Видия. Рени кивнула. Это была неплохая мысль. Русалки могли бы прочесть записку.

Но у фей не было ни на чём, ни чем писать.

Видия вызвалась слетать к Ри и попросить её написать записку.

— Я вернусь, вы даже не успеете...

— ...моргнуть, — договорила Рени.

— ...вздохнуть, — поправила её Видия и улетела.

— Давай пока попробуем с ними поговорить, — предложила Рени.

Рени и Прилла полетели над водами лагуны. Рени тронула Приллу за плечо, и они зависли как раз там, где русалки могли бы их заметить.

Прилла разинула рот от удивления.

Представьте себе, как нежно звучит флейта. Представьте себе, как бодряще пахнут сосновые иголки. Подумайте о холодном лимонаде, пузырьки которого щекочут вам горло. Ну вот, теперь вы поняли, что такое русалки.

Рени глядела, как одна из русалок плеснула водой себе в лицо. А другая нырнула глубоко-глубоко. Первая засмеялась, когда её накрыла волна. Ох, как Рени хотелось бы самой очутиться в прохладных волнах!

Прилла углядела трёх русалок, которые резвились, перекидывая друг другу огромный пузырь — то головами, то хвостами. Как интересно было бы присоединиться к их игре!

Прилла и Рени пролетели чуть дальше.

— Помогите нам! — крикнула русалкам Рени. — Останьтесь, не ныряйте!

Но русалки тут же нырнули в глубину. Рени и Прилла повернули обратно к берегу.

— Может, они прочтут записку, — сказала Прилла. — Вряд ли они так уж часто получают письма.

Феи достигли берега как раз в тот момент, когда Видия вернулась с запиской от Ри. Она была написана на лоскутке материи несмываемыми чернилами из малинового сока.

«Дорогие русалки, пожалуйста, дайте моим феям гребень, он нам очень нужен, чтобы вернуть волшебство нашему острову.

Заранее благодарю. Королева фей».

Феи решили найти что-нибудь, что послужило бы грузом. Иначе как же опустишь записку на дно? Русалки любят всякие хорошенькие вещички, поэтому феи стали искать что-нибудь покрасивее. Через несколько минут Прилла наткнулась на блестящий голубой камешек, торчавший из песка. Феи завернули камешек в записку и обвязали жёлтой ленточкой, которую Видия принесла с собой. Потом они немного облегчили свою посылку, посыпав её пыльцой, и понесли над волнами. Долетев до того места, где резвились русалки, они бросили камень с запиской в воду.

Потом они вернулись на берег и стали ждать. Рени опустилась на песок и уставилась на воду с неотступной мыслью о Матери-Голубке. Видия тоже думала о ней — точнее, о её перьях. Прилла стала строить песчаный замок.

Она вдруг оказалась на пляже на Большой земле. Она летала туда и сюда, глядя на то, как дети-неуклюжики строят свои песчаные замки. Вернувшись на остров, она уже знала, что песок для постройки должен быть влажным. Она подошла к самой кромке воды.

— Дорогое дитя, если ты намочишь крылышки, то уже будешь ни на что не годна, — послышался голос Видии.

Прилла попятилась от воды. Она понимала, что Видия права. И всё-таки ей хотелось, чтоб у Видии не было этого дополнительного таланта — делать из неё дурочку.

У Матери-Голубки ноги точно кололо иголками и булавками. Она было поднялась, чтобы усесться как-то иначе, но ноги у неё тут же подкосились. С болезненным вскриком она рухнула на землю.

Динь растерялась. У неё не хватило бы сил устроить Мать-Голубку поудобнее. И рассказывать ей уже было нечего. Но тут она вспомнила про свою миниатюрную арфу. Она достала инструмент из кармана. Её пальцы так и тянулись сыграть траурную песнь, но она заставила их исполнить любимую мелодию Матери-Голубки «Песенка фейской пыльцы».

Мать-Голубка прислушалась к звукам музыки и постаралась не думать о своём искалеченном теле и о своём погибшем яйце.

Два часа прошло, но русалки всё не показывались. Феи начали терять надежду. Надо заметить, русалки на этот раз вовсе и не важничали. Они просто ничего не поняли. И трудно их в этом винить. Ну представьте себе, что вы — русалки. К вам на дно падает нечто перевязанное ленточкой. На что вы прежде всего обратите внимание? На обёртку? Или на то, что в неё завёрнуто?

Русалкам и в голову не пришло присмотреться к обёртке. Они развязали ленточку и увидели красивый голубой камешек. Они залюбовались им, стали передавать из рук в руки. А потом отнесли его в свою сокровищницу. При этом записка так и валялась на дне, пока морская звезда не приспособила её вместо одеяла.

А на берегу Прилла сказала:

— Как плохо, что мы не можем спуститься на дно и всё им растолковать.

Она думала: «Вот бы мне талант докрикиваться до русалок сквозь водную толщу».

Слова Приллы натолкнули Рени на одну мысль.

— Дорогушечки, давайте перестанем терять... — начала было Видия.

— ...время, — закончила за неё Рени. — Помолчи, Видия. Я думаю.

Рени стала перекатывать в уме неожиданную мысль.

Получится ли у неё? Сможет ли она принести такую жертву? А если нет, то как поступить?

Время шло. Русалки не появлялись. Ничего другого не приходило Рени в голову.

Она достала кинжал, который дала ей Динь, и заплакала. Потом протянула кинжал Видии.

— Я нырну к русалкам на дно, — сказала она. — Я выпрошу у них гребень. Обрубите мне крылья.

Глава ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.

Видия взяла кинжал из рук Рени.

— Обрубить тебе крылья?! — Первый раз в жизни в её голосе не звучала издёвка. Рени храбро кивнула:

— Я всю жизнь мечтала поплавать.

Видия — та скорее бы согласилась умереть, чем лишиться крыльев.

— Милочка, но ведь они могут и не отдать тебе свой гребень!

— И тогда ты попусту утратишь крылья! — в отчаянии ломала руки Прилла. Это уж было похуже ястреба или пиратского капитана.

— Не говорите мне того, что я и так знаю! — крикнула Рени. Прилле хотелось воскликнуть, что уж лучше она сама откажется от крыльев, но слова как-то не шли у неё с языка. Вместо этого она спросила:

— А не будет ли тебе...

— ...больно? Нет, это не больно.

Вообще-то Прилла и сама знала. Она просто так, бездумно спросила. Крылья фей на острове Нетинебудет не подвержены боли. Если их отрезать, то это не больнее, чем постричь волосы.

Видия взмахнула кинжалом. И тут же его опустила. Опять подняла. И опустила снова. Она не могла выполнить просьбу Рени. Самая быстрая летунья, она была не в силах лишить кого-то крыльев. Она протянула кинжал Прилле.

— Дорогуша, лучше ты это сделай.

— Я? Нет! Только не я!

— Видия! — это был голос Рени.

— Я не могу, солнышко, я не могу!

— Прилла, — сказала Рени, — руби! Прилла покачала головой.

— Немедленно! Я тебе приказываю! — крикнула Рени.

Прилла взяла кинжал. Слёзы застилали ей глаза, она почти ничего не видела. Она взялась за крыло в том месте, где оно соприкасалось с лопаткой. Потом опустила кинжал на крыло и тут же отскочила.

— Правильно, — сказала Рени. — Продолжай.

Прилла стала пилить кинжалом то, что походило на древесную ветку с ободранной корой.

Хорошо хоть, не было крови. Пилить было трудно, крыло оказалось очень плотным, дело продвигалось медленно.

Видия не могла вынести этого зрелища, она поднялась в воздух и стала летать взад- вперёд вдоль берега.

Рени крикнула ей:

— Пригони сюда тележку с воздушными шариками. Тележка будет нужна, чтобы доставить обратно гребень и её,

Рени. Ведь без крыльев она больше не сможет летать.

— Продолжай, Прилла, — подбодрила подругу Рени. Крыло начало поддаваться.

— Я надеюсь, у меня нет таланта отрезать...

— ...крылья. — Рени засмеялась сквозь слёзы. — Погоди. — Она обернулась и обняла удивлённую Приллу. — У тебя талант быть доброй и милой. Давай, продолжай.