Бек открыла корзиночку и отрезала кусочек пирога. Она положила его на тарелочку и поставила её перед Голубкой. Мать-Голубка отщипнула от пирога чуть-чуть и протянула его Прилле в своём клюве. Прилла взяла кусочек из клюва. Конечно, Бек могла бы дать ей вилку, и Прилла могла бы поесть самостоятельно. Но так было вкуснее. Пирог был сладким. Но слаще всего была любовь Матери-Голубки.

Кусочек за кусочком Мать-Голубка скормила Прилле всю порцию пирога.

Динь прикрыла глаза, вспоминая, что Мать-Голубка сказала ей при первой встрече: «Ты фея Починка, и всё, что ты будешь чинить, будет звенеть: „Динь-динь". Ты и сама блестишь, как новенькая кастрюлечка. Ты сильная и мужественная. Подобной феи уже давно не появлялось на нашем острове». Потом она её покормила. И Динь поняла, что Мать-Голубка полюбила её. Она и до сих пор её любит. У Динь в этом не было никаких сомнений.

— Мать-Голубка, ты знаешь, какой у Приллы талант? — спросила Динь, очнувшись от своей задумчивости. Она помолчала минутку и потом, набравшись решимости, добавила: — Может, она не стопроцентная фея?

Прилла изумилась. Так Динь считает, что она, Прилла, не стопроцентная?

— В этом не было бы ничего ужасного, — ответила Голубка с некоторой жёсткостью в голосе.

— Я не стопроцентная? — испуганно переспросила Прилла.

— Это не так, — ответила Голубка. — Прилла полноценная фея.

Прилла подумала: «Но в чём же мой талант? Скажи, Мать-Голубка. Скажи».

Мать-Голубка снова склонила голову набок. Она почувствовала, что в Прилле есть нечто особенное, чего ещё не случалось на острове Нетинебудет.

— У тебя есть талант, дитя моё, только я ещё не поняла, в чём он заключается.

— Я когда-нибудь это узнаю?

Мать-Голубка улыбнулась.

— Надеюсь, что узнаешь.

«Она надеется, — подумала Прилла. — Только лишь надеется? А вдруг она ошибается?»

— Может, Прилла одарена пониманием зверей? — выразила надежду Бек. — Нам так надо, чтобы кто-то помог с бурундуками. Они такие большие и порой за ними нужен пригляд. Тебе нравятся бурундуки, Прилла?

Прилла кивнула. Она и сама не знала, нравятся ли ей бурундуки, но она жаждала обнаружить в себе хоть какой-нибудь талант. Если б у неё обнаружился талант, как у Бек, возможно, она могла бы заменять её при Матери-Голубке, когда Бек была занята чем-то другим.

— Нет, Бек, — сказала Мать-Голубка. — У неё твоего таланта нет. Иначе она сумела бы постучаться в дверь к моим мыслям.

Прилла попробовала постучаться. Но у неё ничего не вышло.

— Каждый талант прекрасен, Прилла, — сказала Мать-Голубка. — Когда ты обнаружишь свой, ты это обязательно поймёшь. Хочешь посмотреть, что умеет делать Бек?

— Да, конечно.

Приллу разбирало любопытство, хотя она боялась, что станет отчаянно завидовать

Бек.

Динь взорвалась:

— Мне некогда! Мне надо чинить поварёшку!

Право же, она никогда ещё не теряла столько времени попусту. Разве что тогда, с Питером.

Мать-Голубка согласно кивнула и произнесла:

— Да, дорогая.

Динь знала, что это значит. А значило это вот что: «Успокойся. Подождёт твоя поварёшка».

Бек стряхнула крупинку пыльцы на маленьких комариков, пролетавших мимо гнезда. Она поманила одного из них — комарик тут же подлетел и уселся ей на палец.

— Ой! — отшатнулась Прилла.

— Комарики любят поиграть, — сказала Бек. — Погляди. Хоп. Хлоп.

На «хоп» комарик подлетел. На «хлоп» опустился на палец. Хоп. Хлоп. Вверх. Вниз. Хоп-хлоп. Хоп-хлоп. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Бек подавала команды всё быстрее и быстрее. И комарик подлетал и опускался всё быстрее и быстрее. Прилла поймала себя на том, что кивает головой в такт. Динь продолжала думать о своей поварёшке. Бек командовала так быстро, что её «хопхлоп» слились в одно слово. Комарик остановился.

— Спасибо тебе, — сказала ему Бек и указала пальцем на Приллу. Комарик тут же уселся ей на нос. Прилла окаменела от страха. Она скосила глаза, чтобы его рассмотреть. Новенькая фея ждала, пока он улетит, смахнуть его со своего носа она не решалась. Он пополз по её носу вверх, потом вниз.

— Спасибо, — сказала Бек. — Довольно.

Комарик улетел. Прилла поняла, что она нисколечко не завидует Бек.

«Ну, ни капельки, ни комариного носочка не завидую», — подумала она.

— Теперь ты можешь отправляться к своей поварёшке, Динь, — сказала Мать- Голубка. — Покажи Прилле свою мастерскую.

— Полетишь со мной? — спросила Динь. Ей-то самой желательно было бы отделаться от Приллы. Правда, вот если бы Прилла тоже оказалась феей-починкой...

Прилла кивнула, хотя в душе ей больше хотелось остаться с Матерью - Голубкой.

— Прилла может оказаться починкой, — сказала Мать-Голубка. — Это не наверняка, но и не исключено.

— Вперёд, Прилла! — скомандовала Динь.

Ветер усилился. Лететь в сторону Дерева-Дома было трудно. Когда они всё-таки добрались до места, Динь направилась на второй этаж и толкнула дверь под стальным козырьком.

— Это здесь, — сказала она. Динь всегда испытывала некоторое смущение, когда кто-нибудь впервые посещал её мастерскую.

Но Прилла ничего не видела. Она очутилась на Большой земле, в игрушечной лавке, на рельсах заводной железной дороги. Издали раздался гудок локомотива. Прилла взлетела в воздух. Мимо прогрохотал поезд. Из паровозной трубы клубами валил дым.

— Смотри-ка! — воскликнула девочка-неуклюжик. — Маленькая фея!

Прилла полетела назад, помахав девочке на прощание. Клубы дыма почти совсем её скрыли.

— Осторожнее! — крикнула Динь.

Глава ВОСЬМАЯ

Прилла с размаху налетела на висевшую на гвозде корзиночку. Корзиночка качнулась и начала отчаянно плеваться металлическими заклёпками. Динь кинулась подбирать их с полу. Она так рассердилась, что даже не могла ругаться. Она решила, что Прилла такая же неуклюжая, как любой неуклюжик.

— Прости!

— Никто не говорит «прости». — Динь стала сгребать заклёпки в корзиночку.

Прилла тоже торопливо начала их подбирать. Паркет был выкрашен белым, так что

на нём заклёпки были отчётливо видны. Она оглядела помещение. Ой! Она в изумлении шлёпнулась на пол, позабыв про заклёпки. Ой-ой-ой! И стены, и потолок мастерской были из сверкающей стали. Комната была без углов, круглой, а потолок — в виде купола.

— Я — что? Я... попала... Возможно ли?

Динь позабавило её удивление.

Прилла, заметив, что Динь больше не сердится, насмелилась спросить:

— Мы что, находимся внутри какого-то котелка? У Динь опять появились ямочки на щеках.

— Это был неуклюжиковый чайник. Я нашла его на берегу.

А дальше было так: Динь выправила его вмятины молоточком и отполировала его изнутри и снаружи. Потом, употребив огромное количество фейской пыльцы и прислушавшись к советам Матери-Голубки, которые касались волшебства, она сжала его, просунула в Дерево-Дом, а потом снова расправила. Она повернула чайник носиком вниз, чтобы получился навес над входной дверью, а затем прорезала саму дверь и окошки.

— Мы внутри чайника? — изумлялась Прилла. — Внутри чайника, да? Ой, до чего же ты талантливая, Динь!

— Спасибо, — отозвалась Динь. И, не удержавшись, добавила: — Это единственная внутричайниковая мастерская на всём острове.

— А можно мне посмотреть на что-нибудь, что ты уже починила? Динь подлетела к столику возле двери. На нём лежали вещи, которые хозяева ещё не забрали из починки. Она взяла сковороду и стряхнула на неё немножко пыльцы, чтоб сковорода казалась полегче.

— Я вчера закончила работу. От неё откололся кусочек.

— Я вижу, — сказала Прилла, поводив пальчиком по выступающему шву. Она подумала, что Динь не столь уж и искусна, раз шов выступает так заметно.

Динь вдруг разобрал смех.

— Да ведь это же... — Она так хохотала, что даже не смогла докончить фразу. — Да ведь это же... — Время шло, а Динь всё смеялась и смеялась без остановки.