Гарза неотрывно смотрел на экран, теперь его первоначальный шок и ужас сменила заинтересованность. Это были кадры, которых он никогда раньше не видел, события, о которых он ничего не знал. Глинн, само собой, никогда о них не упоминал.

Глинн начал работать с провисшими обрезиненными цепями, используя моторные натяжные устройства, он пытался плотнее прижать их к метеориту и тем самым его зафиксировать. Паппап помогал ему, но о чем они говорили, невозможно было расслышать из-за шума.

И тут на верхних мостках неожиданно появилась фигура — капитан Бриттон.

— Эли! — громко позвала она. — Корабль вот-вот развалится!

Глинн ничего не ответил. Он продолжал работать с Паппапом, пытаясь натянуть цепи, провисшие при предыдущем сдвиге. Сам Гарза в свое время снова и снова так же их натягивал, только чтобы они все равно провисли под огромным весом метеорита с каждым новым креном корабля. В конце концов, храповые шестерни опустели, и Гарза бросил это безнадежное дело.

— Вернись на мостик со мной, — крикнула она. — Еще есть время активировать устройство сброса. Мы оба можем выжить.

На это раз Глинн ей ответил:

— Салли, единственные люди, которые погибнут — это глупцы в спасательных шлюпках. Если ты останешься на борту, ты выживешь.

Корабль снова качнуло, метеорит сместился, и капитан опять принялась умолять Глинна покинуть корабль. Но Глинн упорно отказывался прекратить работу над цепями, даже когда корабль снова накренился еще сильнее, чем прежде: по всему трюму пронесся скрежет, визг рвущегося металла, огромный метеорит сместился со звуком, похожим на раскат грома.

— Я могла бы полюбить тебя, Эли… — это были последние слова, которые Бриттон прокричала ему, и Глинн их проигнорировал. А затем капитан исчезла.

Ее тело было найдено в электронном узле корабля — Гарза догадался, что она, должно быть, пыталась обойти коды и задействовать оттуда устройство аварийного сброса.

Я могла бы полюбить тебя, Эли. Господи Боже. Гарза даже не догадывался. Он не знал, как много Глинн скрывает от него — как много он скрывал от него все эти годы. Неудивительно, что этот мужчина рухнул в обморок на мостике при виде тела Бриттон.

Меж тем видео шло своим чередом. Корабль продолжал крениться все сильнее. И Глинн забрался на верхушку метеорита, вооружившись гаечным ключом, пытаясь затянуть болты цепей вручную — совершенно безумная затея. Он оседлал массивный камень, увитый тросами и цепями, как Капитан Ахав верхом на Моби Дике, с гаечным ключом наперевес, отчаянно накручивая и сражаясь с массивными скобами цепи.

Раздался треск раздираемой ткани, когда монстр в очередной раз сдвинулся и брезент разлетелся на полоски. Теперь метеорит оказался почти полностью открытым, его странная, малиновая поверхность практически светилась. Заклепки корпуса начали выскакивать, выстреливая словно пули, в то время как корабль заваливался на бок все сильнее и сильнее. Но вот послышался почти звериный рев раздираемого металла, забил фонтан искр, прозвучал треск цепей… и оплетка рассыпалась, как карточный домик. Метеорит выкатился из своей колыбели — почти неспешно — с Глинном на вершине. Камень рухнул на хитросплетение бруса и балок, раскалывая древесину и сминая сталь, словно масло, медленно, но неумолимо опускаясь вниз, раболепно подчиняясь воздействию силы всемирного тяготения. Корабль теперь почти завалился на один борт. Корпус потерял герметичность, и в него ворвалось море, белое от пены. На глазах Гарзы метеорит соприкоснулся с морской водой.

В этот момент Нишимура замедлил видео. Теперь оно шло со скоростью несколько кадров в секунду. Когда вода попала на поверхность метеорита, она как будто вспенилась или закипела, а сам метеорит, казалось, лопнул и раскрылся, обнажая стекловидную сердцевину. Это напомнило Гарзе как раскалывается куколка, выпуская бабочку.

Теперь видео замедлилось еще больше: до кадра в секунду. Кипение воды около метеорита усилилось, и последние куски красной оболочки со взрывом отслоились от камня, в то время как его полупрозрачные внутренности, казалось, набухали. Вода, врывающаяся в трюм, поднималась вокруг него все выше, и тут изнутри метеорита пришла пульсирующая вспышка белого света. Глинн в какой-то момент всего этого творящегося хаоса исчез. Видео остановилось.

— Это, — пояснил Нишимура, — последний кадр, прежде чем запись прервалась. Я увеличил его как мог.

Изображение показывало внутренности метеорита, заполненные светом. И там, в его середине, в подвешенном состоянии, находилась коричневая, плотная, набухшая дыня, напоминавшая мозг, которую они уже видели внутри ствола Баобаба.

Задержавшись несколько секунд на этом последнем изображении, экран потемнел, и включился свет. Через мгновение Глинн поднялся и повернулся лицом ко всем присутствующим. Гарза обнаружил себя в поту с ног до головы, глубоко потрясенный тем, что только что увидел. Заново пережить весь этот кошмар было само по себе невыносимо тяжело, но стать свидетелем неожиданного признания в любви со стороны Бриттон и бессердечного отказа Глинна… Это для него оказалось слишком.

Глинн молча стоял перед зрителями этого закрытого кинопоказа. На его лице застыло престранное выражение. На мгновение Гарза обеспокоился, что он снова потеряет сознание. Все тело начальника ЭИР заметно подрагивало. Но тут момент кризиса прошел. Взгляд Глинна стал таким же холодным, таким же отрешенным и нечитаемым, как всегда. Он прочистил горло.

— Доктор Нишимура и доктор Сакс анализируют этот последний кадр, но, похоже, что контакт с соленой водой объекта, который, как мы теперь знаем, не был метеоритом, спровоцировал его взрывное прорастание или вылупление, — Глинн сделал паузу. — Мы надеемся, что эти последние несколько секунд отснятого материала обеспечат нам некоторое понимание жизненного цикла и уязвимостей существа. В частности, является ли тот объект внутри раскрывшегося метеорита, увиденный нами на последнем кадре, на самом деле его мозгом.

Глинн оглядел присутствующих.

— Есть вопросы?

Полная тишина стала ему ответом. Люди были слишком потрясены, чтобы сразу задавать вопросы, хотя позже они наверняка появятся. Теперь зная, что произошло, Гарза изумился, как Глинн вообще выжил. Взрыв, прокатившись по воде, видимо, толкнул его с достаточной силой, чтобы выбросить за пределы тонущего корабля, но недостаточно сильно, чтобы убить. Многим другим так не повезло, а некоторые, как Бриттон, и вовсе отказались покинуть корабль.

— Если у кого-нибудь есть какие-то соображения или теории, — сказал Глинн, — пожалуйста, сообщите мне их лично. Напоминаю, что детали того, что вы только что здесь видели, должны оставаться в тайне — по понятным причинам. И на этом наша встреча закончена, всего хорошего.

Тут Глинн развернулся и покинул судебно-медицинскую лабораторию без каких-либо дополнительных комментариев.

Розмари Вонг привыкла работать в лабораториях со законченными придурками, однако Протеро качественно от них отличался. Хотя он и был ослом, но ослом блестящим! И не просто гением, а настоящим креативным ученым — такой кадр — большая редкость в науке. Пожалуй, такая же редкость, как по-настоящему качественная музыка или литература. Он был человеком, мышление которого было способно выходить за привычные рамки действительности, чей ум создавал потрясающе тонкие связи между, казалось бы, не сочетаемыми категориями, и связи эти буквально расщепляли реальность на составляющие, чтобы найти припрятанное сокровище. Многие из его интеллектуальных задумок были настоящим сумасшествием, но далеко не все. До того, как Розмари начала работать с ним два года назад, он успел сменить целый ряд ассистентов — одного за другим, потому что никто не мог выдержать рядом с ним больше нескольких месяцев. Вонг же решила, что каким бы адом ни оказалось это сотрудничество, она уживется с этим человеком, потому что считала его одним из самых великих и самых необычных ученых из когда-либо существовавших, и только это было ей важно. Она знала, что когда-нибудь он совершит нечто по-настоящему великое, и, когда этот день настанет, она будет рядом с ним.