— Квирин, ты глупее, чем я думал, — сказал детектив из бюро Гувера. — Ты не заслуживаешь того, чтобы к тебе относились как к военнопленному. Ты прибыл сюда с бомбами, чтобы убивать беззащитных людей. Солдат не воюет с безоружными. Для нас ты обычный бандит, и тебя ждет электрический стул.

— Нет, нет, только не это… — прошептал перепуганный Квирин, когда понял, что поза «героического солдата» может ему только навредить. — Не убивайте меня, господа…

— Выкладывай, что знаешь.

Он рассказал больше, чем требовалось.

Те четверо, которые высадились в Понте Ведра…

Командующий группой войск, расположенных на Флориде, генерал Кумис получил секретный приказ из Пентагона: «Немецкая подводная лодка У-584 высадила или высадит четырех немецких агентов. Объявить тревогу, организовать поиски. Немедленно доложить о результатах».

Кумис изнывал от скуки на Флориде. Каждый божий день то же самое: совещания, рапорты, иногда инспектирование, изредка командировки в Вашингтон. Секретный приказ Пентагона давал повод для проведения необычайно эффектной акции.

Машина закрутилась. В действие были приведены все наличные силы, объявлено чрезвычайное положение; над побережьем беспрестанно кружили эскадрильи самолетов. На всех дорогах были выставлены патрули, по автострадам и периферийным дорогам носились «джипы». Подводные лодки покинули свои базы и патрулировали вдоль прибрежной зоны Флориды. Моторизованные и пехотные части армии и флота метр за метром прочесывали побережье.

На всем побережье было объявлено особое положение.

Но эти меры были предприняты слишком поздно, слишком поздно поверили в показания Даша и Бургера; затянулась проверка их информации о группе Керлинга.

В контрразведке и в ФБР не прекращалась оживленная дискуссия: а где же те четверо, высадившиеся во Флориде? Куда делись? Что замышляют? И жадно набрасывались на утренние выпуски нью-йоркских газет.

Высадка прошла благополучно, их никто не заметил. Они спрятали ящики с оружием, зажигательными бомбами и взрывчаткой. Местность была хорошо знакома Керлингу, который провел своих людей в Джексонвилл.

Керлинг назывался теперь Келли, Нойбауэр превратился в Николса. Начальные буквы фамилий агентов разведки, как правило, не изменялись. Таким образом, инженер Келли и бухгалтер Николс остановились в Джексонвилле, сняли номера в гостинице «Семинола». Гаупт и Тиле двинулись дальше. Однако перед этим они единодушно постановили: «Рассредоточиваемся, диверсии в Нью-Йорке не наше дело, для этой работы пусть Каппе поищет дураков в другом месте. Каждый идет в свою сторону, молчит о переброске через океан и устраивается как может». Казенные доллары они поделили.

При расставании Керлинг сказал: «Тиле и Гаупт, в Нью-Йорк и Чикаго вам нельзя ехать прямыми поездами. Эти линии могут контролироваться. Пользуйтесь только местными поездами, чаще пересаживайтесь. Не спешите, ночуйте в гостиницах, где цветной обслуживающий персонал. Черные глупы и не суют нос в дела белых».

Нойбауэр и Керлинг вскоре поехали в Цинциннати и там расстались. Нойбауэр направился в Чикаго, Керлинг остался в Цинциннати, где у него были друзья по бывшему «бунду» с прогитлеровскими симпатиями. Но на этот раз, после длительной разлуки, они не говорили ни о гениальности фюрера, ни о том, что национал-социализм является единственной идеей, которая может осчастливить великую Германию. Просто Керлинг попросил друзей подыскать ему какую-нибудь приличную ферму, лучше всего в Висконсине.

Керлинг мечтал приобрести ферму, чтобы там в тиши и уединении переждать военную круговерть, а позднее, если провидению будет угодно, дожить и до спокойной старости…

На несколько дней он решил выскочить в Нью-Йорк. Там жила Мария Керлинг, его жена. В Нью-Йорке жила также и девушка по фамилии Хедвиг, его любовница.

Он бросил обеих, когда уехал в Германию. К какой из них теперь вернуться? Снял номер во второразрядной бруклинской гостинице. Долго не мог решиться. Наконец позвонил Марии.

— Да, это я… Подожди, помолчи, я все объясню. Я страшно скучал по тебе, только что вернулся из поездки, понимаешь, но ты ничего не говори знакомым, хорошо? Для этого есть серьезные причины. Я привез тебе немного денег, скоро еще раз позвоню и скажу, когда встретимся. Тогда объясню, что и как.

— Почему не сегодня, а? Приходи сразу же.

— Пойми, я не могу, скоро все объясню. Не волнуйся, все будет в порядке.

— Откуда ты звонишь, где ты?

— Ох, Мария, не нервируй меня. Я ведь сказал, что послезавтра позвоню, тогда и увидимся.

На следующий день кто-то позвонил в квартиру Марии Керлинг.

Мария Керлинг подумала, что это муж. Открыла дверь.

Вошел Филипп Брук.

— Добрый день, госпожа Керлинг.

— Вы по какому делу?

— Я по делу вашего мужа.

— Мужа нет…

— Вы мне не объясняйте, что он выехал. Мне известно, что выехал. Но известно также, что несколько дней назад он вернулся.

— Несколько дней назад? Так где же он торчит, этот негодяй?

— Он вас еще не навестил? Удивительно. У меня к нему срочное дело, очень важное.

— А что вам от него нужно?

— Я хочу предостеречь его от некоторых неприятностей…

— Во что он снова влопался, этот идиот?

— Вы не догадываетесь, где его можно найти? У него есть здесь знакомые, родные, друзья?

— Знаю. У этой девки Хедвиг. Только у нее. Поэтому-то он и напустил такого туману. Уж я ему покажу…

— Госпожа Керлинг, не волнуйтесь. Будьте рассудительны. Я загляну к вам завтра.

Она выпихнула его за дверь. Позвонила этой «девке Хедвиг».

— Нет ли у вас Керлинга?

Хедвиг прикрыла трубку ладонью, кивнула Керлингу. Керлинг пожал плечами, покачал головой.

— Наверное, это твоя жена, — шепнула Хедвиг. И в трубку: — Нет, здесь нет Керлинга.

Но заминка и неуверенность, которую Мария почувствовала в ответе Хедвиг, убедили ее в том, что Керлинг находится у этой «девки». Она вышла из дому. На такси поехала в ФБР.

— Вы только послушайте, — возбужденно, вне себя от злости, начала она, — послушайте, мой муж в свое время сбежал в Германию, а теперь вдруг позвонил мне домой, как будто и не было войны. Каким образом он здесь появился? Какой-то тип приходит вечером и спрашивает о нем, потом угрожает мне, а этот мерзавец сидит где-то в городе, скорее всего у своей девки. Ее зовут Хедвиг, и они затевают какое-то грязное дело. Я не хочу иметь с этим ничего общего, пропади он пропадом со всеми своими тайнами. Мне осточертели он и эта проститутка Хедвиг.

— А где проживает Хедвиг?

Керлинг попрощался с Хедвиг и направился в гостиницу; он устал и хотел спать. Из «форда», запаркованного вблизи гостиницы, вылез какой-то мужчина, другой надвигался со стороны входа, третий неотвязно преследовал сзади. Его окружили.

— Керлинг, следуйте за нами.

— Но меня зовут…

Допрос.

— Чем вы здесь занимаетесь, когда вернулись из Германии, каким образом и зачем?

— Так, значит, вы все знаете об операции «Преториус»? Я знал, что все так кончится.

Вернер Тиле выехал из Джексонвилла в Цинциннати. Оттуда, пренебрегая советами Керлинга и его наукой о свойствах негритянской гостиничной службы, приехал в Нью-Йорк. Остановился у своего старого приятеля Аллена Краммера.

Неизвестно, кто сообщил его адрес трем атлетически сложенным джентльменам, которые вечером постучали в квартиру Аллена Краммера. Может, за ним следили, может, выдал Краммер?

— Кто там? — спросил Аллен.

— Скажем, когда откроете. Страшно обрадуетесь, когда увидите, кто там. А ну, откройте!

Это была шутка в стиле ФБР. Вернер спрятался в шкафу, Краммер открыл дверь. Вернера вытащили из шкафа.

Он сразу же «раскололся». Прибыл в Америку по принуждению, боялся отказать, ненавидит Гитлера, честное слово, ненавидит.