Уже мулла совершил обряд бракосочетания, жених приготовил одежду и украшения для будущей жены, а тесть приданное: постель, посуду. Свадьба как обычно должна была проходить три дня. На второй день Аслан должен был перевезти невесту в свой дом. Тесть, как это требует обычай, подарил зятю платок, и он перед отъездом стал опоясывать по очереди родственников и друзей. Когда обряд уже подходил к концу, из толпы выскочил Хафиз и ударил Аслана ножом. Свадьба превратилась в похороны. Тело Аслана завернули в саван и похоронили в тот же день, как это полагается по мусульманскому обряду. После похорон отец Аслана взял свой «бур» — винтовка перешла к нему в наследство ещё от его деда. Он выследил Хафиза и решил его убить, но промахнулся и только слегка ранил. Ночью Хафиз с бандой ворвался в дом Аслана и убил всю семью. И тогда Фатима вместе с братом ушли в Кабул и поклялись отомстить Хафизу за Аслана, Асадулу и их родителей. Потом у Фатимы умерли в один год вначале отец, потом мать. Друг Умара служил у Бурхи, он их и привёл к нему. Фатима прошла в СССР подготовку, научилась стрелять, водить машину, обучилась навыкам разведки, владела языками; пушту, дари и русским. Умная, рассудительная, сдержанная девушка стала бесценным агентом. Её брат Умар был внедрён в банду, с ним Фатима выходила на встречу и приносила для Бурхи ценную информацию. В банде знали, что к Умару приходит сестра, но никто и догадаться не мог, что через неё он передавал все сведения о большой группировке, куда входило много мелких банд.

Бурха хорошо владел информацией о бандах. В некоторые были внедрены его сотрудники. И без того раздираемый межплеменными распрями, Афганистан после революции 27 апреля 1978 года приобрёл гражданскую войну. Это не правда, что врагами афганцев в то время были только «шурави». Враждовали между собой пуштуны, таджики, узбеки, туркмены и хазарийцы. А в самом обширном пуштунском племени враждовали между собой дуррани, мамонды, шинвари, хугиани, чакмани. Многие родственники были по разные стороны. На службе у Бурхи были сотрудники, у которых, братья, отцы или близкие родственники были в бандах. Революция, как и в 1917 году в России, разделила людей на своих и чужих. Используя родственников и подкупы, Бурха старался внедрять в банды своих людей. Иногда с командирами он лично вёл переговоры, опять же используя родственников, давал крупные сумы денег и стравливал одну банду на другую. Он ставил перед собой одну цель — не дать объединиться вооружённым формированиям ИПА, НФС и других.

Фатима проснулась от стука двери. Уже вечерело. Солнце почти скрылось за горой, что возвышалась на окраине Кабула. Его косые лучи через небольшое окно высвечивали узкую полоску на бетонном полу, выкрашенном коричневой краской. Полусонным взглядом Фатима осмотрела комнату и остановилась на двери, которая тут же открылась.

На пороге появился Бурха. По его выражению лица Фатима поняла, что опять поиски прошли безуспешно.

— Всё спишь, — пошутил Бурха, — а ночью что будешь делать?

— И ночью буду спать: я так устала, что и за неделю не отосплюсь.

— Устала, понимаю. Вот найдём старика, отоспишься. Завтра рано утром Мурад снова отвезет тебя.

— Завтра у меня по плану встреча с братом.

— Знаю, вначале заедешь к брату, а потом начнёшь поиски. Это же всё по пути.

Ещё солнце не вырвалось из плена гор, но свет от него уже растворил темноту, и можно было четко рассмотреть очертания деревьев, окружавших жилища высоких дувалов. К углу одного из них подъехало такси и остановилось. По улице, слегка нагнувшись, словно старуха, шла женщина, одетая в серую паранджу, и размытым пятном выглядела в сером утреннем рассвете. Она открыла заднюю дверку такси, поздоровалась с водителем и села в машину.

— Я думал старуха идёт, — сказал Мурад.

— Я и есть пожилая. Ты думаешь, что я молодая?

— Не надо, голос молодой. Хотя бы раз показала своё лицо.

— Ну, разве, что голос молодой, а по возрасту я уже не молодая. А лицо моё тебе зачем?

— А может, я влюбился.

— Чудаки только в старух влюбляются, я замужем, если муж дознается, зарежет.

— Куда поедем? — водитель вздохнул и посмотрел на Фатиму.

— Туда, где прошлый раз были.

Машина неслась по ещё пустым улицам Кабула, вскоре выскочила на его северную окраину и помчалась в направлении Суруби.

Фатима шла по тропинке, петляя между кустов, ветви которых склонились к самому дну оврага, где журчал ручей с прозрачной как стекло водой. Где — то к концу лета этот ручей пересохнет, а сейчас талая вода, что стекала с гор, поила все в округе, давая живительную влагу всей растительности.

Девушка много раз здесь была, и пройти этот путь могла с закрытыми глазами. Сейчас тропинка вначале уходит немного вверх, затем, обойдя большой камень, что навис над водой, перейдёт на ту сторону ручья, и по густому кустарнику станет подниматься в гору, на верху которой приютился маленький кишлак. Там в этом кишлаке и жил Умар.

Переходя ручей, она наклонилась, зачерпнула ладонью воду и умылась. Вода прохладой обожгла лицо. С гор по оврагу тянуло свежестью, придавая телу бодрость и легкость. Фатима сняла обувь, помыла ноги, от чего к телу пришла сила, и собралась идти дальше. Вдруг она услышала непонятный звук, прислушалась. По тропинке между кустов кто — то шел. Не желая встречаться с незнакомцем, девушка отошла несколько шагов, и спряталась за огромный камень, что лежал между зелёных кустов. Спустя минуту она услышала голоса, а затем появились и сами незнакомцы. Двое мужчин крупного телосложения вели под руки худощавого парнишку, на голове которого был одет мешок.

— Гулам, — сказал один из них, — давай возле ручья отдохнём, водички попьем, перекусим. Со вчерашнего дня во рту ни крошки.

— Давай, — сказал второй. — Пока за ним следили, отощали.

Мужчины положили на землю свои винтовки, связанного парня посадили под куст, умылись и стали раскладывать еду.

— Дайте воды, — сказал пленник, — пить очень хочу.

— Гулам дай ему воды.

Манжахед поднялся, зачерпнул из ручья кружкой воду и понёс пленнику. Он снял с его головы мешок и поднёс кружку к его губам. Из кустов за ними наблюдала Фатима, и, когда с лица парня сняли мешок, она ужаснулась. Это был её брат Умар.

«Что это за люди, — подумала Фатима, — куда они его тащат». Но раздумывать было некогда. Два сухих щелчка из пистолета, как хлопки в ладошки, заглушило журчание ручья. Бандиты, сраженные наповал, лежали на дне оврага, раскинув руки. Фатима подошла к брату и сняла с его головы мешок.

— Ты как здесь оказалась? — спросил Умар.

— К тебе шла. Что это за люди, и куда они тебя тащили? — Фатима стала ножом резать верёвки на его руках.

— Это люди Хафиза, они тебя искали. Спрашивали, где ты живёшь, хотели меня отвезти к нему. Говорили, что отпустят, после того как к Хафизу приедешь ты сама.

— Как они тебя нашли?

— Не знаю, они говорили, что кто — то из приближённых Хафиза, видел здесь нас с тобой.

— Вот что, — сказал Фатима, — давай этих отнесём подальше в кусты и завалим камнями. Я не исключаю, что у них могут быть помощники. Если их здесь найдут, за нами будет погоня.

Углубление нашли быстро. Ножом Умар расширил его и сделал глубже, выбрав со дна камни. Фатима сняла с убитых чалмы, в саваны завернули тела, опустили на дно ямы и завалили камнями.

— Ты домой не возвращайся, — строго приказала Фатима, — оружие убитых тоже не бери. Винтовки и ножи зароем, — она немного подумала, — а вот гранату я, пожалуй, себе возьму. Если Хафиз здесь, то поможет Аллах встречу, — она сунула гранату к себе в узелок. — Возвращайся в Кабул и обо всем доложи Бурхе. Кстати, о заложниках ничего не слышал?

— Слышал. Старика переправили в кишлак где — то на окраине Асадабада и там ждут купца из Пакистана.

— А от кого ты это слышал?

— Эти двое между собой говорили. Когда меня тащили из кишлака, встретили группу «шурави». Мы спрятались, мне рот кляпом заткнули. Один и говорит другому: «деда, дураки, здесь ищут, а его Хафиз отвез далеко отсюда». Другой ему говорит: «этого туда тоже тащим? Далеко же до Асадабада». «Ничего не поделаешь, — тот ему ответил, — Халес Хафизу велел там сидеть и гонца из Пакистана ждать. Пакистанец должен деньги за деда привезти».