-Все нормально. - осторожно подув на горячую янтарную жидкость, ответил Павел.

   - Эй, хозяин! Время-то обеденное! - донесся голос с крыльца.

  Хозяин вышел во двор, снял цепь с ноги странного помощника и дал тому несколько купюр.

  - Ну смотри, чтобы через час вернулся. Сегодня допоздна будешь работать.

  - Понял...

  Странного обритого наголо человека звали Иван Болтнев или Болт.

  Надо сказать, что Болт начал работать у Хамида Вахидовича еще в середине 90-х. Несколько раз тот его выгонял, а два раза Болт уходил сам: первый раз, когда стал употреблять наркотики и потом, когда решил искать счастье то в Питере, то в Крыму. От наркомании он чудесным образом исцелился... при помощи алкоголизма, а от страсти к путешествиям его избавили неприятности на чужбине. Но, как блудный сын, Болт всегда возвращался. 'Без него скучно, - думал Гасанов, - куда же без шута-то?'

  Совершенно спокойно Болт мог позвонить в офис фирмы, принадлежащей Хамиду и плаксивым голосом заявить дежурному: 'Это Иван Болтнев говорит, я только что из больницы, у меня обнаружили гонорею, передайте Сергею Прохорову, чтобы он тоже проверился'. Когда же он сам брал трубку в доме Хозяйна, то часто говорил какую-нибудь чушь, например: 'Двенадцатый причал боевых катеров-охотников слушает'. За это Гасанов часто гонял его 'боккэном' (деревянным самурайским мечом), который всегда держал под рукой для физической разрядки и время от времени сажал на цепь.

  Надо отметить, что у Болта была неплохая память, удивительно высокий для пьющего человека интеллект, хорошее чувство юмора, преданность и исполнительность. А еще он неплохо водил машину.

  - Красиво живете, Хамид-ака.

  - А ты думал, я на ментовскую пенсию живу? - удивился Гасанов. - Ну, рассказывай, что за дело у тебя ко мне.

  - Да я даже и не знаю, с чего и начать.

  - А ты давай с конца. - отпил крепкого чаю Гасанов.

  - Кажется, я попал в нехорошую историю, Хамид-ака. - Павел с трудом подбирал слова, чтобы максимально полно выразить события последних дней.

  Послышались длинные гудки со стороны моря, перекрывающие все остальные звуки - это сухогруз заходил в бухту.

  - ...квартиру разгромили, друзьям моим угрожают, я не знаю, что мне делать с ними! - Тумасов хлопнул себя по колену и уставился в окно.

  - И драться бессмысленно и уехать гордость не позволяет, так? - осторожно начал Хамид-ака.

  - Да.

  - Но что ты от меня хочешь? Чем я могу тебе помочь? - спрашивая, размышлял Гасанов.

  - Хамид-ака, у вас остались связи, пистолет помогите достать.

  - Нет, нет, Паша, нет у меня никаких связей. - покачал головой Хамид Вахидович.

  -Хамид -ака... я заплачу, если надо...

  - Как говорится, я вышел из этого возраста на заслуженный отдых. Так что ты здесь дал маху. Я ничем не могу тебе помочь.

  - Ладно, ну тогда я пошел. Извините, если что не так. - Тумасов резко поднялся и направился к дверям.

  - Извини...

  - Извините, Хамид-ака, я думал, это для вас просто. На нет и суда нет.

  - Я думаю, прощай. - вздохнул Гасанов. - Ты уедешь?

  - Нет. Я остаюсь. - твердо заявил Павел.

  - Уезжай, Паша! Мой тебе совет - уезжай, ты не знаешь этих шакалов. Они родную мать не пожалеют.

  - Я учту.

  Тумасов направился к выходу, сидевший в своем закутке Болт поднялся, чтобы проводить гостя.

  - А ну-ка стой! Постой, Паша. - окликнул его Гасанов.

  - Зачем?

  - Заходи в дом. - Хамид сделал пригласительный жест рукой.

  - Мы уже поговорили, мне надо идти, Хамид-ака. - Павел взглянул на часы.

  - Заходи в дом, когда тебе говорят! - уже сердито произнес Гасанов.

  Павел прошел в помещение.

  - Вот характер, весь в отца. - шепотом проворчал Гасанов, закрывая за ним дверь на ключ.

  Хамид-ака заварил свежий чай, по запаху – с жасмином. Предварительно обдал посуду кипятком, налил первый раз в пиалу, опрокинул содержимое назад, в чайник.

  - Чойни кайтаринги, - механически прокомментировал Павел. - мне нужно знать, что случилось с моей племянницей.

  - Я, Паша, не лезу в твои московские дела, но... кстати, а это не ты Зазу завалил? - отстраненно, глядя в пространство, внезапно спросил Хамид-ака.

  - Всякое люди говорят... - Павел опешил сначала от неожиданности, но затем решил не опровергать слова хозяйна дома.

  - Все это, конечно, меня не касается, - медленно ронял фразы Гасанов. - но ты пойми и меня. Я не хочу, чтобы московские разборки распространились на нашу республику. Приедут всякие, еще стрелять начнут... зачем?

  -Хамид-ака, вы реально можете помочь? – немного с надрывом обратился к старому знакомому Павел.

   Глава девятая

 Назавтра ровно в девять утра к бару на Водонасосной подошел бритоголовый работяга среднего роста. На плече он нес истертую спортивную сумку, в уголке рта была зажата вонючая болгарская папироска. Работяга выглядел заспанным, небритым, поношенная одежда на нем была здорово помята, как будто, наспех выстирав, ее забыли разгладить. Мятый пролетарий постучал в закрытую стеклянную дверь.

  Этим работягой был Болт.

  - Командир!

  - А?

  - Есть?

  - Что есть?

  - Ну это... с утра ни грамма не было. – Болт выразительно провел рукой по горлу.

  - Иди отсюда. – недовольно произнес человек по ту сторону двери.

  - Позарез нужно!

  - Иди отсюда!

Болт негромко, но настойчиво продолжал стучаться.

  - Иди отсюда, здесь не забегаловка. Приходи после одиннадцати. – несколько заколебался швейцар.

  - Ты что, сдурел, что ли? До одиннадцати я богу душу отдаду. – напирал Болт.

  - Нельзя.

  - Пусти, дай хоть каплю! Смотри, баксы!

  Работяга прислюнявил к оконному стеклу десять долларов.