Да, для этого существуют специальные ведомства, организующие встречное движение стран и народов, но иной раз случается так, что одно широко известное и не обученное дипломатическим премудростям лицо обходит чрезвычайных и полномочных по всем статьям и добивается неожиданно высокого результата. О чем, собственно, и заметка.

На московский телеканал с уютным названием «Домашний» была приглашена народная артистка СССР и Армянской ССР Софико Чиаурели. Кто хоть раз ее видел, тот не забудет никогда: ум, блеск, красота!..

Беседу вела милая девушка с замечательной фамилией Чухрай. О чем говорили? Дети, родители, семья, кино, театр, друзья, старое, новое, хорошо – плохо… Говорили про жизнь. Спокойно, по-человечески, без надрыва.

К чему пришли? Вы не поверите: беседа, в которой и слова не было сказано о грузино-российском раздрае, с удивительным изяществом подводила к той мысли, что международные отношения (сугубо официальные) и отношения между народами (чисто человеческие) – не всегда одно и то же. Вследствие чего крепла уверенность в том, что рано или поздно, но готовность договариваться у людей непременно возьмет верх над способностью ссориться у правительств.

– Хотите притчу? – спросила Софико телеведущую.

И вот о чем была притча.

На двух ветках одного большого дерева сидели две птички. Птички любили друг друга, но ни одна из них не решалась первой сказать об этом. Так они и сидели как бы рядом, но, по существу, врозь, пока не поднялся сильный ветер и не прибил их друг к другу. Теперь они были вместе, бок о бок, и никаких слов уже не требовалось…

– Выпьем же за это, – предложила ведущей Софико Михайловна, поднимая бокал с вином.

Что это было за вино, мог бы догадаться не только главный санитарный врач Российской Федерации Геннадий Онищенко, и что за «птички» сидели на дереве, тоже, надеюсь, понятно.

Теперь о том же, но в парламентских выражениях Гиви Таргамадзе, председателя Комитета по обороне высшего органа законодательной власти Грузии. «Они (российские миротворцы. – С. Б. ) будут объявлены вне закона, и отношение к ним будет как к оккупационным войскам».

И что? А вот что: Софико запомнится как имя существительное, а Гиви – тоже как имя, но скорее для анекдотов.

Или. Кто через год, ну пусть полтора, будет вспоминать воинственного миротворца Георгия Хаиндраву?

А вот Георгий Данелия, режиссер и по совместительству мудрец, снимая «Мимино», хотел, чтобы его герой понравился армянам или хотя бы их не раздражал. «Вражды между армянами и грузинами никогда не было, но дискуссии и споры – кто древнее, кто умнее и кто лучше в футбол играет, были и будут всегда», – пишет Георгий Данелия в своей книге «Тостуемый пьет до дна».

– Как тебе армянин? – спросил он приглашенного на просмотр режиссера Эдмона Кеосаяна.

– Не Сократ, конечно. Но хороший парень. Надежный.

«Потом, – вспоминает Данелия, – позвонил секретарь Союза кинематографистов Армении Фрунзик Довлатян. "Звоню, чтоб поздравить и поблагодарить за хороший фильм, – сказал Довлатян. – Только товарищи из Дилижана просили тебя приехать сюда, чтобы ты понял, что вода в Дилижане не второе, а первое место в мире занимает!"» Но об этом я так, к слову…

СВЕТОТЕНИ

Без ГАИ в голове

«По крайней мере, шапочное знакомство с ним не оставляло впечатления, что он прощелыга и жулик, а для сержанта ГАИ это уже достижение», – так говорил один мой ереванский приятель и, похоже, он знал, что говорил.

И вот я опять в Ереване, где многое уже незнакомо (но и знакомого тоже много), хожу по улицам и все бы ясно да понятно, если бы не странное ощущение чего-то потерянного. То ли времени в себе, то ли себя в быстротекущем ереванском времени.

Да, на первый взгляд всё, вроде бы, с тобой: близкие по душе люди, непомерно дорогущие абрикосы, шашлычный дым над розовым городом, оппозиция без светлого будущего, звонкоголосое «ж-а-а-вели сп-и-и-рт!..» под окнами… Но чего-то все равно недостает. Пусть не до такой степени, чтоб, как говорил писатель, «хотелось улететь куда-нибудь сразу на всех самолетах мира и сразу из всех аэропортов», но недостает же чего-то, хоть убей, недостает! И лишь безвозвратно зверея в очередной автомобильной пробке и затравленно озираясь по сторонам, начинаешь понимать, откуда дискомфорт и чего не хватает. Лично мне и, наверное, любимому городу тоже не хватает ГАИ.

Здесь об этой легендарной службе в подробностях не время, потому предельно кратко. Как говорил Котэ Махарадзе: «Пока мяч летит, я расскажу вам о составах».

Да, мало кто вспомнит, чтоб эти перетянутые белыми портупеями парни заливались краской, когда в протянутой для пожатия руке автонарушителя нащупывали денежку. Чего не было, того не было. Но с другой стороны, именно эти парни, пожалуй, раньше всех осознали, что поскольку жить полезно, жить хочется лучше, и они на полпути не останавливались. Пусть некоторые вымогатели-самородки заходили слишком далеко, но ведь везде берут только потому, что дают. Не давайте и непорочны будете.

Кто спорит – отсутствие неотступного пригляда за автомобилистами в Европе, США и даже в Австралии очевидное благо, но Армения в автомобильном смысле – не Европа, не США и не Австралия, где правила дорожного движения чтят наравне с конституцией. В данном случае я даже за то, чтоб ПДД были у нас вначале, а конституция потом, поскольку при автомобильном движении без пощады и оглядки на демографические последствия Основной закон теряет всякую актуальность. Передавим друг друга на дорогах – и всё. Если же многие из нас до сих пор живы, то благодаря не только инстинкту самосохранения, но, в известном смысле, и ГАИ. Правда, зачислять инспекторов в ангелы-хранители нации я бы не спешил, но пока в Ереване ездят так, как ездят, гаишники – все-таки наименьшее из зол.

«Тот, кто задает вопрос, глупец в течение пяти минут, тот, кто его не задает, глупец всю свою жизнь», – утверждает китайская поговорка. Нынче, когда присутствие Госавтоинспекции на ереванских улицах, главным образом, виртуальное, кавардак полный, а перспективы размыты, задать вопрос просто необходимо. Не только чтоб не прослыть пожизненным дураком, а знать: почему городские власти, имея развернутое представление о специфике автомобильного движения в родном городе, где на регулируемые светофорами перекрестки плюют хором, а на нерегулируемые тем более, преобразовали ГАИ в какую-то бестелесно-аморфную субстанщпо-невидимку. Субстанция, правда, взяток не берет, но ведь снега на вершине Килиманджаро тоже кристально чисты. И что нам от этого? А тут еще заладили ремонт нескольких центральных улиц одновременно, и что из этого вышло, видно всем.

Задумка заменить инспекторов телекамерами слежения тоже не бином Ньютона: дорого по цене, длительно по времени и нет твердой уверенности, что менее взяткоемко – распечаткой телеинформации и выписыванием штрафов, надо полагать, займутся не полицейские из Монако, а наши, истосковавшиеся по делу знатоки. А природа, как известно, пустоты в карманах сотрудников ГАИ не терпит.

Как говорил один знакомый снайпер, «В жизни всегда должна быть цель». Если в случае с Ереваном цель в том, чтобы город остановился, то, да, попали в яблочко. Если же хотели как лучше, а получилось, как получилось, то надо думать о том, что будет с Ереваном завтра при условии, что: нравы на улицах те же, автомобили растут в геометрической прогрессии, активно действующее ГАИ в глубоком минусе, а по количеству всевозможных ДТП равных нам почти нет. Мы хотим всем рекордам наши гордые дать имена?

Ваны, Чжаны и Яны…

Брошенная в полемическом задоре реплика утверждала, что если все армяне возьмут одну фамилию и это поможет объединению нации, то да, пусть берут, но объединяются.

Задор полыхнул на ровном месте, в Москве, где, как известно, лучше всех знают, как сделать Армению счастливой. Автор идеи, наш отошедший от политики неугомонный соотечественник, скорее всего не знал, что в Китае все обстоит ровно наоборот. Там, в Китае, где 1,3 миллиарда населения, на 85 процентов китайцев приходится всего сто фамилий (большей частью Ваны, чуть поменьше Ли и лишь какие-нибудь 87 миллионов Чжаны) решились на радикальную борьбу с повторяющимися фамилиями, даже не задумываясь о том, как вброс в обиход новых повлияет на национальное единство.