Гоар Енокян, многолетний руководитель швейного объединения «Гарун». Ей часто говорили: в неженское дело ввязалась, а она парировала созвучно ответу Жанны д\'Арк своим инквизиторам: «На женскую работу всегда найдется много других». И стала одной из первых, кого впоследствии начали называть бизнес-леди.

Белла Захаровна Давтян, бессменный главврач детской больницы в Ереване. Еще один довод в пользу точного замечания Маргарет Тэтчер: «Женщины гораздо лучше мужчин умеют говорить "нет"». Такое умение помогало главврачу не терпеть рядом посредственность, не останавливаться на достигнутом, не идти на сделки совестью. Римма Бекирская, директор трикотажного комбината, к ее стилю работы, скорее всего, подходит определение «мягкая сила». Можно вспомнить и другие имена, но сейчас несколько слов о том, что на взгляд автора отличает деловых женщин советского периода от бизнес-леди постсоветского.

Преимущество последних в том, что войти в бизнес и преуспеть в нем сегодня можно и не опираясь на железное плечо партийной организации (хотя с ее помощью все равно легче). То есть если у женщины есть деньги и она хочет открыть свое дело, она его откроет. А когда она его откроет и начнет успешно продвигать, то самолюбование на пустом месте, присущее красивым, но недалеким дамам, уступит место самоуважению за достигнутые своими силами успехи, что только украшает женщину, даже если лицом она и не кинодива. Вытекающие отсюда последствия: женщины стали более самостоятельны в выборе решений, меньше зависимы в браке и, надо же, еще более красивы. Они становятся полновесными фигурами (сугубо в переносном смысле) повсюду, где еще вчера верховенствовали мужчины.

Но где же вы, уважаемые господа, видели или читали о какой-либо отдельно взятой армянской женщине, сумевшей самостоятельно пробиться в так называемую бизнес-элиту, которая традиционно является стойбищем мужчин тяжелого и полутяжелого веса. Кто об этом говорит, пишет, показывает? Другое дело, всесокрушающие, как танковые войска, подруги оппозиционеров – вот кто всегда на виду. Такие дамы, опровергнувшие Жванецкого в том, что политическое влияние женщин в стране днем очень низко, они, эти женщины, все-таки сила разрушительная. Мы же говорим о созидательной.

Интерес к роли женщины в обществе – это заметная мировая тенденция, и проявляется она по-разному. В Египте, например, им разрешили поднимать руку на своих мужей. (Хотя в некоторых странах мужей бьют и без разрешения.) Соответствующую фетву по этому поводу издал крупнейший в мире исламский университет Аль-Азхар в Каире и объяснил: «У жены есть законное право бить мужа в целях самозащиты. Любой имеет право защищать себя, вне зависимости от того мужчина это или женщина, потому что все люди равны перед Богом». Подобные решения, кстати говоря, уже приняли религиозные власти Саудовской Аравии и, что особенно актуально, Турции.

Это с одной стороны. А вот вам с другой. Ученые Стокгольмского университета установили, что продолжительность жизни мужчины зависит от интеллектуального уровня его жены. Впрочем, есть область, в которой сильный пол играет также важную роль в продолжительности жизни – это размер заработка. Чем больше муж приносит денег в дом, тем более высокий стандарт жизни у всей семьи. К своим выводам шведские ученые пришли после обстоятельного изучения жизни полутора миллионов супружеских пар. Не думаю, что их армянским коллегам имеет смысл проводить такие же исследования у себя, чтоб прийти к ясному как день выводу: высокий стандарт жизни семьи всегда лучше, чем низкий.

Кто станет спорить: почти все, чего добивается сильный пол, сможет добиться и так называемый слабый. Если женщина хочет. Только сделает это лучше, спокойнее, рассудительнее. Во время недавнего землетрясения в Италии девяностовосьмилетнюю Марию д\'Антуоно извлекли из развалин собственного дома спустя тридцать часов после того, как стихия разрушила ее жилище. Сразу после того, как спасатели сумели ее достать, итальянка дала короткое интервью. На вопрос, о чем она думала в течение вынужденной изоляции, женщина ответила: «У меня не было времени на раздумья». Землетрясение застало ее за вязанием, так что в течение почти всех тридцати часов одиночества она не выпускала из рук спицы и моток шерсти.

Сдается мне, что на такое способны не только итальянские женщины и не только в девяносто восемь лет. Но и в девяносто шесть, девяносто пять и так далее вниз, вплоть до самого цветущего возраста.

Зачем павлину телогрейка?

Задумывались ли вы, дорогие друзья, во сколько я, ты, он, она, вместе – дружная семья, оцениваем собственную жизнь, причем, не отвлеченно, не символически, а в твердо конвертируемой валюте? В России, например, за нее просят в среднем 2,9 миллиона рублей, что на порядок меньше, чем в Америке, хотя отклонения возможны как там, так и здесь.

Родные погибших в прошлом году в авиакатастрофе под Иркутском получили по 162 тысячи рублей, в то время как семьи жертв сентябрьского теракта в Нью-Йорке – от 1,5 до 4,5 миллионов долларов. При том, что судьба одинаково индейка как у нас, так и у них, но жизнь большей частью копейка почему-то у нас.

Так повелось с тех пор, когда нельзя было попадать в плен живым, а только мертвым. С тех сталинских пятилеток, когда пели «но если ты скажешь хоть слово, я снова все это пройду…», а в обиходную речь наряду с пафосным «до последней капли крови…» вошло общечеловеческое «я люблю тебя, жизнь», пусть даже первое со вторым плохо согласуется. Так продолжается и поныне, когда застраховать автомашину – еще куда ни шло, а чтоб собственную жизнь – надо крепко подумать.

Не зная точно, как с этим в Армении, но, полагая, что где-то рядом, вновь сошлюсь на Россию. Как говорят в «Росгосстрахе», а там знают, что говорят, лишь 25–27 процентов людей с низкими доходами готовы застраховаться, но если вы подумали, что у обеспеченных с этим лучше, то сильно ошиблись: число социально-удачливой публики, решившей застраховать свою жизнь, не превышает и пяти процентов. Между тем, как известно – богатые тоже плачут. Уже хотя бы потому плачут, что явно затянувшийся беспредел дикорастущего рынка не дает оснований полагать, что всякая пуля – дура.

Беспечность в отношении к собственной жизни уравновешивается безразличием к чужой, никак не способствуя рождению теплых чувств к ближним, не говоря уже о дальних. О бескорыстной самоотдаче в нестандартных обстоятельствах и говорить не стану. Очень трудно, к слову, представить, когда бы кто-нибудь из защитников живой природы в Армении воодушевился примером английских коллег.

Я о трех британских старушках, взявшихся вязать свитера для австралийских пингвинов, чтоб помочь им выжить при возможной утечке нефти. Топливо, попавшее на оперение птиц, может привести к их гибели, и за пару недель старушки связали полсотни пуловеров, длина которых не превышает сорока сантиметров. Размеры пингвинов им назвали в фонде спасения этих птиц.

Разбавляя заметку небольшой дозой экзотики, автор не призывает соотечественников шить телогрейки для павлинов (что было бы достаточно глупо), а лишь задуматься о своем здоровье и продлении жизни настолько долго, чтобы хватило и на все остальное. Чего, однако, трудно ожидать от участников дорожного движения в Ереване: как водителей-камикадзе, так и экстремалов-пешеходов. О том, что сегодня творится на ереванских улицах, не говорит только немой и не видит только слепой.

Вы думаете, почему в Америке или в Европе ездят по правилам? Только ли потому, что шибко образованные? Да нет же! В Америке и в Европе ездят правильно прежде всего потому, что человеческая жизнь там есть наивысшая ценность, а за нанесенное невзначай увечье, не говоря уже о худшем исходе, расплачиваются до конца своих дней. Правда, дотошное следование правилам поведения на дороге со временем разбавляется в крови и приходит в состояние автоматизма, аналогичного обмену улыбками незнакомцев при каждом пересечении простых и ясных взоров. Будь то в Америке или Западной Европе.