Так значит, Пери тоже из летателей!

Но это меняет все, всю историю.

Напрочь.

Чешир с Авис ни словом не обмолвились о крыльях Пери. Странно, они что — решили, будто это какое-то незначительное обстоятельство? Или они нарочно? Но почему?

Я переключил инфокарту на фотографию Пери времен агенства «Ангелочки». Крыльев нет. Так, где у нас свежее фото Пери с Хьюго на руках, то, что прислал мне Чешир? Вот оно. Снято не в фокусе, крылья за спиной так размыты, что их можно принять за часть фона, допустим, темную занавесь, — неудивительно, что я их не заметил, или, точнее, заметил, но не осознал. В первую очередь я тогда посмотрел на Хьюго; и для снимавшего он был важнее всего, а Пери просто служила фоном.

А под пристальным немигающим взглядом камеры слежения из дома Чешира вышла бледная от волнения девушка с младенцем на руках, сделала шаг с уступа в бездну и пропала из виду. Таймер в углу кадра сообщал, что случилось это в четырнадцать тридцать семь в субботу.

Я снова вернулся к снимку Пери из каталога агентства «Ангелочки». Фото четкое, крыльев нет и в помине. Еще бы они были! Пери родом из Пандануса, откуда же ей там было взять крылья и деньги на них? Девочка из низов, практически никто, отребье. А у отребья крыльев не бывает. Значит, она обзавелась крыльями, пока работала у Чешира. А если это как-то связано с исчезновением Хьюго? Но как?

Теперь, когда Пери предстала передо мной в ином свете, я начал поиски информации сызнова, по источникам и ссылкам, которые мне раньше в голову не приходили. Вот, пожалуйста, членство в одном из тренировочных центров, где учат летать, вот и фотография Пери в яркой спортивной форме — судя по цвету и подписи, девушка состояла в учебной команде «Синее поднебесье». Я присвистнул. Удовольствие не из дешевых! Раньше я никогда не интересовался расценками в тренировочных центрах, а тут выяснилось, что они запредельны. А ведь летательными тренировками я сейчас заинтересовался не вчуже, они имеют непосредственное отношение к моему Тому. Без них он летателем не станет. Получается, весь комплекс по превращению еще дороже, чем я думал — и процедуры, и тренировки. Понятно, почему Пери жила по-спартански и у нее в комнате не было ничего лищнего, даже флакона простеньких духов. Доступ к ее медкарте я получить не мог, но, судя по вступлению в тренировочный центр, превращаться в летателя она начала примерно год назад. Самое интересное, что абонемент в спортклуб у нее еще не истек. Судя по всему, она и правда сбежала, поддавшись порыву, — об этом же свидетельствовал и беспорядок у нее в комнате.

Я двинулся на поиски в новом направлении — медицинском. Как известно, в летателя без врачебного вмешательства не превратишься. Врач нужен не первый попавшийся, требуются умелые, опытные и квалифицированные специалисты. Какие врачи наблюдали Пери? У Чешира, Авис и, наверно, даже у маленького Хьюго должны быть свои семейные врачи, которые их ведут, которые разбираются в летателях. Может, Пери водили к тем же врачам, у которых наблюдаются хозяева? Ах я дурак, надо было как следует нажать на Чешира и вытрясти из него побольше сведений по этой части! Если бы знать тогда! Я составил список фамилий тех, кого надо будет расспросить. Модных дорогих врачей по пальцам перечесть можно, и то спасибо — это хоть немного сузило круг поиска.

Время перешло за полночь. У меня часто так случается: погружаешься в поиски по базам данных и не замечаешь, как летят часы. Плюш давно уже перебрался с моих колен на постель. Я встал, потянулся и решил, что позвоню Чеширу и скажу — пусть заявляет в полицию. Мне это дело не по плечу. Если Пери — летательница, она может быть где угодно. Но в памяти у меня всплыли слова Чешира: «Вы же понимаете, Фоулер, если Пери официально обвинят в похищении ребенка, то все, на ней можно ставить крест. Уж из Города-то ее точно вышлют без церемоний». Хорошо, не буду ломать девочке жизнь. Вдруг я все-таки смогу помочь ей и Хьюго? Подождем до вечера вторника, дадим ей шанс.

Я снова и снова прокручивал те несколько секунд видеозаписи, на которых появлялась Пери, хотя в глазах уже плыло от усталости. Белое, напряженное лицо. Разгневана она или напугана? Я смотрел на ее хрупкую, беззащитную фигурку, на встревоженное лицо, смотрел, как бережно она усаживала малыша поудобнее и гладила по голове, — и не верил, что поступком Пери руководила жадность или жажда мщения. «Зачем ты это делаешь?» — спрашивал я у неотзывчивого экрана, на котором Пери снова и снова делала шаг через порог и падала в пропасть, чтобы улететь в неизвестность. Снова и снова она исчезала из поля моего зрения и по-прежнему оставалась загадкой.

Наконец я, пошатываясь, поплелся спать. Уже когда раздевался, в кармане что-то зашуршало. А, бумаги, которые я нашел в подушке у Пери! Оказалось, это коротенькие записки от руки. Я улегся в постель и прочитал их все подряд.

Хьюго, лапка моя!

Я пишу это все для тебя, потому что хочу, чтобы ты знал, каким был в детстве, совсем малышом. Сам-то ты ведь ничего тогда не запоминал. А я была среди тех, кто тебя окружал. Я смотрела на тебя, слушала тебя и понимала тебя.

Хьюго, малыш!

Я сидела, держала тебя на руках и смотрела вместе с тобой на море. Вокруг нас сгущался сиреневый туман. Ты поднялся на ножки и подняв ручку вверх, поводил ею, как будто хотел сказать: «Смотри, как красиво! Смотри же!»

Хьюго, маленький!

Над нами с пронзительными криками пролетела целая стая черных попугаев. Ты посмотрел вверх и сказал «Айк!» Потом опять: «Айк!» Это было твое первое слово.

Таких записок было еще много. Я прочел их все по нескольку раз, но проанализировать не получилось — глаза слипались, голова не работала. Устал я.

Чешир, конечно, далеко не дурак, но, похоже, он, подобно многим богачам, плохо разбирается в окружающем мире. Они с Авис поручили крылатой девушке нянчить их сына, — очень может быть, безо всякой поддержки и помощи, — а сами тем временем делали каждый свою карьеру. Пери была одна-одинешенька в целом мире, и кто знает, какие страхи ее терзали. Если Чешир рассказал мне не всю правду, а это скорее всего именно так, могу ли я предположить, что ей угрожает какой-нибудь его соперник? В уединенном доме над морем Пери навряд ли чувствовала себя в безопасности. А вот если ею и вправду двигало оскорбленное самолюбие и горечь отвергнутой любви, — тогда мы влипли всерьез. Если она не сумасшедшая, и, возможно, уже сейчас пришла в себя и одумалась, если поняла, какое серьезное преступление натворила, то Чешир позвонил мне не зря. В таком случае главное — достучаться до нее, сообщить ей, что самое разумное — вернуть малыша. Тогда ее поступок будет выглядеть совсем иначе: не замысел чудовищного преступления, а просто затянувшаяся прогулка с подопечным без спросу. Господи, как бы мне хотелось, чтобы все именно так и сложилось!

Глава третья

Сад посреди моря

— Смотри, какие звезды, — сказала Пери маленькому Хьюго. — Мы по ним рулим, понимаешь?

Летать пасмурной ночью она бы не рискнула. Для таких желторотых, как она, это перебор. Она прижала к себе Хьюго еще крепче. Обычно во время полета она вытягивала руки по швам. Ей нравилось чувствовать, как она рассекает небо, а когда она держала руки по швам, чувство полета становилось острее — словно ныряешь в море.

— То, как летатели держат руки, — самая яркая черта их стиля полета, — твердил ей Хаос, инструктор в тренировочном центре. — Сразу видно, насколько тебе уютно в воздухе. Любишь ли ты вклиниваться в него.

Но сейчас Пери боялась, как бы Хьюго не замерз, поэтому обнимала его. Так чудесно, что он сладко спит, прижавшись к груди Пери в слинге, — до того привык к ней, к ее запаху, что может спать где угодно, лишь бы она была рядом.