Си сегодня утром обрадовался решению Сентри и сказал:

— Ну наконец-то! Дом все равно пустует, а немного отдыха тебе не повредит.

«Си крупноват для Сэндса, — подумал Сентри, — но ведь Сэндс похудел в лагере, вероятно, наполовину». По словам Си, он вернулся из лагеря О’Доннелл в Бибибид; пройдут месяцы, пока Сентри получит доказательства из Вашингтона. А если у Си было другое имя, что тогда? Сентри не мог избавиться от стыда, подозревая друга. Си, который был рядом в самые трудные дни, который был добр к нему, как отец, который не отходил от него ни днем, ни ночью. Упоминал ли Си когда-нибудь о семействе Трестершоу? Для Сентри это имя было настолько новым, что он мог с достаточной уверенностью ответить на этот вопрос отрицательно. Но его назвала Августа Гласс и затем быстро сменила тему разговора.

А Корт? Сентри неподвижно лежал в темноте и пытался вспомнить свое первое впечатление от Джеймса Корта — необыкновенная сила за сознательно вялой манерой поведения. Сэндс был в Кабанатуане темноволосым, но ведь не редкость, когда человек седеет за короткое время от душевных или физических мучений.

Оставался Феррар. Сентри должен выяснить, где тот провел военные годы и, если возможно, более подробно узнать о его нервном припадке. Феррар в качестве жениха Меган находился в более близких отношениях с семейством Трестершоу, чем Си или Корт; ведь Сара сказала вчера: «Вы снова помолвлены?» Снова… Были они уже однажды официально помолвлены или Меган только теперь носит его кольцо? Это нужно выяснить.

Если Сэндс узнал о предполагаемой встрече Сентри с Твинингом не с помощью телепатии, то один из этих мужчин должен быть Сэндсом. Один из них должен был видеть убийство Ника японскими солдатами и толкнуть Роберта Твининга под колеса машины.

— Мистер Сентри? — спросила Джейн Трестершоу. — Конечно, вы же брат Ника… Эндрью. Очень мило, что вы позвонили.

Сентри, говоривший из автомата, нашел, что ее низкий голос звучит дружески. Он напряженно прислушивался к себе, выговаривая заранее придуманную ложь.

— Сара так часто рассказывала о вас, что я, наконец, осмелился позвонить вам. Я, собственно, хочу предложить вам свои услуги. Мне известно, что Сара сегодня приезжает из Нью-Йорка, и я с удовольствием встретил бы ее в Бостоне.

Джейн Трестершоу вежливо ответила:

— Большое спасибо, мистер Сентри, но Сара и Чарльз… Чарльз Феррар, жених другой моей племянницы, приедут вместе на машине. — Она замолчала, потом добавила: — Полагаю, мы скоро будем видеться чаще, так как Сара проводит у меня отпуск.

— Надеюсь, — весело ответил Сентри. — Я как раз собирался спросить, вы не будете против, если я сегодня ненадолго загляну к вам? Мне бы хотелось поговорить с вами, если я не помешаю.

— Конечно, нет. Буду очень рада.

Прекрасно. Он узнает у нее, когда Ник был у них, он может познакомиться с домом и хотя бы с одним из его обитателей, прежде чем приедет Сара и воздвигнет перед ним стену враждебности. А если он узнает дату визита Ника, он сможет прочесть газеты тех дней, светские сплетни…

До встречи с Джейн у него оставался час, и чтобы убить время, он поехал в маленький торговый городок, кишащий туристами. Около небольшого озера у подножия холма он остановился. Совсем рядом, под тенистыми деревьями, находилось кладбище. Какой-то старик, сидящий на каменной скамье и заметивший взгляд Сентри, гордо сказал, кивнув на озерцо:

— Оно бездонное.

Сентри сразу нашел дом по описанию Джейн Трестершоу. Навстречу ему уже шла женщина. У нее были короткие седые волосы, смуглое худое лицо и стройная фигура. Одета она была в джинсы и свободную блузу. Женщина сказала низким, знакомым ему по телефонному разговору, голосом:

— Я — Джейн Трестершоу. Вы легко нашли наш дом?

Сентри поздоровался, и тетка Сары провела его в небольшую гостиную, выдержанную в холодных тонах.

— Меган с матерью ушли за покупками, они огорчатся, что не застали вас, мистер Сентри. В это время я обычно пью холодный кофе. Не желаете ли присоединиться?

Она вышла, оставив дверь полуоткрытой. Сентри тихо поднялся и сквозь щелку заглянул во вторую, большую гостиную, примыкавшую к малой. Комната была длинная, с голубым крашеным полом, занавесками в цветах, с удобными креслами, маленькими столиками, камином и старомодным письменным столом, на котором стояла фотография в рамке. Сентри услышал, что где-то бежит вода, звякают кубики льда, и спокойно подошел к письменному столу. С фотографии на него смотрела девочка лет двенадцати-тринадцати. Это, без сомнения, была Меган Уор. Рядом с ней стояла другая девушка, постарше, со строгой прической, но весело смотревшая в объектив.

Сара? Во всяком случае, в фотографии было что-то призрачно-знакомое.

Когда Джейн Трестершоу вернулась с двумя стаканами кофе, Сентри уже сидел на софе, держа во рту сигарету и ощупывая карманы в поисках спичек.

Тетка Сары опустилась в низкое кресло. По всей видимости, она уже приготовилась к обмену воспоминаниями и сказала, глядя на Сентри:

— Боже мой, как вы похожи на Ника!

Сентри был готов к этому, и с легкостью ответил:

— Нас всегда считали близнецами. Не желаете ли сигарету?

— Охотно.

Сентри встал, зажег ей спичку; при этом он инстинктивно почувствовал, что Джейн Трестершоу изучает, не может ли он рассматриваться как муж для Сары. Она встретила его взгляд и быстро отвела глаза.

— Сара и Чарльз выехали сегодня рано утром. Чарльз звонил несколько минут назад. Они остановились где-то в Коннектикуте, чтобы перекусить.

— Я слышал, что дела у Феррара после войны шли не очень хорошо.

— Да, можно сказать и так. — Если Джейн и была удивлена, то не показала виду. — Он был в довольно плохом состоянии, когда вернулся, и врачи считали, что ему в течение нескольких месяцев необходим полный покой. Поэтому он поехал в Феникс, кажется, в санаторий Мак Ферсона, чтобы забыть Новую Гвинею.

Сентри кивнул и как бы между прочим заметил, что у одного его друга была та же история. Затем он вернулся к цели своего визита.

— Мне не хотелось бы отнимать у вас время, но я бы желал возможно больше узнать о Нике.

— Разумеется, — сказала Джейн и открыто посмотрела на него. — Можете себе представить, как мы все были потрясены…

Беседа приняла не то направление. Сентри вежливо отвечал, потом осторожно повернул руль разговора.

— Когда во время войны я уезжал из Нью-Йорка, мне было известно, что Ник собирался ехать сюда. Но я так никогда и не узнал, когда он был у вас.

— Это было в последнюю неделю августа. На уик-энд. Они с Сарой приехали в пятницу вечером, а на следующий день… — Она замолчала, неподвижно глядя на букет белых роз у окна. Ее голос казался безжизненным, когда она продолжила: — Мы все радовались их приезду, и в субботу вечером устроили праздник. Мы собирались сделать это на воздухе, но гроза подвела черту под нашими расчетами, и нам пришлось вернуться в дом.

Сентри молча и напряженно ждал. Есть ли в этом рассказе что-то важное, или всеми этими подробностями Джейн пытается закрыть брешь? Тетка Сары оторвала взгляд от ковра и сказала вопросительным тоном:

— Как вам известно, Ник уехал довольно рано, около двенадцати.

Она, конечно, думала, что Сара рассказала ему об этом, поэтому Сентри ответил:

— Да. Но почему?

Она терпеливо объяснила ему, что Нику нужно было вовремя попасть на аэродром, а из гаража позвонили в последний момент и сообщили, что заказанное такси опаздывает из-за грозы. Сентри живо мог представить все остальное: как Ник стал выражать нетерпение, как не разрешил, чтобы Сара вывела машину Трестершоу из хаоса машин собравшихся гостей, как он быстро со всеми простился. Он не хотел, чтобы Сара возвращалась ночью одна по мокрой дороге, а Джейн сказала, что был короткий путь к гаражу, где стояли такси.

— Короткий путь? — повторил Сентри.

— Да, через холм и поля. Хотя это довольно трудная дорога для тех, кто ее не знает. Ник потерял в пути свою зажигалку. Один из ребят Третчеров, которые живут на холме, принес ее нам через пару недель. На ней было выгравировано имя, но она уже так заржавела, что не имело смысла отсылать ее Нику.