У Бернадетт, моей младшей сестры, были самые близкие взаимоотношения с отцом. Она обладает потрясающим чувством юмора и очень добра. Следующей по старшинству после Бернадетт была Маргарет. У нее очень плохое зрение (она практически не видит), но никто этого не замечает, потому что она очень активная и даже виду не подает. Как и все члены моей семьи, она прирожденный лидер. Несмотря на свой физический недостаток, она закончила школу, получила образование и сейчас работает консультантом.

Следующая по старшинству сестра Джуди. Она единственная в нашей семье, кто внешне несколько суров, но в душе безгранично мягкая. Она работает медсестрой и очень активно помогает людям. Моя самая старшая сестра Фрэнсис, по моему мнению, больше всего похожа на мать. Я помню, как она всегда обо мне заботилась. Фрэнсис очень привлекательная, педантичная, точная и фанатично любит чистоту. Она очень предана движению Свидетели Иеговы и очень тверда в своих религиозных убеждениях. Когда моя мама слегла, смертельно больная раком, Фрэнсис пожертвовала собой больше других и была рядом с матерью до ее последнего вздоха. Мой отец умер в начале 90-х, а мама через несколько лет после его ухода.

Вся моя семья была очень религиозной и остается такой по сей день.

В семье, как уже было упомянуто, я самый младший. Подростком я узнал, что у меня есть еще и сводный брат, который наполовину итальянец. Таким образом, часть моей семьи афроамериканцы, а часть итальянцы. Но я с ним практически не общался до смерти отца.

Припоминаю, что в детстве очень боялся муравьев, пауков и разных насекомых. Также на протяжении моего раннего детства я часто чувствовал, как все мое тело трепетало, как будто моя душа пыталась вырваться из физической оболочки.

Я предпочитал вегетарианскую кухню, и меня очень беспокоило загрязнение окружающей среды. Похоже, все это сказалось на моей последующей жизни. Сейчас я понимаю, что человек не только физическое тело и что вегетарианская пища больше всего способствует как духовному развитию, так и поддержанию здоровья тела.

Даже в детстве я вел активную духовную жизнь. Мне было лет десять-одинадцать, а я уже был проповедником Евангелия. Меня так и называли: ребенок-евангелист. Я нередко выступал на радио, давал лекции в больницах и тюрьмах. Это было весьма необычно, потому что я был очень мал.

Я входил в христианскую группу изучающих Библию. Мы много молились, в том числе об исцелении людей. Иногда, благодаря нашим молитвам, незрячие обретали зрение, люди исцелялись прямо у нас на глазах.

Конечно, не все люди могут исцелять других, но если в группе есть хотя бы один такой человек, то группа обретает большую силу. Это связано с кармой, с воздействием на движение жизненной энергии (праны) в теле. Но некоторым от рождения даны такие мистические способности. Благодаря тому опыту, который я получил в детские годы, я почувствовал сильное желание учить других. Итак, большую часть своей жизни я беспокоился о других людях, о справедливости, о гражданских правах.

- Что, по вашему мнению, было самым трудным для Вас в то время?

- Возможно, самая большая трудность, которую мне пришлось преодолеть, это то, что я родился в гетто, все обитатели которого были одной семьей. Также то, что мы редко видели отца. Еще одной серьезной проблемой был ужасный дефект речи, иногда я так сильно заикался, что не мог говорить. Все детство я стеснялся этого и отмалчивался. Я боялся поднять руку в школе, боялся, что меня вызовут, потому что иногда мне требовалось несколько минут, чтобы сказать одно слово, и одноклассники постоянно смеялись надо мной. Но самое удивительное, когда в возрасте восьми-девяти лет я начал выступать как ребенок-евангелист и говорить о Боге, я не заикался. Но как только я спускался со сцены, выходил из-за кафедры, я тут же начинал испытывать трудности в речи. Сейчас все обстоит не так плохо, как в детстве, но время от времени это проявляется. Люди из моего близкого окружения говорят, что, когда я даю лекции, практически не заикаюсь, в то время как при обычном разговоре этот дефект заметен больше. Все это: жизнь в бедности, принадлежность к национальному меньшинству, заикание - я рассматриваю как благословение свыше. Это помогает мне постоянно пребывать в состоянии упования на милость Бога и смирения. Я понимаю, что без милости Господа я ни на что не способен, а по милости Господа могу добиться очень многого.

И еще, в нашей семье было больше женщин, я воспитывался матерью (это тоже я считаю благословением), и это научило меня более чутко относиться к женщинам. Сложности темнокожих в то время сделали меня восприимчивым к проблемам национальных меньшинств. Так, в своих проектах я уделяю много внимания проблемам женщин и малых народов.

В детстве и юношестве я часто появлялся на радио и телевидении, особенно по праздникам, читал лекции в исправительных колониях и психиатрических лечебницах в Кливленде и в других городах штата Огайо. Казалось, что меня что-то заставляет это делать. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что все уже было предопределено и мне нужно было лишь принять это и следовать по запланированному пути. Также я обладал способностью предвидеть будущие события, это помогало мне выбрать определенное направление. Более того, мне казалось, что моя жизнь организована кем-то свыше, и этот кто-то ведет, оберегает и защищает меня.

Всю жизнь я чувствовал, что меня кто-то ведет. Будучи ребенком, я чувствовал, что буду заниматься той деятельностью, которой занимаюсь сейчас. И как я не пытался игнорировать мои склонности к духовной жизни во время учебы в школе и колледже, я не мог. В детстве я прочитал книгу Эдгара Кейса, и она запала мне в душу. Каким-то непостижимым образом я понял, что в жизни есть очень много того, что люди не осознают. Эта книга, описывающая жизнь Эдгара Кейса, еще больше наводила меня на размышления о метафизическом и духовном аспектах жизни, о человеческих возможностях и мистериях сознания.

- Кого из тех лет Вы помните особо?

- Многих. Особо, наверное, Лестера и Рона. С Реймондом Алтаром мы дружили подростками. Мы с ним обменивались книгами по метафизике и посещали эзотерические собрания. С Роном Купером мы вместе росли. Наши семьи близко общались. Его мама была мне как родная, а моя заботилась о нем как о своем собственном сыне.

Наши семьи были очень религиозными, и, безусловно, это пошло нам на пользу.

Лестер Сандифер - он жил на другой стороне моей улицы. Мы вместе ходили в начальную школу. Хотя мы росли в криминальном районе, мы оба приняли прибежище у Вивиан Джордан Дюбоис, нашей учительницы музыки и Библии.

Затем, конечно же, сама Вивиан Дюбоис. Она была моим самым первым духовным наставником, очень мощным проповедником Евангелия. Она руководила собственной школой по изучению Библии. Ее отец был священником. Она часто давала лекции в его церковном приходе. У нее было свое радиошоу, которое она ведет по сей день вот уже пятьдесят лет. Она первая вдохновила меня давать лекции и проповедовать. В те годы, когда я общался с ней, я был проповедником Евангелия. Моя первая религиозная проповедь началась под ее руководством, когда мне было девять лет. Я давал лекции по радио, выступал в исправительных учреждениях, в церквях и школах Библии.

Мы все, кто были в ее классе, приобрели необычный опыт. Именно в ее присутствии в моей жизни начались чудеса. Мы были очень небольшой, но могущественной группой молящихся. Нам удавалось очень быстро и глубоко входить в молитву. Особенно меня поразили два случая. Однажды маленький мальчик, который родился с отсохшей рукой, пришел в наш класс и попросил помолиться за него. Отсохшая рука была гораздо меньше здоровой. Наша группа, в которой было меньше двадцати человек, начала молиться. Прямо на наших глазах короткая рука стала расти, пока не стала того же размера, что и нормальная.

Все это происходило на наших глазах, и мы видели, что это не трюк. Мы были молоды и невинны, и мы чувствовали, что это естественный ответ на наши молитвы. Мы каждую неделю наблюдали что-то подобное.