Так вот, Хехт был как раз таким самолюбивым, весьма одаренным игроком. Кстати говоря, по своим данным (рост более 195 см) он был тогда лучшим центровым команды СКА и сборной Латвии. И вот этот игрок долгое время не поддавался моему влиянию. Можно сказать, был неуправляем.
Хехт делал вид, что не понимает моих указаний на тренировках. Но я видел, что он просто игнорирует меня и хочет показать партнерам, что его авторитет в команде выше, чем тренера. Тем более молодого тренера, который еще ни в чем себя не проявил. Такая конфликтная ситуация с Хехтом меня, конечно, нервировала. Но мне ничего не оставалось делать, как только пытаться убедить игрока в неправильных действиях. Видимо, сила моей логики была недостаточной, а аргументы не убеждали Хехта. Во всяком случае, такая двойственность в управлении командой СКА сохранялась довольно долго.
Расскажу вам о конфликте между О. Хехтом и Т. Гаварсом. Представление о Хехте вы уже имеете. А Гаварс был одним из лучших наших защитников, очень спокойный, даже несколько флегматичный. Гаварс часто опекал на тренировке Хехта. Однажды Хехт, чем-то раздосадованный, ударил опекуна по лицу и, конечно, сразу же был удален мною с тренировки. Это было накануне ответственных матчей с рижской командой «Спартак», в которых определялось, какая латышская команда будет участвовать в чемпионате Советского Союза.
На собрании команды ребята поддержали меня, и Хехт был сурово осужден. Кроме этого, я еще принял решение дисквалифицировать Хехта на этот ответственный матч и играть без него. Игрок-звезда считал, что все это только разговоры и играть его поставят, так как решалась судьба команды, подводились итоги всего сезона. Но я настоял на своем, и Хехт вынужден был пропустить этот решающий матч. Этого он не ожидал, пришел на встречу со спортивной формой в чемоданчике и был уверен, что, в конце концов, я поставлю его на игру.
Ребята этот матч провели очень хорошо — внимательно, собранно, с полной отдачей. Каждый трудился за двоих. Чувствовалось: они хотят доказать Хехту, что и без него могут играть в полную силу и побеждать. Спартаковцев мы обыграли, и команда получила право представлять Латвию в высшей лиге чемпионата страны. Кстати говоря, мы тогда заняли в чемпионате Советского Союза 1954 года почетное четвертое место, и игроки выполнили норму мастеров спорта.
Так что же получилось дальше у нас с Хехтом? После того случая он начал прислушиваться ко мне, к тренерским замечаниям. Но вместе с потерей самоуверенности, амбиции стало постепенно блекнуть и его мастерство. Прежде отличный игрок, он стал играть все хуже и хуже. Анализируя сейчас эту ситуацию, я прихожу к выводу, что допустил ошибку. Вот в чем она заключалась.
Сломав характер Хехта, подчинив его полностью, так сказать, своей, руководящей роли, я вместе с тем убил в нем инициативу, веру в себя. Убил в нем, если хотите, ведущего лидера нашей команды. Пожалуй, не стоило мне во время решающего матча так рисковать интересами команды ради того, чтобы поднять свой авторитет и подчинить игрока своему «я».
С другой стороны, мне думается, надо было найти какой-то компромисс, терпеливо ожидать подходящие моменты, чтобы на жизненных, игровых ситуациях, на примерах из тренировочного процесса доказать Хехту, в общем-то умному человеку, что его поведение неправильно. Конечно же, мне надо было попытаться сохранить лидера — волевого, сильного баскетболиста, с высокими бойцовскими качествами и незаурядным мастерством. Но желание поскорее подчинить этого игрока привело к тому, что мы, по существу, потеряли нужного баскетболиста.
Были у меня позднее конфликты и с другими игроками — и в сборной страны, и в команде ЦСКА. И не раз создавались такие же ситуации, когда на первое место я ставил свое личное «я». Желание все сделать так, как мне хочется, приводило к подавлению воли ведущих игроков, и они быстро теряли уверенность, а вместе с ней и высокие спортивные результаты.
Ю. Корнеев, безусловно, был одним из самых ярких наших баскетболистов и вместе с тем по характеру — самым сложным и трудноуправляемым. В 1965 году сборная собиралась на матчи в США. Корнеев находился в хорошей спортивной форме, но по-прежнему вел себя дерзко, своенравно. Он мог спорить с тренерами, постоянно выдвигать свои доводы, которые в большинстве случаев шли вразрез с моими указаниями. Я посчитал, что его поведение подрывает мой авторитет. Мне казалось, что после замены Корнеева, пусть даже более слабым игроком, восторжествует порядок, повысится тренерский авторитет. Сейчас я бы так не поступил.
Теперь-то я знаю, что в подобных ситуациях тренер должен быть более гибким, терпимым и терпеливым.
СПОРТИВНОЕ ДОЛГОЛЕТИЕ
Спортивное долголетие... За этими словами кроется многое из того, что делает коллектив сильным, сплоченным, непобедимым. Никогда еще команда, собранная из одних молодых игроков, не становилась победителем больших состязаний. Опыт, закалка в крупных битвах, вера в себя, мудрость и мастерство, умение повести команду за собой в трудную минуту — все это присуще только настоящим, большим мастерам. Наконец, их всегда боятся соперники. Вот почему тренеры постоянно думают о хорошей, умной пропорции в команде — сплаве молодых и опытных игроков. Нельзя не удивляться спортивному долголетию выдающихся американских баскетболистов. Так, например, Б. Рассел играл до 39 лет, а У. Чемберлен, Б. Коуси и К. Джонс — до 37 лет. Они не уходили потому, что играли лучше других. Я говорю здесь, конечно, о баскетболистах, имеющих комплекс высоких игровых качеств: и техническое мастерство, и тактическую мудрость, и веру в свои силы, и крепкую волю.
Молодые игроки физически могут и превосходить опытных. Но одного этого мало для успеха. Игроки-звезды настолько популярны, их имена настолько привычны зрителю, что он нередко приходит в спортивный зал специально, чтобы увидеть любимого игрока. Ведь игра его обязательно принесет радость и эстетическое наслаждение!
А разве нам не нужно заботиться о зрителях? Нужно и должно. Разве матчи футбольных ветеранов, собирающие полные трибуны, не говорят о том, что и наш зритель помнит и чтит замечательных игроков? Кстати, думается, что и слово «ветеран» мы употребляем не всегда к месту. Да, у нас в стране действительно немало заслуженных людей, ветеранов революции, ветеранов войны и ветеранов труда. Но правильно ли называть ветераном, к примеру, тридцатилетнего баскетболиста, достигшего вершины спортивного мастерства, расцвета духовных и физических сил?
Конечно, с маститыми игроками — игроками-звездами не просто. У них на все свое мнение. С ними очень считаются в команде. Иногда даже больше, чем с молодыми тренерами. И все же нельзя торопить уход опытных игроков из большого спорта. Разве такие замечательные баскетболисты, как В. Торбан, М. Семенов, Ю. Корнеев, В. Муйжниекс, Н. Баглей, Г. Минашвили, В. Зубков и другие, не могли бы еще играть, и хорошо играть, принося пользу команде и радость зрителям? И передавать свой богатый опыт молодым игрокам!
Но мы, тренеры, не смогли помочь им продлить свою жизнь в большом спорте.
А разве правильно поступили тренеры каунасского «Жальгириса», дважды прощаясь с таким великолепным игроком, как М. Паулаускас? Когда команде становилось трудно, к Паулаускасу обращались вновь. И вновь надевал Паулаускас зеленую майку «Жальгириса» и выручал команду. Думаю, очень мудро поступили тренеры сборной команды СССР, снова пригласившие в команду Паулаускаса, который на первенстве мира в Пуэрто-Рико, как и прежде, был и лидером и душой команды.
У тренера есть немало возможностей продлить спортивное долголетие большого мастера. Я уже говорил ранее о сохранении нервной энергии ведущих игроков. А разве нельзя поберечь ее в играх на выезде? Или несколько ослабить игровой режим, готовя игрока для ответственных матчей?
От умения тренера управлять конфликтами в команде, беречь нервы игроков, может быть даже иногда в ущерб своим, зависит многое, и прежде всего спортивное долголетие наших игроков.